Твоя далекая звезда (Отпуск в тридевятом царстве) (СИ)

Олквин скептически хмыкнул. Джелайна разозлилась.

— Между прочим, я всегда была и буду на вашей стороне. И дело вовсе не в том, что мне пригодится теплое местечко. Я не слепая и вижу, что вас больше всего задела перспектива стать консортом при титулованной супруге. Уж извините, но моим феминистским убеждениям это обстоятельство принципиально не противоречит.

— У вас там, наверное, с этим проще? — предположил Бенвор. — Раз уж женщины могут даже воевать и править…

— Я высказала только свое личное мнение. Но повторяю — я на вашей стороне. Если не принимать во внимание уязвленную гордость, брак с герцогиней выгоден вам во всех отношениях.

— Это правда, — неохотно согласился капитан. — Только почему мне тогда так не по себе?

— Хотела бы я посмотреть на парня, который рад жениться в двадцать лет, — фыркнула Джелайна.

— Нет, дело не в этом. Наоборот, все правильно — я порой рискую жизнью, мне поскорее нужен наследник, — Бенвор выглянул в окно и вздохнул. — Наверное, это что-то вроде ваших предчувствий. Ничего хорошего из затеи с герцогиней не выйдет, помяните мое слово.

Глава 25

Праздники во дворце всегда отличались вычурной пышностью, порой казавшейся совершенно неуместной, особенно в нынешнее трудное время. Казалось бы — всего лишь именины младшего принца, но скромное семейное торжество превратили в повод пригласить высоких гостей из соседнего королевства, и не только ради укрепления дипломатических связей. В прежние времена в Великий Хорверолл приезжали за женихами и невестами даже из Лувеньона. Теперь, по прошествии многих лет, ближайшие соседи снова были расположены искать здесь подходящие партии.

Герцог Вэйнборнский был не единственным, кто рассчитывал породниться с хорверской знатью. Из Жомеросуина прибыло сразу восемь семей с готовыми остепениться сыновьями и дочками на выданье. Но, само собой, признанной королевой бала сегодня была именно леди Леаншен. На руку и сердце юной герцогини претендовали сразу шестнадцать кандидатов. И это остались только те, кого одобрил сам Рунхис.

Ожидая, когда Олквинов пригласят для представления, Бенвор рассеянно поглядывал по сторонам. Его раздражала суета вокруг, толкотня и духота, пропитанная самыми разными, слившимися в неразличимую мешанину запахами. Юноша неловко чувствовал себя в новом парадном мундире с неудобным тугим воротником, не раз машинально пытался ослабить его и тут же одергивал себя.

Весь этот день, с самого утра, действовал Бенвору на нервы. Мало было того, что его больше недели мучили примерками. Сегодня пришлось подвергнуться экзекуции приглашенного в Олквинау парикмахера. Тот возился с капитаном почти час, после чего юноша, по собственному убеждению, стал похож на расфуфыренное чучело. Увы, Ланайон одобрил это модное безобразие, а Веанрис так искренне восхищалась, что Бенвор махнул на все рукой и промолчал, чтобы не расстраивать родных своими комментариями. Возможно, посторонним людям он будет казаться таким же смешным, как и себе самому. Может, ее привередливая светлость тоже посмеется над ним? А какое лицо будет у брата в этот момент? Этот ребяческий вывод неожиданно привел капитана в приятное расположение духа. Он успел убедить себя, что из гонки за высоким титулом у барона все равно ничего не выйдет, и собирался с интересом наблюдать за самим процессом.

Пока все ждали очередные «еще пять минут» баронессы, юноша заглянул к Джелайне. Она не появлялась с самого утра, предпочитая отсиживаться в своей комнате, чтобы не мешать сборам. Бенвор подозревал, что под вежливой отговоркой кроется совсем другая причина, и решил показаться женщине перед выходом — пусть тоже посмеется и успокоится. Но ее реакция оказалась неожиданной.

— Вы… просто куколка, — тихо произнесла она после долгой паузы, внимательно оглядев его с головы до ног и опустив глаза. — Очень красивая куколка.

— Ну вот, все еще хуже, чем я думал, — удрученно пробормотал Бенвор. — Понадеялся, что буду смешон. А меня, наверное, сделали похожим на девицу.

— Ничего подобного, — возразила Джелайна. — Парадный мундир прекрасно сидит и очень идет вам. А прическа… Да, пожалуй, немного неестественно, — женщина подошла и пальцами прочесала завитые парикмахером волосы юноши, распрямив их и чуть отбросив назад. — Мне кажется, так будет лучше.

Бенвор повернулся к зеркалу. О, да, намного лучше. Не то, что прежние дурацкие, почти дамские букли вдоль лица, как нынче принято красоваться при дворе. Теперь расправленные локоны эффектным каскадом спускались на плечи и выглядели так, словно вились от природы.

— Что же вы натворили? — усмехнулся он. — Стало действительно красиво и совсем не смешно.

— А что, должно быть смешно? — удивилась Джелайна. — Я что-то не пойму, вы на смотрины едете или шутом к принцу наниматься? Чего именно вы хотели добиться?

— Уже неважно, — отмахнулся Олквин. — Я не собираюсь снова подставлять голову под это мерзкое орудие пыток. Пусть остается как есть.

— Чарли тоже не по душе, когда приходится гримироваться и носить парики, — поведала Джелайна. — В реале он стрижется очень коротко и одевается подчеркнуто строго, почти всегда в черное. И на работе ходит только в форме. Если бы Чарли вздумалось появиться в конторе таким же нарядным и с роскошной прической, наши дамочки тут же порвали бы его на сувениры.

Бенвор невесело усмехнулся, толком и не оценив шутки. На фоне предстоящего вечера сравнение с двойником было сущей ерундой. Джелайна вздохнула и, покачав головой, сказала:

— У ваших соперников, капитан, нет ни единого шанса. Вы так хороши, что никто не устоит, не то что юная герцогиня, которая, небось, сама еще в куклы не наигралась, — она снова провела рукой по волосам Бенвора, убирая со щеки непослушный завиток. В глазах женщины появилась знакомая грусть.

— Не хочу я ни на какие смотрины, — вырвалось у юноши. — Не хочу никаких герцогинь. Не для меня это.

Он опустил голову и уткнулся лбом в плечо Джелайны, крепко обнял ее и прижал к себе. Сразу стало легче. Надо было зайти к ней еще утром — глядишь, и день прошел бы спокойнее. Женщина молча перебирала его кудри, и с каждым ласковым прикосновением покосившийся мир все больше возвращался к равновесию. Снизу донесся голос Ланайона. Да-да, сейчас… Еще немного, и все будет почти хорошо.

— Сейчас вы выйдете отсюда, спуститесь по лестнице и сядете в карету, — мягко заговорила Джелайна. — Поедете на праздник и будете там красивым и веселым, будете улыбаться и раскланиваться с дамами. Будете вежливым и остроумным, обаятельным и галантным. Сегодня от вас ждут именно этого. Так надо.

— Да, — эхом отозвался Олквин. — Так надо.

Он слегка стиснул ее напоследок и отстранился, уже досадуя на себя за минутную слабость. Если бы свидетелем его слабости стал кто-то другой, Бенвор никогда бы не простил этого ни себе, ни ему.

— Как хорошо, что вы есть, — прошептал он. — Пожалуйста, пообещайте, что никогда меня не оставите. Я не знаю, что тогда буду делать и как жить.

— Но ведь до сих пор вы как-то жили? — растерянно произнесла она.

— Да, верно, как-то жил, — согласился юноша. — Но теперь я не представляю…

— Вот и не надо этого представлять, — отрезала женщина. — Брат заждался, идите. Вы должны думать о будущем. Выгодно жениться, оставить наследников. Иначе кто станет защищать и заботиться обо мне ближайшие пятьсот лет? — иронично поинтересовалась она. Бенвор только кивнул.

— Идите, капитан, — преувеличенно бодро добавила Джелайна. — И без невесты не возвращайтесь.

— Как скажете, сокровище мое, — поклонился Олквин. — Хотя бы ради вас.

Распорядитель наконец-то выкрикнул имя барона, и раздражающее ожидание закончилось. Их представили, и Ланайон сразу устремился к Рунхису, беседовавшему с двумя вельможами. Леди Леаншен не было рядом, она сидела где-то в зале с другими жомеросуинскими девицами. Вокруг было полно молодежи — все воспользовались удобным случаем, и праздник по поводу именин спонтанно превратился в массовые смотрины.