Хобби гадкого утенка

– Почему? – удивилась я.

– В марте этого года Наташа погибла в автомобильной катастрофе, – сообщила женщина.

– Как?!

– Увы, – ответила Алена, – подробностей не знаю, но то, что дело произошло в марте, в самом конце, где-то в двадцатых числах, помню отлично. Еще ее мать приходила, плакала очень… Жуткая история. И потом, Наташа не имела никакого отношения к продажам, служила простой переводчицей. Скорей всего, вы что-то напутали.

– Нет, я помню абсолютно точно, Кабанова Наталья Павловна. У вас есть благотворительный фонд?

Алена пожала плечами.

– Ничего не понимаю. Мы торговое представительство.

– А мать ее москвичка?

– Наверное, да. Во всяком случае, Наташа жила здесь, причем рядом, в переулке возле метро «Красные Ворота», по-моему, он называется Большой Козловский. Она и на работу сюда так хотела устроиться, потому что терпеть не могла метро, прямо задыхалась в подземке… – неожиданно разоткровенничалась Алена.

– Не подскажете ее адрес?

Алена взяла телефон и спросила:

– Верочка, у тебя в компьютере сохранился адрес Кабановой?

Шариковая ручка запорхала по бумаге, Алена протянула листочек и только потом сообразила.

– А зачем вам?

– Для отчета, – выпалила я и вырвала из наманикюренных пальчиков записочку.

Ни Севки, ни Тузика не было видно. Поколебавшись немного, я прикрепила на ветровом стекле, под «дворниками», сообщение «Скоро буду, подождите чуть-чуть» и бодрым шагом пошла в сторону станции «Красные Ворота».

Нужная квартира находилась на первом этаже. Я поискала звонок и, не найдя его, поколотила в дверь ногой. Дверь почти беззвучно распахнулась, и появилась худенькая-худенькая девочка, почти бестелесное существо. Ей-богу, наш мопс Хуч весит скорей всего больше этого ребенка.

– Вам кого? – поинтересовалась она странным, дребезжащим голоском.

– Кабанова Наталья Павловна здесь проживает?

– Нет, – напряженно ответил ребенок, – моя дочь умерла весной этого года. Кто вы? И зачем вам Туся?

Тут только я поняла, что вижу перед собой не тщедушного подростка, а пожилую высохшую женщину, одетую отчего-то в джинсы и клетчатую мальчиковую рубашечку.

– Зачем вам Наташа? – настаивала мать.

– Она ведь в представительстве «Филипс» работала? Тут, рядом, на Покровке…

– Да, – осторожно подтвердила женщина.

– Простите, как вас зовут?

– Раиса Андреевна.

– Уважаемая Раиса Андреевна, мы выписали вам, как матери погибшей сотрудницы, небольшую материальную помощь, 200 долларов, – сообщила я, – может быть, разрешите пройти в комнату, чтобы передать деньги?

– Идите, – довольно равнодушно бросила тетка, – вот сюда, в большую.

Сев на весьма потертый стул, я вынула из сумочки две зелененькие бумажки, положила их на стол, подняла голову и невольно ахнула.

Прямо перед моими глазами стояли полки, плотно забитые книгами. На одной, прислоненная к томам Вальтера Скотта, таким толстеньким, в розовых переплетах, стояла в траурной черной ленте фотография… Лены Артюхиной.

– Кто это? – весьма бесцеремонно спросила я, указывая на снимок.

– Вы не узнали Наташу? – удивилась Раиса Андреевна. – Как же так, а говорите, что с работы пришли…

Лихорадочно пытаясь справиться с расползающимися мыслями, я пробормотала:

– Мы были незнакомы, я пришла в «Филипс» всего неделю назад. А когда погибла ваша дочь? Летом, да? В августе?

– Нет, – тяжело вздохнула Раиса Андреевна, – в марте, двадцать девятого числа. Даже и не знаю, как я пережила этот день. Господи, а все деньги проклятые, из-за них и погибла.

– Какие деньги? – насторожилась я. – Наследство?

Неожиданно Раиса Андреевна улыбнулась:

– Ну что вы, какое наследство! У нас богатых родственников нет, всю жизнь перебиваемся. Единственное, что я сумела, так это дать детям образование. Наточка иняз окончила, а Сережа, сын мой, МИФИ. Только толку что? Натуся еле-еле переводчицей устроилась, а Сереженька теперь на рынке конфетами торгует, жить-то надо! Дети у него, двое, кушать хотят!

– А у Наташи были дети?

– Нет, – покачала головой Раиса Андреевна, – она и замужем-то не побывала. Так, случались кавалеры, но под венец не успела! А все деньги проклятые!

– При чем же здесь деньги?

Раиса Андреевна зябко поежилась, взяла с кресла большой платок, закуталась в него и горестно вздохнула:

– А при том, что Нате всегда страшно хотелось быть богатой.

И она начала рассказывать. Жили Кабановы всегда более чем стесненно. Раиса работала учительницей в школе, преподавала русский язык и литературу. Сами понимаете, какая зарплата была у учителей. Пока был жив муж, как-то выкручивались, а когда он умер, стало совсем плохо, подрастали двое детей, которых нужно было прокормить, одеть, выучить… Раиса крутилась как белка в колесе, не отказываясь ни от каких дополнительных заработков – классное руководство, полторы ставки, проверка тетрадей… Потом взвалила себе на плечи еще и группу продленного дня… Но все равно за день до получки в кошельке свистел ветер… На отдых копили целый год, откладывая буквально по копейке, у Наташи в шкафу висела школьная форма, праздничное платье, две блузки и юбка. Сережа обходился еще меньшим гардеробом.