Твоя далекая звезда (Отпуск в тридевятом царстве) (СИ)

Отвернувшись, Бенвор наткнулся взглядом на собственное отражение в маленьком бронзовом зеркале на столике у окна. Подойдя, он уставился на хмурое лицо, недружелюбно поглядывающее из зазеркалья.

— Она моя, понял? — твердо заявил ему Олквин. — Только моя!

Отражение выглядело столь же решительным. Бенвор схватил зеркало и опрокинул его лицевой стороной вниз. Словно припечатал двойника мордой об стол.

— Можешь думать, что я свихнулся, — говорил утром Воллан. — Но этой оторванной башкой можно попытаться спасти твою собственную.

Бенвор не удивился — он и сам подумывал об этом.

— Поделиться с Майроном своим сувениром?

— А что, тебе жалко?

— Ну, подарок, как-никак, — хмыкнул капитан. Тиви прыснул.

— Если дело выгорит — я думаю, леди не обидится.

— На что это я не обижусь? — Джелайна заглянула в приоткрытую дверь и постучала по косяку. Бенвор сразу оживился. Уилкас и Хоркан торопливо выскользнули прочь.

— Преподнести голову Риймонса принцу в обмен на нашу с Ланайоном жизнь и свободу.

— Действительно, — согласилась женщина. — Отличная сделка. А если одной головы ему будет мало, я знаю, где добыть еще парочку.

Олквин присмотрелся к ней — шутит или серьезно? И заметил, что Джелайна немного взвинчена. Присев на край кровати, она нарочито тщательно расправила юбку и нервно усмехнулась.

— Как приехала сюда — помню. Как отдавала голову — тоже. Как ложилась спать — нет. У меня все-таки отказал мнемоник или…

— Или, — перебил ее Бенвор. — Ты уснула прямо на полу. Как тебя еще лошадь не сбросила? — он беспокойно нахмурился, взял ладонь Джелайны и поцеловал. — Не смей так больше делать. Я волновался.

— Кто меня раздел? Даина? — спросила она. Капитан подался вперед и заговорщически сообщил:

— В этом мире только я знаю тайну молнии.

Женщина даже не улыбнулась, сразу став задумчивой. Бенвор придвинулся ближе и обнял ее.

— Мне так тепло, когда ты рядом, так хорошо… — прошептал он, а когда Джелайна начала отстраняться, спохватился: — Не уходи.

— Я никуда не денусь, — рассеянно пробормотала она, похоже, думая сейчас о чем-то другом. — Отдыхай. Я просто зашла убедиться, что с тобой все в порядке.

— Джелайна, постой, — с отчаянием произнес он. — Я тебе противен?

— Ну что ты? — удивилась она и снова села рядом. — Почему?

— Если бы у меня была такая возможность, — смущенно начал Олквин, — я бы ни за что не допустил, чтобы именно тебе пришлось за мной ухаживать.

— К счастью, у тебя ее не было, — вполне серьезно заявила она. — Иначе мне все равно пришлось бы заниматься этим одной, но сколько человек успело бы заразиться?

— Ты ничего не забываешь, — огорченно сказал он. — О чем я буду постоянно тебе напоминать?

Джелайна ласково погладила его по руке.

— Даже с мнемоником человек не может помнить обо всем сразу, — мягко объяснила она. — Да и голова устроена так, что самые сильные чувства заслоняют собой все остальное. Не надо мучить себя из-за того, чего не изменишь. Моя самая большая радость — что ты выздоровел.

— Тогда почему ты хочешь уйти? — расстроился Бенвор. — В чем дело? В этих отвратительных ранах?

— Чудо мое! Да ты через полгода и не вспомнишь, где они были! Танбик уверяет, что с его мазью и следов не останется. На тебе все заживает, как в сказке.

— Значит, ты все-таки говорила с ним об этом? — напряженно спросил Олквин. Джелайна покачала головой.

— Не стоит приписывать мне собственные страхи. Тебе нужен покой, нужно больше отдыхать.

— Да сколько можно? — взмолился Бенвор. — Я только и делаю, что сплю!

Она молча высвободилась и направилась к выходу. Олквин разочарованно вздохнул. Помедлив у двери, Джелайна решительно задвинула засов и вернулась. Капитан просиял и чуть подвинулся, приглашая ее устроиться рядом. Она улыбнулась, подошла и напомнила ему:

— Всего три дня назад ты был при смерти.

— Но теперь-то я живой, — бойко возразил Бенвор. — Уже целых три дня!

Он ухватил Джелайну за подол и притянул к себе.

— Холодно, — обнимая ее, посетовал он. — Иди сюда, согрей меня.

— Только согреть? Да за один такой взгляд уже можно отдаться, — тихонько усмехнулась Джелайна.

— Нужно! — радостно подхватил Бенвор и принялся нетерпеливо распутывать шнуровку ее платья, стаскивая его вниз вместе с рубашкой и жадно целуя каждый оголяющийся кусочек кожи. Правда, едва он попытался опереться на локоть, тут же охнул от боли подмышками и снова без сил откинулся на спину.

— Похоже, в этот раз отдаваться придется тебе, — озорно ухмыльнулась Джелайна. Что ж, против этого Бенвор нисколько не возражал.

Глава 30

Несколько мелких снежинок ворвались в щель приоткрытой сквозняком оконной рамы и истаяли, не долетев до пола. По комнате прошелся холод, но вставать и затворять окно Бенвору совершенно не хотелось. Нежное тепло от прильнувшей к нему Джелайны было даже лучше укрывавшего их мехового одеяла. Из коридора донеслись торопливые шаги, кто-то тихо постучал.

— Ты не спишь? — глухо прозвучал за дверью голос Уилкаса.

— В чем дело? — откликнулся Бенвор. Джелайна сонно завозилась на его плече и нечаянно задела повязку. Олквин невольно дернулся. Тотчас окончательно проснувшись, она поцеловала его рядом с раной, и боль сразу же ушла. Вроде бы ничего особенного, но это так походило на колдовство, что юноша не переставал удивляться.

— Не хочешь спуститься вниз? — нерешительно поинтересовался Воллан.

— Не хочу, — лениво ответил Бенвор, снова сгребая теплую любимую в объятия.

— Кто-то вчера хныкал, как ему надоели эти стены, — съехидничал Уилкас. — Сил, говорит, никаких нету… Что, уже появились, силы-то?

— Кто хныкал?! — возмутился юноша. — Да у меня строгий постельный режим! Слышал, что сказал Танбик? Лежать неделю.

Джелайна захихикала, зарывшись в одеяло.

— Ладно, — с понимающей улыбкой в голосе проворчал Уилкас. — Не хочешь — не вставай. Просто там зашел тебя проведать отец Паритэн, нехорошо выходит…

— Что же ты сразу не сказал? — разом посерьезнел Олквин. — Извинись перед ним, ладно? Я сейчас.

— Можешь не торопиться, — успокоил его Воллан. — Святой отец завел для всех прочувствованную проповедь о Царствии Божьем. Это надолго.

Бенвор продел голову в ворот рубахи и повернулся к Джелайне. Та неохотно потянулась.

— А мне обязательно спускаться? Он ведь тебя навестить пришел, а не меня.

— Он пришел ко всем нам, — отрезал Олквин. — Вставай. Поможешь мне сойти по лестнице.

Джелайна послушалась, но на лице ее осталось легко читаемое недоумение — с чего это вдруг он попросил о такой помощи ее, а не Уилкаса? Бенвор отвернулся, делая вид, что целиком поглощен одеванием. Вниз он спускался, опираясь на ее плечо, а потом обнял и не выпускал. Священник по обычаю церемонно поклонился лорду и отечески благословил его. Потом степенно сложил руки и спросил:

— Сын мой, ты пригласил меня для исповеди и причастия? Как же я рад, что мои прихожане хоть иногда вспоминают о спасении души не только перед ликом смерти, но и благополучно избежав ее.

— Обязательно, святой отец, но как-нибудь в другой раз, — отклонил его версию Олквин. — Сегодня у меня к вам особая просьба.

Отец Паритэн удивленно уставился на него. Посмотрев на Джелайну и крепче прижав ее к себе, Бенвор выпалил:

— Обвенчайте нас.

— Что?! — взвилась женщина и попыталась вырваться, но Бенвор не отпускал ее.

— Прямо сейчас, — решительно добавил он. — Здесь, в этом доме. Немедленно.

Он расслышал изумленный возглас Даины и неразборчивое восклицание Хоркана. Отец Паритэн помялся и неуверенно заметил:

— Мне кажется, леди не согласна. Прости, сын мой, но насильно не венчают.

— Святой отец, — снова обрела дар речи Джелайна, — вы не возражаете, если мы с капитаном поговорим наедине?

Священник поспешно закивал. Все присутствующие, растерянно помалкивая, потянулись на улицу — не заставлять же хворающего господина опять взбираться наверх. Бенвор чуть ослабил хватку, но не настолько, чтобы позволить Джелайне высвободиться.