Страхи мудреца. Книга 1

Воцарилось глубокое молчание. Горло у меня ныло, и я сообразил, что перешел на крик.

— Я не знал… — приглушенно ответил Симмон.

Я мысленно отвесил себе пинка и вздохнул.

— Извини, Симмон. Это уже… это было давным-давно. И ты тут ни при чем. Это старая история.

— Ну еще бы, раз в ней упоминаются амир, — сказал Вилем, явно желая переменить тему. — Когда их распустили-то? Триста лет тому назад?

— И все равно, — сказал я. — За большинством стереотипов стоит некая истина. Зерно, из которого они растут.

— Вот Бэзил из Винтаса, — сказал Вилем. — И он действительно странный в некоторых отношениях. Когда спать ложится, кладет монету под подушку, и все такое.

— По пути в Университет мне довелось путешествовать с парой адемских наемников, — сказал Симмон. — Они действительно не разговаривали ни с кем, только друг с другом. И действительно ни секунды не сидели спокойно, все время дергались.

— Должен признать, — поколебавшись, сказал Вилем, — что знаю немало сильдийцев, которые в самом деле стараются набивать свои башмаки серебром.

— Кошельки, — поправил его Симмон. — Башмаки — это то, что на ноги надевают.

И он пошевелил ногой в качестве иллюстрации.

— Да знаю я, что такое башмаки! — возмутился Вилем. — Я на вашем вульгарном языке лучше твоего говорю. Это просто так говорится, пату! Деньги в кошельке — это на расходы. А то, что ты рассчитываешь сберечь, надо носить в башмаках.

— А-а! — задумчиво кивнул Симмон. — Тогда понятно. Вроде как на черный день.

— Черный день — это как? — переспросил озадаченный Вилем.

— И эта история — куда важнее, чем вам кажется, — поспешно перебил я, пока они не ушли слишком далеко в сторону. — В ней тоже содержится зерно истины. И если вы обещаете никому об этом не говорить, я открою вам, в чем тут тайна.

Я тут же почувствовал, как их внимание сосредоточилось на мне.

— Если вам доведется принять гостеприимство странствующей труппы и они прежде всего предложат вам вина, это наверняка эдема руэ. Эта часть истории — чистая правда, — я предупреждающе поднял палец. — Но пить этого вина ни в коем случае не следует.

— Но я же люблю вино! — жалобно сказал Симмон.

— Неважно, — сказал я. — Хозяин предложит вам вина, но вы требуйте непременно налить вам воды. Может даже выйти нечто вроде спора, потому что хозяин будет предлагать все щедрей и щедрей, а гость станет отказываться все вежливей и вежливей. Тогда они поймут, что ты — друг эдема, что ты сведущ в наших обычаях. И с тобой будут обращаться как со своим, а не как с обычным гостем.

Разговор сошел на нет — мои друзья переваривали полученную информацию. Я смотрел на звезды, мысленно выделяя знакомые созвездия. Ивен-охотник, Тигель, Вновь Юная Мать, Огнеязыкая Лисица, Разрушенная Башня…

— А куда бы ты пошел, если бы мог отправиться куда хочешь? — вдруг ни с того ни с сего спросил Симмон.

— За реку, — ответил я. — Спать.

— Да нет! — сказал он. — Я имею в виду — если бы ты мог отправиться вообще куда угодно, в любой конец земли.

— Все равно, — ответил я. — Я много где побывал. Но мне всегда хотелось именно сюда.

— Но это же не навсегда, — возразил Вилем. — Ты ведь не хочешь остаться здесь навсегда, верно?

— Ну да, я это и имел в виду, — добавил Симмон. — Мы все хотим быть здесь. Но никто из нас не хочет остаться тут навсегда.

— Ну, кроме Манета, — вставил Вил.

— Вот ты бы куда отправился? — упорно продолжал Симмон. — На поиски приключений?

Я молча поразмыслил.

— Я, наверно, отправился бы в Таленвальд, — сказал я.

— К талям? — переспросил Вилем. — Но ведь это первобытный кочевой народ, насколько я знаю.

— Ну, с формальной точки зрения эдема руэ тоже кочевой народ, — сухо возразил я. — Я когда-то слышал, что вожди их племен — не великие воины, а певцы. И от песен их исцеляются больные и деревья пускаются в пляс.

Я пожал плечами.

— Я бы отправился туда, чтобы узнать, правда это или нет.

— А я бы отправился к королю Фейен, — сказал Вилем.

Симмон расхохотался.

— Ну нет, это не считается!

— А почему? — вдруг разозлился Вилем. — Если Квоут может отправиться к поющим деревьям, то я могу отправиться в Фейен, чтобы танцевать с эмбрулами… с женщинами фейе.

— Но тали-то существуют на самом деле, — возразил Симмон. — А истории про фейе — это байки для пьяных, полоумных и детей.

— Ну а ты бы куда отправился? — спросил я Симмона, чтобы развести их с Вилемом.

Он долго молчал.

— Не знаю, — ответил он наконец на удивление бесцветным тоном. — Я ведь нигде не бывал на самом-то деле. Я и в Университет-то приехал только потому, что после того, как мои братья получат наследство, а сестре выделят приданое, мне мало что останется, кроме родового имени.

— Так ты что, не хотел учиться в Университете? — недоверчиво переспросил я.

Сим уклончиво пожал плечами, и я собирался было спросить его о чем-то еще, но тут Вилем шумно поднялся на ноги.

— Ну чего, может, мы уже в состоянии перейти через мост?

Голова у меня была на диво ясная. Я встал, лишь слегка покачнувшись.

— Я так вполне.

— Секундочку!

Симмон удалился в лес, на ходу расстегивая штаны.

Как только он скрылся из виду, Вилем наклонился ко мне.

— Не надо расспрашивать его о семье, — вполголоса сказал он. — Ему тяжело об этом говорить. Особенно когда он пьян.

— А что…

Он резко махнул рукой, мотнул головой.

— Потом!

Симмон выбрался обратно на поляну, и мы молча побрели обратно к дороге, перешли Каменный мост и вернулись в Университет.

ГЛАВА 39

ПРОТИВОРЕЧИЯ

На следующее утро, ближе к полудню, мы с Вилом шли в архивы, чтобы встретиться там с Симом и разрешить наш вчерашний спор.

— Все дело в его отце, — вполголоса рассказывал Вилем, пока мы шагали между серых зданий. — Отец Сима владеет герцогством в Атуре. Хорошие земли, но…

— Погоди! — перебил я. — Так что же получается, у нашего маленького Сима отец — герцог?

— Наш маленький Сим, — сухо заметил Вилем, — на три года старше тебя и на пять сантиметров выше.

— А каким герцогством? — спросил я. — И не настолько он меня выше!

— Далонир, — сказал Вилем. — Но ты же знаешь, как оно бывает. Атуранская знать… Неудивительно, что он об этом не распространяется.

— Да ладно тебе! — поддел я его, указывая на кишевших вокруг студентов. — Тут, в Университете, самое непредвзятое общество, какое существовало с тех пор, как церковь спалила дотла Калуптену!

— Ну, я заметил, что ты тоже не стремишься упоминать о том, что ты из эдема руэ.

Я ощетинился.

— Ты что хочешь сказать, что я этого стыжусь?

— Я говорю, что вслух ты об этом не упоминаешь, — спокойно ответил Вил, твердо глядя мне в глаза. — Вот и Симмон тоже. И, полагаю, у вас обоих есть на то свои причины.

Я подавил раздражение и кивнул.

Вилем продолжал:

— Далонир на севере Атура, так что они достаточно богаты. Однако у него трое старших братьев и две сестры. Старший сын наследует владения. Второму отец купил воинский чин. Третий пошел по церковной части. Ну а Симмон…

Вилем не договорил.

— Да, мне как-то сложно представить Сима священником, — согласился я. — Или военным, если уж на то пошло.

— Так Сим и оказался в Университете, — закончил Вилем. — Его отец надеялся, что он станет дипломатом. Но тут Сим обнаружил, что ему нравится алхимия и поэзия, и сделался членом арканума. Его отец от этого не в восторге.

Вилем многозначительно взглянул на меня, давая понять, что это еще очень мягко сказано.

— Но быть арканистом — это же весьма почетно! — возразил я. — Куда лучше, чем быть расфуфыренным лизоблюдом при каком-нибудь дворе!

Вилем пожал плечами.

— Семья платит за его обучение. И дает ему денег на жизнь.

Он сделал паузу, чтобы помахать кому-то на том конце двора.

— Но домой Симмон больше не ездит. Даже ненадолго. Его папаша любит охоту, драки, попойки и девиц. Подозреваю, нашему мягкосердечному книжнику Симу дома доставалось куда меньше любви, чем того заслуживает умный сын.