Перси Джексон и Лабиринт смерти

Отыскать давно исчезнувшего из мира бога Пана было для Гроувера самым важным делом в жизни. Когда-то, преследуя ту же самую цель, погибли его отец и дядя. Однажды, это случилось прошлой зимой, Гроувер услыхал, как чей-то голос сказал ему: «Я тебя жду», и он был уверен, что голос этот принадлежал богу Пану. Но несмотря на тщательные поиски, он ничего не добился. И если через неделю Совет отберет у него разрешение на поиск, это выбьет почву из-под ног моего друга-сатира.

– Что это за «еще один вариант», о котором говорила Кларисса? – поинтересовался я у Аннабет.

Она помолчала, подобрала с земли камешек, зашвырнула его в озеро и только потом заговорила:

– Кларисса кое-что придумала. Весной я ей немного помогала с этим делом… Но оно может оказаться опасным. Особенно для Гроувера.

– Этот козел меня вообще пугает, – пробормотал Тайсон.

Я глянул на него. Моему брату случалось встречаться с огнедышащими быками, морскими чудовищами и гигантами-каннибалами, и он с честью выходил из положения.

– Чем это? – спросил я.

– Рогами и копытами, – нервно ответил тот. – А от козлиной шерсти у меня всегда в носу чешется. И чихать охота.

Это замечание положило конец нашей беседе о Гроувере.

Перед обедом мы с Тайсоном отправились на арену для поединков. Квинтус обрадовался нашему появлению. Он так и не объяснил мне, что было в деревянных ящиках, но зато показал несколько новых боевых приемов с холодным оружием. Отличный парень, решил я. Его манера биться на мечах напоминала мне шахматную партию – он обрушивает на противника лавину непрерывных ударов, и тот не видит в них никакой системы, пока Квинтус не сделает последнего выпада, при котором его меч вдруг оказывается у горла врага.

– Славно орудуешь мечом, – похвалил он меня. – Но защита замедленная.

Он нанес удар, и я его блокировал.

– А вы всегда были мечником? – спросил я.

Квинтус парировал мой режущий сверху и ответил:

– Кем я только не был в своей жизни.

Он сделал выпад, но я уклонился. Тут наплечник Квинтуса лопнул, и я опять увидел отметину у основания его шеи – пурпурное пятно. Но теперь я заметил, что это не пятно, а скорее рисунок, и он имеет вполне определенные очертания – птица со сломанными крыльями, похожая на перепела или кого-то в этом роде.

– Что это у вас на шее? – спросил я, понимая, что такой вопрос может показаться грубым, но это можно свалить на мою гиперактивность. У меня просто страсть прояснять все непонятное.

Квинтус сбился с ритма. Я нанес удар по эфесу, и его меч отлетел в сторону.

Он потер пальцы и стал поправлять доспехи, чтобы скрыть пятно. Это не татуировка, сообразил я. Похоже скорее на давнишний ожог. А еще больше на клеймо.

– Так, памятка. – Квинтус подобрал меч и принужденно улыбнулся. – Что, продолжим?

Тут он сильно насел на меня, и вопросы мои быстро иссякли.

Пока мы бились, Тайсон возился с Миссис О’Лири, которую ласково звал «собачка». Они великолепно провели время, борясь за бронзовый щит и играя в «Убей грека». К заходу солнца, когда мы закончили, Квинтус, как ни странно, даже не вспотел, в то время как мы с Тайсоном, запыхавшиеся и потные, побежали домой мыться под душем и переодеваться к ужину.

«До чего здорово! – думал я. – Обычный день в лагере!»

Настало время ужинать, мы все построились у своих домиков и строем же отправились в павильон для трапезы. Большинство ребят не обращали никакого внимания на трещину в мраморном полу у входа, но я-то отлично помнил, что еще в прошлом году этого десятифутовой длины разлома здесь не было! Я постарался перешагнуть через трещину как можно осторожнее, хотя ее аккуратно заделали каким-то материалом.

– Здоровая трещина, – пробурчал Тайсон, когда мы рассаживались за столом. – Может, землетрясение было?

– Нет, никакое это не землетрясение.

Я не собирался ему ничего рассказывать. Это была тайна, которую знали только мы с Аннабет и Гроувером. Но, встретившись с вопрошающим взглядом огромного Тайсонова глаза, я понял, что не смогу ничего скрыть от него.

– Нико ди Анджело, – тихо прошептал я. – Полукровка, мы привели его к нам в лагерь прошлой зимой. Он… это, ну, попросил меня позаботиться о его сестренке, а я сплоховал. Она умерла, и теперь он винит в этом меня.

– И поэтому разломал наш пол? – Тайсон нахмурился.

– Это на нас скелеты напали, – принялся объяснять я. – Нико велел им убираться, и земля разверзлась и их поглотила. Нико – сын… – Я оглянулся, чтобы убедиться, что нас никто не подслушивает. – Нико, он сын Аида.

– Повелителя Царства мертвых, – задумчиво кивнул Тайсон.

– Ну да.

– Поэтому он исчез из лагеря?

– Думаю, да. Весной я пытался разыскать его. И Аннабет тоже пробовала. Но у нас ничего не вышло. Только имей в виду, это тайна, Тайсон. Не проболтаешься? Если кому-то станет известно, что Нико – сын Аида, ему грозит серьезная опасность. Даже Хирону нельзя ничего рассказывать.

– Плохое предчувствие, – вдруг произнес мой братец. – Титаны могут использовать твоего приятеля в своих целях, если узнают о том, чей он сын.

Я потрясенно на него уставился.

Иногда, из-за того что он такой огромный, а ведет себя совсем как ребенок, я забывал о том, какой Тайсон умный. Сейчас он напомнил мне о пророчестве, согласно которому отпрыску одного из трех главных богов – Зевса, Посейдона или Аида – предстоит спасти или разрушить Олимп, но при условии, что ему удастся дожить до шестнадцати лет. Большинство, по-моему, считает, что речь идет обо мне, но если я погибну раньше, то следующей кандидатурой окажется Нико.

– Точно, – выдохнул я, – а значит…

– Рот на замке, – пообещал Тайсон. – А замок запечатан, как та трещина на входе в столовую.

В ту ночь я долго не мог заснуть. Я лежал в постели, прислушиваясь к шороху волн на берегу и завываниям сов и чудовищ в лесах. Я боялся, что, заснув, снова увижу кошмарные сны.

Понимаете, сновидения для полукровок – это не просто сны. Именно в сновидениях нам иногда являются послания. Из них мы можем узнать о том, что происходит с нашими друзьями или врагами. Иногда мы видим события из собственного прошлого или будущего. А здесь, в лагере, мои сны становились еще более яркими и реалистическими, и видел я их почти каждую ночь.

Так я пролежал чуть ли не до полуночи, а сна не было ни в одном глазу. Хоть мой взгляд почти не отрывался от верхней койки над головой, в какой-то момент я вдруг почувствовал, что в комнате стало светлее, повернул голову и увидел слабое сияние, струившееся от фонтанчика с морской водой.

Я сбросил одеяло и побрел к нему. От горячей соленой воды поднимался пар, и в нем дрожала радуга, хотя в комнате не было никакого света, только луна сияла за окном. Неожиданно прямо из радуги послышался приятный женский голос, который произнес: «Пожалуйста, уплатите одну драхму».

Я оглянулся на Тайсона, но он по-прежнему храпел. Мой брат вообще спит так крепко, как загипнотизированный слон.

Я не знал, что и думать. Никогда прежде я не получал посланий Ириды. На дне фонтанчика что-то блеснуло, это была золотая монетка в одну драхму. Я выловил ее и сунул в облачко пара. Монета исчезла.

– О Ирида, богиня радуги, – зашептал я, – покажи мне… э-э, ну, в общем, то, что ты хотела мне показать.

Облачко пара замерцало сильнее. Теперь в нем можно было кое-что различить. Я увидел темный берег реки, сложенный из острых вулканических камней. Над ее черной водой плыли клочья тумана. Какой-то мальчишка сидел на берегу и поддерживал пламя в костре, языки которого имели странный синий цвет. Когда я всмотрелся в лицо мальчишки, то узнал Нико ди Анджело. Он занимался тем, что бросал в огонь обрывки бумаги. Я увидел, что это были карточки из «Мифов и магии», этой игрой он увлекался прошлой зимой.

Нико исполнилось лет десять или одиннадцать, но выглядел он сейчас гораздо старше. Волосы у него сильно отросли, лохматые, спутанные, они почти доставали до плеч. Глаза казались черными-пречерными, смуглая кожа побледнела. Одет он был в рваные черные джинсы и поношенную летную куртку размеров на пять больше, чем нужно. Под ее расстегнутой молнией виднелась черная рубашка. Лицо Нико было угрюмым, глаза смотрели с каким-то диким выражением. И вид такой неприкаянный, будто он уже год ночевал на улицах.