Буря мечей

Сир Акселл коротко кивнул.

– Пусть изменники насладятся обществом друг друга.

– Я не изменник!! – завопил узник. Овсянка тем временем отпер дверь. Узник был одет просто, в серый шерстяной дублет и черные бриджи, но его речь выдавала благородное происхождение. Только здесь это ему не поможет, подумал Давос.

Овсянка распахнул решетчатую дверь, и стражники по знаку сира Акселла швырнули узника внутрь. Тот чуть не упал, но Давос подхватил его. Незнакомец в тот же миг рванулся обратно к двери, но ее захлопнули прямо перед ним.

– Нет, – закричал он, – неееет. – Ноги внезапно подкосились под ним, и он медленно сполз на пол, цепляясь за железные прутья. Сир Акселл, Овсянка и двое стражников уже повернули прочь. – Вы не имеете права, – крикнул узник в их удаляющиеся спины. – Я десница короля!

В этот миг Давос узнал его.

– Вы Алестер Флорент.

Узник повернул к нему голову.

– А вы…

– Сир Давос Сиворт.

Лорд Алестер заморгал.

– Сиворт… да, Луковый Рыцарь. Вы пытались убить Мелисандру.

Давос не стал отпираться.

– У Штормового Предела вы носили красные с золотом доспехи, с цветами из ляпис-лазури на панцире. – Давос подал Флоренту руку и помог ему встать. Лорд Алестер стряхнул с себя грязную солому.

– Должен извиниться перед вами за свой теперешний вид, сир. Вся моя поклажа пропала, когда Ланнистеры вторглись в наш лагерь. Осталась только кольчуга, что была на мне, и перстни на пальцах.

«Перстни и сейчас при тебе», – подумал Давос, у которого и пальцев-то не было.

– Теперь в моем бархатном дублете и расшитом драгоценностями плаще щеголяет какой-нибудь кухарь или конюх, – продолжал лорд Алестер. – Но превратности войны не щадят никого. Не сомневаюсь, что и вы от них пострадали.

– Я потерял корабль, моих людей и четырех сыновей.

– Да проведет их Владыка Света сквозь мрак в лучший мир.

Да рассудит их Отец по справедливости, и да смилуется над ними Матерь, добавил про себя Давос, но не произнес этого вслух. Семерым нет больше места на Драконьем Камне.

– Мой сын теперь в Брайтуотере, где ему ничего не грозит, – сказал лорд, – но на «Ярости» погиб мой племянник, сир Имри, сын моего брата Райема.

Это сир Имри завел их на Черноводную, дав команду грести полным ходом и не обратив внимания на маленькие башенки в устье реки. Уж кого-кого, а его Давос помнил.

– Мой сын Марик был у вашего племянника гребным мастером. – Давос вспомнил, как в последний раз видел «Ярость», охваченную диким огнем. – На корабле никто не выжил?

– «Ярость» сгорела и пошла ко дну со всей своей командой. Ваш сын и мой племянник погибли, а с ними еще множество добрых людей. В тот день мы проиграли войну, сир.

Давос вспомнил, что говорила Мелисандра об углях под пеплом. Неудивительно, что этот человек оказался здесь.

– Его величество никогда не признает себя побежденным, милорд.

– Безумие, просто безумие. – Лорд Алестер снова опустился на пол, как будто ему было трудно стоять. – Станнис Баратеон никогда не займет Железного Трона. Разве это измена – говорить правду? Даже если эта правда горька? Флот его погиб, не считая лиссенийских кораблей, а Салладор Саан обратится в бегство от одного вида ланнистерского паруса. Большинство лордов, поддерживавших Станниса, перешли к Джоффри или расстались с жизнью…

– Даже лорды Узкого моря, присягнувшие Драконьему Камню?

Лорд Алестер слабо махнул рукой.

– Лорд Селтигар попал в плен и склонил колено. Монфорд Веларион погиб вместе со своим кораблем, Сангласса сожгла красная женщина, а лорд Бар-Эммон – это рыхлый юнец пятнадцати лет. Вот и все ваши лорды Узкого моря. Станнису остался только дом Флорентов против всей мощи Хайгардена, Солнечного Копья и Бобрового Утеса, а теперь и большинства штормовых лордов. Единственная наша надежда – это попытаться спасти хоть что-нибудь, заключив мир. Именно это я и намеревался сделать. Боги праведные, как они могут называть это изменой?

Давос встал и нахмурился.

– Что вы, собственно, сделали, милорд?

– Я не совершал измены. Не совершал. Я люблю короля не меньше, чем все они. Королева – моя родная племянница, и я остался верен ему, когда другие, кто поумнее, разбежались. Я его десница – как же я мог ему изменить?! Я хотел только спасти наши жизни… и нашу честь. – Лорд смочил языком губы. – Я написал письмо. Салладор Саан заверил меня, что у него есть человек, способный доставить мое послание в Королевскую Гавань, лорду Тайвину. Лорд Ланнистер человек разумный, а условия я предлагал честные… более чем честные.

– В чем они состояли, милорд?

– Здесь грязно, – молвил внезапно лорд Алестер. – И этот запах… откуда он?

– От ведра, – показал Давос. – Это наше отхожее место. Так что это были за условия?

Лорд уставился на ведро с ужасом.

– Лорд Станнис отречется от своих притязаний на Железный Трон и возьмет назад все, что говорил о незаконном происхождении Джоффри при условии, что король помирится с ним и оставит его лордом Драконьего Камня и Штормового Предела. Я, со своей стороны, поклялся сделать то же самое в обмен на возвращение мне замка Брайтуотер и всех наших земель. Я надеялся, что лорд Тайвин оценит мое предложение по достоинству. Ему предстоит еще разделаться со Огарками и с островитянами. Я предложил скрепить наш договор, выдав Ширен за брата Джоффри Томмена. Лучших условий для нас вообразить невозможно. Даже вы должны это признать!

– Верно, должен. – Если у Станниса не будет сына, Драконий Камень и Штормовой Предел вследствие такого брака когда-нибудь перейдут к Томмену, что, несомненно, пришлось бы по вкусу лорду Тайвину. Кроме того, Ширен осталась бы заложницей Ланнистеров на случай, если Станнису вздумается поднять новый мятеж. – А что сказал его величество, когда вы изложили эти условия ему?

– При нем постоянно находится красная женщина, и он, боюсь… не совсем в здравом уме. Эти разговоры о каменном драконе – настоящее безумие. Неужели он ничему не научился на примере Эйериона Огненного, девяти магов и алхимиков? На примере Летнего Замка? Из всех этих грез о драконах никогда ничего доброго не выходило – я так и сказал Акселлу. Мой замысел лучше. Надежнее. Станнис дал мне свою печать и облек властью правителя. Десница говорит от имени короля.

– Не в таком деле. – Давос, не будучи придворным, даже не пытался смягчить прямоту своих слов. – Не в натуре Станниса сдаваться, пока он верит в справедливость своих требований. И он ни за что не отречется от того, что говорил о Джоффри, поскольку верит, что это правда. Что до брака, Томмен родился от того же кровосмешения, что и Джеффри, и его величество скорее позволит Ширен умереть, чем отдаст ее подобному отродью.

На лбу Флорента пульсировала вздувшаяся вена.

– У него нет иного выбора.

– Ошибаетесь, милорд. Выбор у него есть: умереть королем.

– И прихватить с собой нас? Вы этого хотите, Луковый Рыцарь?

– Нет. Но я человек короля и не стану заключать мир без его согласия.

Лорд Алестер с беспомощным отчаянием посмотрел на него и залился слезами.

Джон

Последняя ночь выдалась безлунной, но небо в кои-то веки прояснилось.

– Я пойду на холм, поищу Призрака, – сказал Джон теннам около входа в пещеру, и они, проворчав что-то, пропустили его.

Как много звезд, думал он, поднимаясь по склону, заросшему соснами, елями и ясенями. В свое время мейстер Лювин учил его различать звезды. Джон заучил имена двенадцати небесных домов и их правителей, мог найти семь священных странников и навсегда подружился с Ледяным Драконом, Сумеречным Котом, Лунной Девой и Мечом Зари. Эти друзья у них с Игритт были общими, но остальные – нет. Глядя на одни и те же звезды, они видели совсем разное. Королевская Корона для нее Колыбель, Жеребец – Рогатый Лорд; Красного Странника, которого септоны объявляют священной звездой Кузнеца, она называет Вором. Время, когда Вор находится в Лунной Деве, она считает благоприятным для похищения женщин. «В ту ночь, когда ты похитил меня, Вор светил ярко».