Мраморный рай

— Да. Безумная вера и отчаянье. — Казимир кивнул. — Только вот не следует тебе забывать, что, бросившись в поход до Питера, я уже через два квартала потерял почти всех своих товарищей и обе ноги. Хорошо, что не жизнь. Так разве ты не понимаешь, что в своих бесполезных вылазках к ее дому можешь сгинуть почем зря?

Бум покачал головой и вздохнул.

— Это верно. Ладно. Давай замнем эту тему, Казимир. И вообще… Прости что я тебе о Рите напомнил.

Старик с невероятной тоской и болью в глазах посмотрел на Сергея и произнес:

— А я о своей родной дочери никогда и не забывал.

* * *

Бойкая торговля на временно установленных лотках, которую организовали с разрешения администрации челноки, набирала обороты. Людей становилось больше. Даже как-то притупилось осознание того, что не вернулись Кубрик и группа Лося. Хотя, возможно, после того как вернулся уже объявленный пропавшим Маломальский, люди верили и надеялись, что так же будет и с этими мужиками. Сергей молча наблюдал за торговлей. Они не говорили и не смотрели друг на друга уже минут тридцать. Потом Казимир укатил за новой порцией кипятка. Конечно, ему тяжело было вспоминать о дочери. И всегда чувствовал себя виноватым, что когда-то ушел из той семьи в другую. И мало общался с дочерью до катастрофы. Сергей тоже думал о ней. Разумеется со временем, горе потери притупилось. Как и все беды уходят в туман по прошествии некоторого времени, после того как они произойдут. Но иногда, какой-то мистический ветер разгонял эту непроницаемую дымку и, зарубцевавшаяся некогда рана снова начинала кровоточить. Вот и сейчас. Он пытался вспомнить ее лицо. Улыбку. Это было трудно. Легче было вспомнить свет в окне и тень. Потом он вспоминал свое видение шесть лет назад. Потом вспоминал только что закончившийся выход, когда на Серпуховском валу, в двух шагах от своей станции, он вдруг решил дойти до ее дома. Как он потратил гораздо больше на это времени и не успел вернуться в метро до рассвета. И задневал в том здании…

— О, кстати, — вздохнул Сергей и стал извлекать из обширного внутреннего кармана куртки, сложенную карту поверхности. Мысль о том доме, о горгонах, о вое в шахте лифта, вернула его в действительность. Он разложил карту на столе, отодвинув подальше опустевшую кружку и миску с недоеденными корнеплодами и свининой. Стал задумчиво вглядываться в улицы и геометрические фигуры зданий. Красноватые трезубцы, рассыпанные по всему городу и обозначавшие стоянки горгон…

— Чего там высматриваешь? — спросил вернувшийся с чайником Казимир.

— Да вот, дом тот хочу отметить, где день пережидал.

— Что-то интересное в нем?

— Ну да. Во-первых, там гнездо этой стервы летающей. Согласись, не каждый день обнаруживаешь логово этой твари. Она, правда, издохла благодаря Лосю и сотоварищам. Но вот выводок ее, в количестве девяти яиц, еще там. Еще хрень какая-то воет в шахте лифта, и носиться вверх-вниз. А по ночам шарится по подъезду топотун какой-то. Никогда не слышал таких шагов.

— Ну, правильно. Такой дом надо отметить и информацию по сталкерам пустить. Еще зайдет кто ненароком.

— Так-то оно так. Но дом не горел. Мебель сохранилась в хорошем состоянии кое-где. Вот, хочу эту информацию Смердюку продать. Заскочить надо будет на Павелецкую к нему.

— Да он барыга и жмот еще тот.

— Я знаю. Но ведь он большой спец по мебели. Вот пусть и таскает. Ничего, сторгую ему инфу эту. Черт, да где же этот дом? Что за улица вообще была? Может Мытная?

— Это рядом совсем. — Произнес Казимир, разливая новую порцию чая.

— Ну да. Черт. Запутался. А может Павловский переулок?

— Их три было.

— Да я знаю, — Сергей стал испытывать раздражение. — Но ведь там еще улица уходила на восток. Вся в воронках. А там высотки разбитые. Где тут высотки?

— Ну, может, не восток это был. Перепутал впопыхах. Это бывает.

— Ну, черт возьми, ты же знаешь, что я очень хорошо ориентируюсь.

— Никто из нас не идеален. Бывают ошибки, — успокаивал его старик. — Да плюнь ты. Все равно за дом с мебелью много со Смердюка этого не возьмешь. Да и не полезет он туда, где гнездо вичухи. Ссыкун он. Ссыкун и жмот. Людей неопытных за копейки отправит и погубит. Забей.

Сергей вздохнул.

— Ладно. Но все равно не успокоюсь, пока не соображу где этот дом. И вот еще что.

— Что.

— Горгоны ходят.

— Чего-чего? — Казимир удивленно уставился на Маломальского.