Улыбка 45-го калибра

– Будьте любезны, подскажите адрес.

– Знаете что, – оживилась собеседница, – зачем вам мотаться, можете у меня оставить деньги.

– Но сколько? Сумму должна назвать Сара Абрамовна.

– Действительно, – пробормотала дама, – очень жаль, что вам придется побеспокоиться.

– Ничего, ничего.

– А давайте позвоним Сарочке и спросим? – обрадовалась мать. – Так неудобно, что вам придется катить через весь город!

Мне захотелось треснуть услужливую даму. Ну какого черта не дать адрес дочери, когда той хотят вручить приличную сумму денег?

– Ерунда.

– Ну, если так…

– Совершенно не трудно…

– Вы уверены, сейчас такое движение, езда утомляет… Оставьте свой телефон. Сарочка вам сама позвонит!

– Уезжаю сегодня вечером на полгода в Париж, – в полном отчаянье выпалила я.

Если тетка и после этого заявления не даст адрес, я просто завою.

– Ах, так! Пишите, дорогая. Вот бумажка, а где ручка? Боже, постоянно все теряю!

Следующие пятнадцать минут она искала ручку или карандаш, потом куда-то задевался только что лежавший у зеркала листок бумаги. Одним словом, редко кому удавалось довести меня до такой степени ярости. Когда я наконец стала записывать адрес, руки тряслись и пальцы не слушались.

Уже уходя, я спросила:

– Простите, Сара Абрамовна сама ездит?

– Сарочка обожает водить!

– Она никому не дает машину?

– Что вы, никогда, а почему спрашиваете?

– Да женщины во дворе сказали, будто за рулем сидела молоденькая девушка, чуть за двадцать, а по документам Саре Абрамовне больше!

Краснова засмеялась:

– Моя дочь не стареет, выглядит потрясающе, все просто удивляются, глядя на ее красоту. Сарочке никогда нельзя дать больше двадцати трех, от силы двадцати пяти лет.

Глава 30

В полном восторге я вернулась к «Пежо» и снова поехала в Подлипецкий проезд. Наконец-то мне улыбнулась удача. Слабый голос благоразумия нашептывал: «Послушай, ну так нельзя, с бухты-барахты кидаться к этому Артуру…»

Но я приказала ему замолчать. Яйцо почти у меня в руках, сейчас узнаю, кто из милых, интеллигентных приятелей Юрия Анатольевича Рыкова является вором.

В подъезд я неслась бегом и, несмотря на то, что Мордвинов проживает на первом этаже, остановилась перед дверью, запыхавшись. Приведя в порядок дыхание, я позвонила. Но никто не спешил отворять дверь. Часы показывали восемь вечера, может, Артур смотрит телевизор? У Кешки есть наушники с дистанционным управлением. Он натягивает их и ничего не слышит вокруг, кроме любимых мелодий. Может, и Мордвинов обзавелся подобными? Я прижала указательный палец к черной кнопочке. Звонок заливался соловьем. Оглох хозяин, что ли? Может, ушел? Вроде должен быть дома, «Нексия» стоит рядом с подъездом, а Вика говорила, что Артур пешком не ходит!

Ага, всегда катался на автомобиле, а сегодня решил прогуляться пешочком! В полном отчаянии я изо всех сил пнула дверь ногой. Послышался легкий скрип, створка медленно приотворилась. Из квартиры не доносилось ни звука, было только слышно, как в ванной или на кухне капает вода из крана.

Я осторожно вошла внутрь и очутилась в маленьком, но великолепно отделанном холле. Стены украшала дорогая шелкография, на полу был наборный паркет, уложенный затейливым орнаментом, в дальнем конце имелся роскошный шкаф-купе с зеркальными дверцами, а с потолка свисала выпендрежная люстра из синих, изогнутых в разные стороны палочек. Даже странно, что человек потратил на ремонт более чем скромной квартиры такие большие деньги. Я бы лучше купила жилплощадь посвободней.

– Артур Романович! – крикнула я, оглядывая замок, дорогой, явно импортный. Такой не захлопнется сам, его нужно запирать ключом.

– Господин Мордвинов, вы забыли закрыть дверь…

Но хозяин не спешил откликаться. Ушел и оставил квартиру открытой? Внезапно мне стало страшно.

«Беги скорей отсюда», – шепнул внутренний голос.

Но ноги отчего-то шагнули в комнату. Она тоже оказалась роскошной. Дорогие гардины, белый кожаный диван, кресла, вычурная стенка. Я окинула взглядом не слишком большое помещение и вздрогнула. Из-за кресла выглядывала кожаная тапка, явно надетая на чью-то ногу. У меня быстро-быстро застучали в висках молоточки. Уже зная, что увижу, я тем не менее шагнула вперед.

На элегантном светло-бежевом ковре между окном и спинкой кресла лежал мужчина, одетый в костюм фирмы «Адидас». Многие любят ходить дома в спортивных костюмах – удобно и прилично выглядит. Парень был хорош собой: стройный, с копной блестящих светло-русых волос и с огромными темными, почти черными глазами, которые, не мигая, смотрели в потолок. Рот, очевидно еще недавно красиво изогнутый, сейчас был перекошен, а на лице застыло выражение легкого недоумения, словно Артур хотел спросить: «Что со мной случилось?»