«ЦАРСТВУЙ НА СЛАВУ!» Освободитель из будущего (СИ)

В лице Павла Петровича Мельникова я нашел прекрасного организатора и ученного. Выпускник Института Корпуса Путей Сообщения, он еще в молодости обнаружил большие способности к механике и инженерии. После окончания института он посетил Англию, чтобы перенять опыт островитян в железнодорожном строительстве. По возвращении на родину он был назначен в комиссию по планировке и постройке железной дороги Москва - Петербург, где сразу проявил свои таланты инженера и организатора. Опыт, приобретенный при строительстве, он изложил в учебнике «О железных дорогах», ставшим пособием для новых выпускников его альма-матер - института путейцев. Он же настоял на применении паровых экскаваторов для земляных работ. Десять экскаваторов, произведенных на Александровском заводе, работали на всем протяжении пути, заменяя ручной труд на трудных участках. Помимо экскаваторов Александровский завод, под руководством Матвея Егоровича Кларка, произвел две дюжины паровых катков. Это были неказистые не вид паромобили с катком, созданные для уплотнения гравийного покрытия. Большого распространения они не получили из-за низкой эффективности и высокой прожорливости. Но, как и в случае с экскаваторами, они позволяли заменить ручной труд, где необходимо. Так как паровые двигатели непрестанно улучшались, я надеялся, что со временем будут созданы и более надежные машины.

Братья Черепановы, в 1838 году создали-таки третью модель паровоза и запустили ее в производство. Эта модель стала более чем в четыре раза мощнее, чем первая и развивала скорость до шестидесяти километров в час. Вторая модель была лишь немного мощнее первой, но затратнее в производстве, потому, только два паровоза второй модели использовались на линии Москва - Петербург. Увеличивающаяся сеть железных дорог требовала все больше паровозов, и поэтому помимо Криворожского паровозостроительного завода, производство паровозов было налажено на Александровском заводе в Петербурге и на Камско-Воткинском.

Помимо железных дорог в империи активно протягивались телеграфные линии. При гигантских размерах страны телеграф стал незаменим. Линии прокладывались вдоль дорог, а релейные станции стали привычной частью русского ландшафта. Борис Семенович Якоби, усовершенствовавший телеграфный аппарат, наладил его производство на Московском Электротехническом заводе. Половина продукции этого завода шла на экспорт, а вторая половина полностью покрывала нужды империи. Вовремя лицензированный аппарат, позволил поначалу практически монополизировать европейский рынок и даже поставлять телеграфные аппараты в США. И, хотя со временем в Европе появились свои производители, такие как Сименс, наши позиции на этом рынке оставались очень сильными. Electrical Instruments Company, созданная для экспорта телеграфных аппаратов в Европу, превратилась в транснациональную компанию, с офисами во всех столицах Старого Света и производством в Англии, Пруссии и Швейцарии.

Идею создания Академгородка я вынашивал еще до моего восшествия на престол, но только в 1838 году она осуществилась. На самом деле, крупные университетские центры типа Кембриджа или Сорбонны существовали со времен Средневековья, но новизна Академгородка была в симбиозе науки и производства. Что-то наподобие лаборатории Эдисона, возникшей в конце XIX века, но на порядок больше и в разных направлениях. Через этот проект мы хотели отобрать наиболее талантливых ученных и создать базу для разработки и внедрения новых технологий. Екатеринбург был выбран не случайно: ибо такой центр способствовал развитию Сибири и находился подальше от любопытных глаз. Так, в частности, в Академгородке разрабатывались новые модели паровых двигателей, самопишущие телеграфные аппараты и новые методы по переработке нефти. Я надеялся, что вскорости кто-то сумеет создать печатную машинку, что должно заметно облегчить делопроизводство. Прототипы таких машинок существовали уже более века, но до той стандартной печатной машинки с двигающейся кареткой, никто пока не додумался. Общую идею я озвучил, а остальное должна была сделать русская смекалка.

Глава 47

Длинная очередь выстроилась у хлебного магазина, запрудив все неширокую, грязную улицу с чавкающей от дождя грязью. Люди стояли понуро. Год выдался неурожайным. Зима пришла очень рано - первые морозы начались ещё в конце октября, и оказалась суровой, а весна и лето выдались исключительно сухими, что погубило и озимые, и яровые посевы. За последние десять лет крестьяне привыкли к хорошим урожаям, и тем тяжелее стало вновь почувствовать угрозу голода.

Расширение наделов и небольшие ссуды позволили крестьянам поднять крепкое хозяйство, прикупить скотину и инвентарь. Казалось, что жизнь в селе Боголюбово окончательно устаканилась, войдя в привычную колею, где следующий год мало чем отличается от года предыдущего. Все кто подлежал отселению, уже уехал, а молодое поколение в большинстве своем уезжало за Урал, где свободной земли было во множестве, или в города, где растущие заводы требовали новых рабочих рук. Оставались только те, кто наследовал надел, так как закон о минимальном размере надела на душу не позволял делить землю ниже установленной нормы в пять гектаров.

Смоленская губерния оказалась не готова к неурожайному году, и хлебные магазины оказались заполнены едва ли наполовину. Помогла железная дорога, которая еще только строилась, ибо это позволило завести хлеб из других губерний, не пострадавших от засухи. Вдобавок пострадавшие районы освобождались от уплаты налогов на два года, что позволило засеять поля пшеницей, которая ранее продавалась для уплаты налогов. Вот и стоял сейчас Гаврила Никитич у своей телеги, ожидая, когда подойдет его очередь.

- Прорвемся, Гаврилыч, - сказал стоявший радом Макар, который всегда отличался неисправимым оптимизмом.

- Тебе легко говорить, - ответил Гаврила, - У тебя детишки то взрослые, да и дочь в город переехала. А меня двое младших еще под стол ходят.

- Оно-то конечно так, - ответил Макар, - но я ш тебя знаю. Небось, на чорный день горбушку то припрятал.

- Да сколько ее горбушки то той, - горестно вздохнул Гаврила, - Ну да ладно, пустое это все. Вона очередь наша подошла. Он взял лошадь под уздцы и подвел ее к широким воротам склада.

Загрузившись, соседи не спеша поехали обратно в родное Боголюбово. А вечером Гаврилу ждал разговор со старшим сыном Иваном, который год назад вернулся из армии и помогал отцу по хозяйству. Гаврила понимал, что придет время, когда его старший остепениться и решит отселиться, но в глубине души надеялся, что это произойдет не скоро и к тому времени младшие вырастут и смогут помогать в поле.

Когда большая семья поужинала, и стол опустел, младшие соскочили с лавки и полезли на печку, а старший сын остался сидеть за столом, выжидая, пока все уйдут.

- Бать, я хотел с тобой поговорить, - сказал Иван, пряча глаза в сторону.

- Чего тебе, - ответил Гаврила, поглощенный мыслями о предстоящей посевной.

- Я енто, вот што подумал, - сказал Иван, - я в город переехать хочу.

- А чего ты в городе потерял то, - недовольно буркнул Гаврила, - Чай я тебя куском хлеба не попрекаю, да и работник из тебя хороший. Вот девку себе найдешь, женишься и отселяйся тогда. А так чего то?

- Я вот на завод пойти думаю. Дмитрий недавно приезжал и говорит, что им там люди нужны. А ежели опытным мастером стану, то и деньги хорошие платить будут.

Друг Ивана Дмитрий уехал в Минск на заработки еще год назад. Поступив на недавно открытый механический завод, производящий паровые котлы, поршни и узлы для ткацких станков, он получил постоянную работу в прессовальном цеху. Работа была не легкой, но и деньги платили неплохие. А теперь, приехав навестить родных, Дмитрий старался переманить к себе Ивана, своего друга детства. Чай вдвоем в большем городе веселее.

- Я-то думал, что тебе и у нас хорошо, - вздохнул Гаврила. - Оно-то конечно сейчас времена не легкие, но вскорости полегшее станет. Так шо ты не переживай.