Твоя далекая звезда (Отпуск в тридевятом царстве) (СИ)

— Надеюсь, ты чувствуешь себя так же хорошо, как и выглядишь?

Вот ведь зараза, а?! Конечно, сам по себе вопрос был вполне закономерным — что может быть необычного в том, чтобы справиться о моем здоровье после якобы сильного похмелья? Но в общем контексте…

На планерке Кей Си сразу забрала Энн, и они ушли в спортзал, не дожидаясь остальных. Билл записал к себе Марка и, вздохнув, выжидающе уставился на Чарли. Я наоборот отвернулась, чтобы не смотреть на него. В кабинете воцарилась тишина. Первым ее нарушил Пол. Он с громким шелестом придвинул лист бумаги и, изо всех сил скрипя карандашом, принялся расчерчивать на нем какую-то таблицу.

— Это еще зачем? — буркнул Билл. Пол вписал в первую колонку имена всех присутствующих и только после этого невозмутимо произнес:

— Ну, вы же собираетесь делать ставки? Кто даст больше за меня?

Чарли рассмеялся, утащил у него листок, полюбовался, скомкал и щелчком запустил по столу.

— Идем, умник. Поучу тебя добывать в утопиях деньги. Не девушкам же вместо вас зарабатывать?

Пол поднялся, бросив на меня лукавый взгляд, и направился вслед за Уокером. Билл усмехнулся и записал меня к себе.

— А поехали развлекаться в старинную Испанию? — весело предложил он. — Джа, хочешь мантилью и веер? Тебе пойдет. Видела когда-нибудь корриду? Не цирковое шоу по мексиканскому каналу, а настоящую, опасную?

Я машинально помотала головой. Говорить почему-то не получалось. Амброс продолжал что-то рассказывать, Марк широко улыбался и оживленно кивал мне. А у меня в голове, как заевшая пластинка, вертелась одна и та же мысль: Уокер сам взял Пола, и не потому, что я опоздала. Значит, и вчера мое опоздание ничего не значило? Может, он и вовсе не хочет ехать со мной?

— Ты идешь? Нам еще костюмы подбирать, — оглянулся в дверях Марк. Я кивнула и осталась сидеть. Все ушли, кабинет опустел. На столе валялся скомканный листок, я взяла его и разгладила руками. У Пола был забавный почерк, скошенный назад, как у левши.

С чего это я решила, что Чарли пожелает присоединить меня к коллекции? Ведь никто из ребят не относился ко мне, как к девушке. То ли дело Энн. А я для всех была «своим парнем». И до сих пор меня это устраивало.

Тут я представила себя в кружевах, оборках, с веером в руке, и с тоской подумала, что Билл наверняка велит спрятать под мантилью пистолет. Самое интересное, что сильного внутреннего протеста уже не возникало. Надо — значит, надо. Похоже, одна из моих проблем начала решаться сама собой. Может, и второй проблемы больше нет? Если Уокеру я не нужна, то мне он не нужен и подавно. Я справлюсь, мне только надо еще немножко времени, совсем-совсем немножечко…

Задумавшись, я не заметила, как в кабинет кто-то неслышно вошел и остановился рядом со мной, и вздрогнула, когда ухо обжег насмешливый голос:

— Не унывай. Лидера я решил оставить на десерт.

Чарли снова исчез прежде, чем я опомнилась.

— Ты сейчас сломаешь этот чертов веер, — пробормотал Марк, беспокойно озираясь.

— Отстань.

— Ты привлекаешь внимание.

— Плевать.

— Билл, ну хоть ты скажи ей.

— Анерстрим, убирайся отсюда, — вмешался Амброс, сидевший по другую руку от меня.

— А? — я замерла и ошалело уставилась на него.

— Что смотришь? — хмуро спросил он. — Если нет настроения работать, а хочется попсиховать — не надо было и отправляться.

— Я не психую.

— Психуешь, — поддержал Марк. — И перестань теребить воротник, оторвется.

— Хорошо бы. Этот мерзкий накрахмаленный ошейник меня задушит.

Билл смотрел укоризненно, как на непослушного ребенка.

— Пора бы запомнить: ложишься в капсулу — оставляй личные проблемы дома. В утопии только работа.

Интересно, у ветеранов это профессиональное — видеть насквозь?

— Сядь прямо, — строго велел Амброс. — Здесь у всех женщин прекрасная осанка, не выделяйся из толпы.

— У них от корсетов осанка.

— Скажи спасибо, что ты без корсета, — фыркнул Марк. — Тебя незачем утягивать… да и нечего.

Я решила в кои-то веки обидеться. Хотя Таунта был прав, понятиям красоты и здоровья этой эпохи я не соответствовала и выделялась в любом случае. Но внимания все равно никто не обращал, так что волноваться было не о чем.

— Когда уже начнется эта коррида? — снова заныла я, обмахиваясь из последних сил. — Как они ходят в такую погоду в пять слоев нижних юбок?

— У них еще и мыться не принято, — сообщил Марк, хотя это трудно было не обнаружить. От любого человека распространялась сногсшибательная волна — смесь закисших запахов тела и щедро налитых благовоний.

— Ну почему же, два раза их точно обмывают, — хмыкнул Билл. — В крестильной купели и перед похоронами.

Коррида наконец началась. Я никогда не была любительницей подобных зрелищ и заскучала. Там и смотреть-то было не на что. Юный женоподобный тореро больше кривлялся, чем и впрямь рисковал очутиться на рогах маленького, щуплого бычка.

— Да погоди, это подмастерье, публику разогревает, — пояснил Билл. — Самое интересное начинается во второй половине представления. А пока все расслаблены, отдыхают.

Я заметила, как Амброс поглядывает на часы.

— Ты чего-то ждешь?

— Да. Будет маленький сюрприз для первых рядов, — Билл нехорошо усмехнулся, и меня охватило уже знакомое предчувствие…

— Приготовиться, — предупредил Амброс. — Сейчас начнется давка. Ваша задача — продержаться против толпы хотя бы две минуты. Двигайтесь вперед зигзагами, не останавливайтесь и ни с кем не церемоньтесь. Постарайтесь не упасть — затопчут. Начнут напирать — поворачивайтесь и бегите со всеми. Если не дойдете до арены — встречаемся у фонтана на площади.

Я хотела спросить, с чего бы это взяться давке, но не успела. На арену выбежало сразу десятка два крупных быков. Похоже, это была внештатная ситуация, так как следом выскочили загонщики и принялись криками, факелами и хлыстами загонять животных обратно. Не тут-то было! Озверев от шумного присутствия сотен сильно пахнущих людей, быки начали метаться, раскидали загонщиков, смяли заграждения арены и врезались в плотно стоящий первый ряд. Началась невообразимая паника.

— Пора! — скомандовал Билл. И мы пустились навстречу людской лавине.

Быки неслись, как ледоколы, рассекая пестрое живое море и оставляя за собой искореженные человеческие обломки. Первую минуту я двигалась довольно уверенно, ныряя в просветы и отталкивая зазевавшихся. Но чем ближе была арена, тем плотнее становилась орущая, обезумевшая толпа. Это было уже не скопление отдельных особей, а единое целое — неразумное, невменяемое и очень опасное. Петлять и продвигаться вперед становилось все труднее, меня оттесняли обратно. Я проклинала неудобный наряд, цепляющийся за пуговицы и пряжки окружающих. Мантилью и парик с меня сорвали давно. Верхняя юбка превратилась в жалкие лохмотья.

И тут я увидела быка. Он летел прямо на меня, врезаясь острыми рогами в спины убегающих от него людей и расшвыривая их, словно котят. Бык мчался, не разбирая дороги, и толпа редела перед ним — успевшие оглянуться люди отпрыгивали в стороны, на головы соседей, спасаясь от страшных рогов и копыт. Убраться с его пути было невозможно. Словно плывешь по ревущему потоку в узком скалистом ущелье навстречу гибельному порогу — разве что против течения. Я развернулась назад. Толпа подхватила меня и понесла с собой. Но бык двигался быстрее. И я остановилась, решив не подставлять ему спину.

Удивительно, но страха не было. Бык не выбирал путь, он шел напролом, не различая помех. Теоретически, даже от прицельно давящего тебя автомобиля всегда можно увернуться, если правильно рассчитать момент. Именно это я и попыталась сделать. Нижняя юбка, по прихоти любящей фламенко костюмерши оказавшаяся ярко-алой, хлестнула быка по морде, а я вильнула в сторону, обходя его сбоку. И тут у животного сработал условный рефлекс.

Не знаю, различают ли быки цвета, или то просто традиция, но зверюга привычно развернулся и кинулся на меня. Мне удалось тем же манером ускользнуть от него еще пару раз, но потом я споткнулась о чей-то потерянный башмак, наступила на подол и упала на спину. Проклятые юбки задрались вверх, и показался пистолет в набедренной кобуре. А ведь я про него совсем забыла!