Домик тетушки лжи

– Проходите в ресторан, – обрел способность говорить юноша, – в каминный зал.

– Благодарю, душа моя, – ласково улыбнулась я и, швырнув гардеробщице десять долларов, двинулась в указанном направлении.

В помещении, заставленном столиками, оказалось на удивление много народу, причем в основном мужчин, сидевших по одному за столом. Штук пять из них походили на Шлюза. Именно таким я и представляла бывшего уголовника: полным, красномордым, короткостриженым, с отвратительно мощной шеей.

Я притормозила официанта с подносом:

– Сделай милость, скажи, где здесь Анатолий Кочергин?

– Вон там, в самом углу, возле камина, – ответил почтительно халдей.

Я переместила взгляд вправо и увидела полноватого мужика в безукоризненном костюме, явно сшитом на заказ. Как правило, у российских мужчин плечи пиджака обвисают вниз, здесь же все сидело как надо. У субъекта было холеное интеллигентное лицо, волосы красивой волной спускались ниже мочек ушей. Подобную прическу носит Константин Эрнст с ОРТ. Меньше всего личность, ловко управлявшаяся с омаром, походила на человека, носящего кличку Шлюз.

– Ты не ошибся? – спросила я у гарсона.

– Нет, – покачал тот головой, – Анатолий Николаевич Кочергин собственной персоной.

Быстрым шагом я подлетела к столику и рявкнула:

– Добрый день.

Анатолий поднял глаза и выронил щипчики, которыми только что кромсал омара. Если он и ожидал увидеть даму, то явно не такую. Памятуя, что Шлюз, разоткровенничавшись с Варей, признался в любви к стервам, я наморщила нос и капризно протянула:

– Красиво получается, вы сидите, а дама стоит. Понимаю, конечно, что лучшие годы прошли на нарах, но ведь пора бы уже и политесу обучиться!

Изумленный Кочергин показал рукой на стул:

– Прошу!

Я вздернула брови.

– Вообще-то полагается встать, отодвинуть сие сидалище и только тогда предлагать даме сесть, но, учитывая вашу крайнюю неинтеллигентность, так и быть!

Щеки Шлюза подернулись легким румянцем. Он явно соображал, как лучше поступить: воткнуть в наглую бабенку ножик для разделки рыбы или просто дать ей по башке тяжелым хрустальным графином?

Я села, небрежно швырнув на стол сумочку, и заявила:

– Закажите мне кофе с лимоном без сахара!

Кочергин даже не пошевелился.

Я наморщила нос.

– Только не говорите, что в этой низкопробной забегаловке нужно самому ходить на кухню, хотя, если учесть, как отвратительно тут поставлено дело, подобный экивок меня бы не удивил.

Тут Шлюз возмутился:

– Это дорогой клуб!

– Рыгаловка, – спокойно ответила я, – зайти противно.

– Почему? – искренне удивился Кочергин.

– Ну, хорошо, – смилостивилась я, – не рыгаловка, тошниловка, только в таком месте не следует назначать деловых свиданий, а то партнеры подумают, что дела у Шлюза пошатнулись, коли в столь дрянное место пошел!

– И что тут не так? – процедил Анатолий, ощупывая меня цепким взглядом.

– Все перечислить?

– Валяй!

Я вынула сигарету и выжидательно посмотрела на парня, тот глядел на меня.

– Ну?

– Что – ну? – окончательно оторопел Толя.

– Зажигалку!!!

Кочергин протянул мне золотой «Ронсон». Я со вздохом положила его на стол и поманила пальцем официанта. Тот мигом подлетел.

– Чего изволите?

– Прикурить.

Парень щелкнул дешевым пластмассовым «огнивом», вытащенным из кармана ливреи.

– Анатолий Николаевич, – ласково сообщила я, – дама моего положения и уровня никогда сама не станет пользоваться кресалом. А насчет клуба, ежели желаете иметь мнение светского человека, извольте. Во-первых, стоянка для автомобилей.

– Чего в ней плохого? – спросил Шлюз. – Трое охраняют, шлагбаум, будка, муха не проскочит.

– Фи, – фыркнула я, – в приличном месте о бе-зопасности авто даже не упоминают, это совершенно естественно. Только в нормальном, подчеркиваю, нормальном клубе, люди подъезжают непосредственно ко входу и отдают ключики привратнику. Остальное не их дело. Никто не заставляет девушек на каблуках, с прической и макияжем, ковылять по снегу от охраняемой стоянки до клуба. Затем, охранник у входа спокойно читал книгу, а гардеробщица вязала. Просто какой-то клуб по интересам. Зеркало плохо протерто, а на столике перед ним валялась забытая кем-то расческа. Тут явно экономят на уборщицах. Продолжать?

Кочергин кивнул:

– Лакеи плохо выглядят. У всех разные прически, и хоть на парнях одинаковая форма, обувь у них разномастная. Вон тот, идиот, вообще в кроссовках. Теперь, мы сидим у камина…