Перси Джексон и Лабиринт смерти

Когда они скрылись из виду, мы двинулись в западную часть леса, водившиеся в той стороне чудовища были самыми сильными и дикими. Добравшись до края обрыва, мы некоторое время постояли там, разглядывая болотистый пруд, открывшийся нашим глазам. Вдруг я почувствовал, что Аннабет вздрогнула и напряглась.

– То самое место, где мы бросили его искать, – глухо сказала она.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы понять, о чем она. Прошлой зимой, когда мы все разыскивали Нико ди Анджело и, прочесав чуть ли не весь лес около лагеря, добрались сюда, именно тут нас оставила последняя надежда. Гроувер, Аннабет и я, помнится, стояли на этом самом каменистом обрыве, и я убеждал их в том, что Хирон не должен знать правды. Ему нельзя рассказывать, что Нико – сын Аида. В то время это казалось мне самым лучшим выходом. Я хотел защитить его, хотел найти Нико сам и объяснить все обстоятельства, связанные со смертью его сестры. Но теперь, полгода спустя, я так же далек от решения этой задачи, как и тогда. Во рту у меня появилась горечь.

– Прошлой ночью я видел его, – пробормотал я.

Аннабет непонимающе взглянула на меня.

– Как это, видел?

Я стал рассказывать ей о послании Ириды и о том, что увидел у фонтанчика в своем домике. Пока я говорил, она молча смотрела в глубь леса, на подступающие к нам тени.

– Он хочет вернуть умершую? Нехорошо.

– Тот призрак, которого я видел, дает ему плохие советы, – пояснил я. – Призывает отомстить.

– Да-а… Духи действительно не всегда хорошие советчики. Они ведь преследует свои цели, никак не забудут старые распри. К тому же они обижают живых.

– Нико собирается явиться за мной. А еще этот призрак упоминал о лабиринте.

– Все сходится, – кивнула Аннабет. – Нам просто необходимо найти лабиринт.

– Может, и так. – Я поежился. – Но все-таки кто послал мне это сообщение через Ириду? Если Нико не знал, что я тут, в лагере…

И вдруг снова – хруст ветки. Шорох сухих листьев. Что-то огромное шумно двигалось между деревьями как раз под гребнем скалы, на котором мы стояли.

– Это уже не братья Стоулл, – шепнула Аннабет.

Почти одновременным движением мы выхватили мечи.

Через считанные минуты мы добежали до Кулака Зевса – огромной груды валунов в самой чаще западного участка леса. У этой, самой природой созданной горки часто сходились наши охотничьи экспедиции. Но сейчас здесь не было ни души.

– Вон там, – шепнула мне Аннабет.

– Нет, погоди, – возразил я. – По-моему, позади нас.

Происходило что-то непонятное. Шорох чьих-то торопливых шагов доносился с разных сторон. С мечами в руках мы стали обходить скопление камней, когда вдруг позади нас чей-то голос произнес:

– Привет!

Мы резко обернулись, мечи в руках блеснули, и лесная нимфа Можжевелка вскрикнула от испуга.

– Уберите их! – запротестовала она. – Мы, дриады, не любим острых лезвий. Хорошо?

– Можжевелка! – воскликнула Аннабет. – А ты что здесь делаешь?

– Живу.

– В этих булыжниках? – Я опустил меч.

– В можжевельнике, дурачок. – Дриада указала на опушку леса:

Я сразу почувствовал себя глупо. И впрямь, как можно было не догадаться! С дриадами я познакомился несколько лет назад, но вести с ними долгие беседы все как-то не приходилось. Знаю только, что они никогда не удаляются слишком далеко от деревьев, в которых живут, но кроме этого, мне про них почти ничего не известно.

– А вы сейчас сильно заняты? – спросила Можжевелка.

– Ну… вообще-то у нас самый разгар военной игры против чудовищ, и мы изо всех сил стараемся не погибнуть…

– Нет, – оборвала меня Аннабет, – мы ничем не заняты. Что случилось, Можжевелка?

Нимфа всхлипнула и вытерла рукавом глаза.

– Гроувер. Он кажется таким расстроенным. Целый год он искал Пана. И каждый раз, когда он возвращается, то становится все печальней и печальней. Я даже подумала, может, он встретил другое деревце, а можжевельник разлюбил.

– Нет, что ты, – поспешно заверила ее Аннабет. – Уверена, что причина не в том.

– Один раз я видела, как он упал на куст черники, – пожаловалась Можжевелка.

– Можжевелочка, – ласково сказала Аннабет, – Гроувер никогда даже не смотрит на другие деревья. Просто он ужасно расстраивается из-за своей лицензии на поиск.

– Он терпеть не может подземелья, – вздохнула дриада. – И вы не должны заставлять его туда спускаться.

Аннабет смутилась.

– Мы не заставляем, но это, может быть, единственный способ помочь ему. Если б мы, конечно, знали, откуда начинать, чтобы оказаться в лабиринте.

– А-а. – Можжевелка стерла зеленую прозрачную слезинку со щеки. – Насчет этого…

Опять в лесу что-то зашуршало, и дриада испуганно воскликнула:

– Прячьтесь скорее!

И прежде чем я успел спросить почему, она нырнула в зеленый туман. Мы с Аннабет оглянулись. Из леса прямо на нас выползало янтарного цвета насекомое футов десять в длину, с острыми, как топоры, клешнями, блестящей чешуей, твердым панцирным хвостом и жалом длиннее, чем мой меч. Скорпион! К его спине был привязан алый шелковый мешок.

– Так! Один из нас пробирается за спину к этой твари, – скомандовала Аннабет, когда чудовище двинулось на нас, – и отсекает ему хвост, пока второй отвлекает внимание, нападая спереди.

– Усек! Надевай свою шапку-невидимку.

Она кивнула. Мы уже столько раз сражались бок о бок, что понимали друг друга с полуслова. С этим мы справимся. Но когда мы увидели, что из лесу на нас выползает еще два таких же скорпиона, то поняли: дело обстоит намного хуже, чем мы полагали.

– Три?! – воскликнула Аннабет. – Это не по правилам! По лесу шастает целая команда охотников, а на нашу долю выпустили половину зверья?

Я только сглотнул. Одного – это мы запросто. Двоих – ну при удачном стечении обстоятельств можно и двоих. Но целых три? Очень сомневаюсь.

Скорпионы лезли на нас, их шипастые хвосты так и свистели в воздухе, готовясь разрубить каждого из нас на части. Мы прижались спиной к ближайшей каменной глыбе.

– Айда наверх? – спросил я.

– Не успеем.

Она права, скорпионы нас уже окружали. Твари были так близко, что я различал слюну, капающую из их пастей в предвкушении столь изысканного обеденного блюда, как полукровки.

– Берегись! – крикнула мне Аннабет, отбивая плоской стороной лезвия выстрелившее в нее жало.

Анаклузмос сверкнул в воздухе, угрожая другому жалу, но скорпион в мгновение ока оказался вне досягаемости. Воспользовавшись передышкой, мы стали карабкаться по камням наверх, но скорпионы не отставали. Я ударил мечом одного, но продолжать стратегию нападения было слишком опасно. Если я буду пытаться разрубить мечом тело скорпиона, он размахнется, двинет своим ужасным хвостом – и поминай как звали. Если же я попробую отрубить этой твари хвост, то его клешни обхватят меня с боков и раздавят. Все, что остается, это держать оборону, но надолго нас не хватит.

Я сделал выпад в сторону, пробуя прижаться к камням, и вдруг обнаружил, что позади меня их нет, там зияет пустота. Между двумя огромными валунами чернела глубокая трещина… странно, я, наверное, сто раз тут был и ни разу ее не видел.

– Залезай сюда, – крикнул я Аннабет.

Она, рубанув скорпиона, который только что чуть не схватил ее, с недоумением взглянула на меня.

– В эту щель? Но она слишком узкая!

– Полезай. Я тебя прикрою. Давай!

Она скользнула мимо меня и стала протискиваться между камнями. Вдруг раздался вскрик, Аннабет ухватилась за меня, потянула за собой, и мы с ней стали куда-то проваливаться. Между камнями разверзлась яма, которой еще секунду назад здесь не было. На мгновение надо мной вспыхнуло пурпуром вечернее небо, замелькали деревья, распахнулись страшные пасти скорпионов, и тут же все исчезло. Будто захлопнулась крышка фотообъектива и мы очутились в полнейшей тьме.

Тишина… Вокруг нас стало так тихо, что наше тяжелое дыхание рождало ответное эхо. Камни вокруг были влажными и холодными. Я присел на неровный пол, словно бы выложенный из каменных плит, и поднял Анаклузмос. Слабого свечения, струившегося от его лезвия, было достаточно, чтобы увидеть испуганное лицо Аннабет и обросшие мхом булыжники стен.