Предновогодье. Внутренние связи (СИ)

— Я не хотела, — пробормотала, сконфузившись. — Это получилось не специально.

— Баш на баш, — наклонившись ко мне, проговорил тихо Альрик. — Сегодня вы невольно подслушали некоторые из моих тайных желаний. В отместку я могу манипулировать вашими.

— Но ведь это галлюцинации! Всего лишь игра воображения.

— Кому как, — пожал он плечами и добавил многозначительно: — У меня появился отличный козырь, так что не советую распространяться о сегодняшних звуковых миражах.

Альрик приветливо улыбнулся, но за лучезарной улыбкой красавца на мгновение мелькнул лик опасного хищника, заставивший меня вздрогнуть. А ведь обещал без последствий. Врун.

Я неуклюже слезла с кушетки, проигнорировав протянутую руку. Ну, и как теперь вести себя с преподавателем?

Мужчина продолжал улыбаться. Казалось, он схватывал на лету мои мысли.

— Покуда мы с вами сотрудничаем, Эва Карловна, не стоит волноваться. Не забывайте, вас ждет архив.

Часики подтвердили, что время в лаборатории пролетело стремительно и незаметно. Следовало срочно бежать на вечернюю подработку, но в какую сторону? За кутерьмой трудоустройства мне ни разу не пришло в голову поинтересоваться месторасположением своей работы. Передавая недавнюю сплетню, Аффа мельком упомянула об институтских подвалах. Неужели придется идти вниз?

— Альрик Герцевич, подскажите, пожалуйста, как попасть в архив, — обратилась я к профессору, избегая встречаться глазами.

— Вниз по подъемнику и сразу налево. На двери висит четкий указатель.

Догадка подтвердилась. Спускаться в изобилие электрического света категорически не хотелось, однако деваться некуда.

— Боитесь? — спросил Альрик. — Испытываете какие-нибудь страхи?

— Не испытываю. Не нравится яркое освещение и отсутствие окон.

— Чем-то приходится жертвовать, — просветил профессор. — Зато обеспечена стопроцентная сохранность архивных материалов. После того как спуститесь, не отклоняйтесь от маршрута, иначе ваша прогулка по коридорам может получиться не такой безобидной, как предыдущая.

Не учи ученого, — помрачнела я. Альрик прочел вопль души и развеселился.

— До свидания, Альрик Герцевич. — попрощалась я сердито. Вот возьму и обижусь раз и навсегда!

Мужчина откровенно забавлялся над моим уязвленным самолюбием.

— До свидания, Эва Карловна, и ведите себя осмотрительно, — сказал напоследок. — Не болтайте лишнего, не загружайте мозг ненужной информацией и не обращайте внимания на чужие фантазии.

Излишний совет, уважаемый профессор. Мне недосуг размышлять над чужими фантазиями. Своих через край хватает.

Одно порадовало — язык обрел невероятную гибкость. Еще немного, и начнет выделывать сальто во рту. Это означало, что вторичная реакция наконец отступила, как пообещала Морковка.

При выходе из лабораторного крыла я столкнулась с Лизбэт, не дождавшись от нее ни приветственного кивка, ни элементарного "здрасте" или "привет". Она молча прошла мимо, задрав нос.

Яркий свет слепил глаза. Лампы в несколько рядов по правой стороне коридора сливались в большое белое пятно, обжигающее сетчатку глаз. Мысленно я поставила галочку напротив строчки "солнцезащитные очки" в длиннющем списке затрат, которые реализую сразу же, как раздобуду денег.

Следуя рекомендации Альрика, повернула от подъемника налево и через восемнадцать шагов и два поворота натолкнулась на белую крашеную дверь с табличкой "архив" и расписанием работы. Поворот ручки, шаг через порог… Фискальная полоска на пятке сработала, начав отсчет первого трудового дня.

Поначалу я решила, что все-таки умудрилась ошибиться пунктом назначения. За открывшейся дверью пышно росло, зеленело, цвело и благоухало флористическое царство. Растения различных размеров и окраски, в кадках, горшках, коробочках и баночках стояли плотной стеной на полках вдоль стен, свисали с потолка и занимали оба угла у входа. С краю тропических джунглей примостился пукодел, изгнанный из отдела кадров. Я узнала растение по причудливо раскрашенному большому керамическому горшку. Макушка пукодела пышно оперилась нежной зеленью, а сам он явно чувствовал себя бодро и жизнерадостно.

В целом, после беглого оглядывания, архив мало чем отличался от библиотеки, разве что столов было поменьше, и пространство для посетителей отделялось от рабочей зоны деревянной перегородкой.

Моим начальником оказался архивариус высшей категории Швабель Штусс — невысокий худощавый мужчина со скорбным лицом, густым ершиком черных усов и по-военному короткой стрижкой с легкой сединой. Ко мне он отнесся с опаской и держался на расстоянии, видимо, решив, что к нему подсунули потенциальную конкурентку, чтобы в дальнейшем, когда обучусь архивному ремеслу, от него, Швабеля, избавиться. Оправдываться в своей невиновности в первый же рабочий день я посчитала неправильным. Пусть человек привыкнет и поймет, что не претендую на райское место в институтском подземелье.

Архивариус выделил мне небольшой столик рядом с пукоделом и прочей пышущей здоровьем растительностью. Для начала велел ознакомиться со списком запретных слов, а потом положил стопку карточек и заставил переписывать их заново.

Обращаясь ко мне, Швабель говорил тихо и сипловато, и его большой кадык дергался как поплавок на удочке.

В оставшееся время я тренировала каллиграфический почерк, а по истечении двух часов выждала на всякий случай пять минут, после чего, распрощавшись с настороженным начальником, побежала к подъемнику, прикрывая глаза от невыносимо яркого света. Стрелки на часиках возвестили, что зайдя утром в институт, я покинула его практически перед закрытием.

Дорожка к общежитию подмерзла, и приходилось подсвечивать фонариком, чтобы не навернуться навзничь. По пути в швабровку мне пришло в голову, что первый день на подработке оказался не таким уж трудным. Позже, постучав к Аффе, я вернула долг и поблагодарила за выручку. Она вышла в коридор, прикрыв дверь.

— Слушай, Лизбэт не в духе, хотя виду не подает, но я-то вижу, что психует. Сказала, что ты опять ошивалась рядом с Альриком. У тебя с ним что-то есть?

— Во-первых, не ошивалась, — обиделась я. — А во-вторых, если хочет узнать, пусть сама спрашивает, а не посылает тебя. Или пусть спросит у своего любезного принца.

— Извини, Эва, — покаялась девушка. — Действительно, грубо получилось. Больше не буду приставать.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи, но неприятный осадок от разговора остался. А потом по свежеустановленному распорядку наступило время учебы вперемежку с сухарями и чаем. До трех часов утра.

Укладываясь спать, я подумала, что если хладнокровный Альрик распереживался за свои галлюциногенные тайны, значит, на то есть основания. И значит, Мэл тоже чего-то хотел…

Уау, — зевнула так, что хрустнула челюсть. Теперь уж и не вспомню, чего хотел Мелёшин. Прошедший день поглотили десятиэтажные интегралы, пляшущие в хороводах с базовыми рецептурами снадобий от перхоти.

Это могла быть 29.1 глава

Проснулась я с чугунной головой. Знания, почерпнутые накануне из книг, улеглись тяжелой плитой, а утренняя порция сухариков уплотнилась в желудке, смоченная крепким чаем.

Бросив в сумку учебники, чтобы обменять в библиотеке, я неспешно поплелась. А куда торопиться? Теперь двери в общепит закрыты, хотя есть несомненный плюс в том, что можно спать подольше.

Приятно порадовало, что за ночь кто-то успел посыпать крыльцо и мерзлую дорожку песком. С неба, что ли, вместо снега нападал?

Зашла в холл вместе со студенческим потоком, а Монтеморт даже ухом не повел, проигнорировав меня, точно перед ним пролетел призрак или невидимка. Зато деловито долбил хвостом по полу, нервируя хилых первокурсников, робевших перед грозным стражем.

Ползла я как сонная муха до аудитории и по пути выглядывала Алесса. Следовало, конечно, наведаться в столовую, где парень обычно завтракал, но не достало ни сил, ни желания — кухонные ароматы свалили бы меня в нокаут на пороге. Зачем себя мучить? Попробую выловить рыжего на институтских просторах, в крайнем случае, наведаюсь к второкурсникам.