Второе правило волшебника, или Камень Слёз

При одной мысли о том, что кто-то может причинить Ричарду зло, в Кэлен вспыхивала магия кровавой ярости, Кон Дар. Кэлен даже не подозревала, что способна призвать кровавую ярость, до тех пор, пока не услышала, что Ричард убит, но теперь всегда ощущала ее в себе так же отчетливо, как и привычную магию Исповедницы.

Скрестив руки на груди, Чандален смотрел на приближающуюся Исповедницу. Позади него, воткнув копья тупыми концами в землю, стояли охотники. Без сомнения, они только что вернулись с охоты: их тела были покрыты еще не засохшей грязью. В их расслабленных позах угадывалась настороженность.

За плечом у каждого висел небольшой лук, на поясе – длинный нож. У некоторых на руках виднелись пятна крови. Пучки травы, прикрепленные к запястьям и воткнутые в волосы, служили охотникам маскировкой. Кэлен остановилась перед Чандаленом и вгляделась в его темные глаза.

– Силы Чандалену. – Она несильно хлопнула его по щеке ладонью.

Его глаза сверкнули. Он отвел взгляд, но не ответил на приветствие, а лишь презрительно сплюнул и вновь посмотрел на Кэлен:

– Что тебе нужно, Исповедница?

Воины за его спиной заулыбались. Земли Племени Тины были, пожалуй, единственным местом в мире, где считалось оскорблением не получить пощечину.

– Ричард-с-Характером пожертвовал большим, чем ты можешь себе представить, чтобы спасти наших соплеменников от Даркена Рола. Почему же ты ненавидишь его?

– Вы двое принесли в мое племя беду. И принесете опять.

– В наше племя, – поправила Кэлен и, расстегнув пуговицы, закатала рукав до самого плеча. – Тоффалар ранил меня, – сказала она, поднося обнаженную руку к лицу Чандалена. – Этот шрам остался с тех пор, как он пытался убить меня. Он ранил меня до того, как я убила его. Не после. Напав на меня, он сам решил свою участь.

Выражение лица Чандалена не изменилось.

– Дядя никогда не умел обращаться с ножом. Бедняга.

Кэлен стиснула зубы. Теперь отступать нельзя. Не сводя с Чандалена глаз, она поцеловала кончики пальцев и коснулась ими щеки Чандалена – в том же месте, куда только что его шлепнула. Охотники зашипели от ярости и схватились за копья. Лицо Чандалена исказилось от ярости.

Для охотника нет унижения тяжелее. Отказ Чандалена ответить на приветствие не означал отсутствия у него уважения к силе Кэлен, но лишь только нежелание демонстрировать это уважение. А Кэлен, заменив поцелуем пощечину, отказала охотнику в силе, как бы назвала его неразумным младенцем. И что хуже всего, это оскорбление было нанесено публично.

Это было опасно само по себе, и вдвойне опасно, потому что Чандален считал Кэлен врагом. В таких случаях ответом обычно служил удар ножом из-за угла. Человек, обвиненный в слабости, лишался права встретиться со своим противником лицом к лицу. С другой стороны, понятия Племени Тины о чести требовали, чтобы сила была доказана открыто. Поскольку Кэлен оскорбила Чандалена на виду у всех, честь требовала, чтобы и он ответил ей принародно.

– С этого момента, – сказала Кэлен, – если ты нуждаешься в моем уважении, тебе придется заслужить его.

Чандален сжал кулаки так, что побелели суставы. Кэлен насмешливо выпятила подбородок.

– Итак, ты все-таки решился засвидетельствовать уважение к моей силе?

Но Чандален смотрел на что-то за ее спиной и не двигался. Его люди отступили на шаг и с неохотой опустили копья. Кэлен обернулась и увидела не меньше полусотни охотников с натянутыми луками. Каждая стрела смотрела на Чандалена и его людей.

– Где же твоя сила, – язвительно спросил Чандален, – если ты прячешься за спины других?

– Опустите оружие! – крикнула Кален. – И пусть никто не пытается защищать меня от этих людей. Никто! Это касается только меня и Чандалена.

Люди неохотно опустили луки. Чандален пожал плечами.

– У тебя нет силы. За тобой стоит меч Искателя.

Кэлен резко выбросила руку вперед и крепко стиснула его плечо. Чандален окаменел. Его зрачки расширились. Он прекрасно знал, что означает этот жест, и понимал, что быстрота его мускулов уступает быстроте мыслей Исповедницы.

– Только за минувший год я убила больше людей, чем ты за всю свою жизнь, жалкий хвастун! – Голос Кэлен был похож на шипение разъяренной змеи. – Если ты попытаешься причинить Ричарду зло, я убью и тебя. – Она наклонилась ближе. —

Даже если ты просто выскажешь вслух такую мысль, и она дойдет до моих ушей, я тебя убью. – Кэлен с подчеркнутой неторопливостью обвела взглядом толпу. – Я протягиваю каждому руку дружбы, но если кто-нибудь протянет в ответ руку с ножом, я убью его также, как убила Тоффалара. И не думайте, что я не смогу. Или не захочу. – Она по очереди оглядела охотников, и когда каждый кивнул в знак согласия, вновь повернулась к Чандалену, а пальцы ее сжались еще крепче. Охотник судорожно сглотнул и тоже кивнул. – То, что произошло между мной и Чандаленом, касается только нас двоих. Не стоит говорить об этом Птичьему Человеку. – Она убрала руку. В отдалении послышался рев возвращающегося дракона. – И помни, Чандален, что мы с тобой – на одной стороне. Мы оба защищаем наше племя, и я уважаю то, что ты для этого делаешь.

Несильно шлепнув охотника по щеке, она сразу же повернулась к нему спиной, лишая его возможности как возвратить пощечину, так и проигнорировать ее. Этот жест отчасти поднял Чандалена в глазах собственных людей. Теперь если бы он захотел возобновить ссору, это стало бы проявлением глупости и слабости. Своим поступком Кэлен показала, что сама она придерживается требований чести, а о поведении Чандалена предоставляет судить его соплеменникам. Воевать с женщиной недостойно мужчины. Впрочем, Кэлен – не обычная женщина. Она Мать-Исповедница.

Кэлен перевела дух и, вернувшись к Савидлину, стала смотреть, как опускается дракон. Стоящая рядом Везелэн крепко прижимала к себе сияющего от счастья Сиддина. Подумав о том, какой страшной участи избежал этот ребенок, Кэлен невольно вздрогнула.

– Из тебя вышел бы хороший старейшина, Мать-Исповедница, – заметил Савидлин. – Ты умеешь преподать человеку урок чести и заставить прислушаться к себе.

– Лучше бы такие уроки вообще были бы не нужны, – сказала Кэлен. Савидлин пробурчал в ответ что-то одобрительное.

Взметнулась пыль, поднятая могучими крыльями, и Скарлет приземлилась. Кэлен застегнула рукав.

Лицо Птичьего Человека слегка позеленело, но глаза сияли. Широко улыбаясь, он уважительно похлопал Скарлет по красному боку. Кэлен подошла ближе, и Птичий Человек попросил ее перевести дракону слова благодарности.

Кэлен засмеялась и кивнула:

– Птичий Человек хочет сказать, что ты оказала ему величайшую честь, подарив новое видение мира. Еще он говорит, что, если когда-нибудь тебе и твоему малышу понадобится надежное убежище, вас всегда с радостью встретят на этой земле.

Огромные зубы блеснули в драконьей ухмылке.

– Передай ему, что я польщена и благодарю его. – Она повернулась к Ричарду. – Но мне пора возвращаться. Мой малыш, наверное, уже проголодался и очень скучает.

– Спасибо тебе, Скарлет! – воскликнул Ричард и, в свою очередь, хлопнул дракона по блестящей чешуе. – Спасибо за все. И особенно за то, что ты познакомила нас со своим малышом. Он даже еще симпатичнее, чем ты. Береги его. И себя тоже. Живите свободными.

Скарлет сунула лапу себе в пасть и со щелчком извлекла оттуда кончик зуба. Впрочем, этот кончик был добрых шести дюймов длиной.

– Драконы тоже обладают магией, – сказала Скарлет. – Подставь руку. – Уронив зуб в ладонь Ричарда, она продолжала: – Не потеряй. У тебя большой талант наживать неприятности, Ричард Сайфер. Если попадешь в беду, позови меня, и я прилечу. Только помни – сделать это можно лишь один раз.

– Но как мне тебя позвать?

– Ты обладаешь даром, Ричард. Просто возьми его в руку и позови меня. Я услышу. И не забывай – только в случае крайней необходимости.