5-я волна

– Нет, Кэсси, – сказал папа.

Сэмми заплакал. Он понял: папа и военный дядя против нас с ним. И нам не победить.

– Хорошо, он может остаться, – сказал капрал. – Но в таком случае мы не гарантируем его безопасность.

– Да неужели? – прокричала я в его насекомью морду. – А чью безопасность вы вообще способны гарантировать?

– Кэсси… – начал папа.

– Ни хрена вы не можете гарантировать! – орала я.

Капрал проигнорировал мои крики.

– Вам решать, сэр, – сказал он.

– Папа! – сказала я. – Ты слышал – Сэмми может остаться с нами.

Папа закусил нижнюю губу, потом поднял голову и почесал подбородок, его глаза смотрели в пустое небо. Он думал о дронах, о том, что знал, и о том, чего не знал. Он прикидывал шансы, просчитывал возможности и не обращал внимания на слабый голосок, который просил из глубин подсознания: «Не отпускай его!»

И папа, конечно, принял самое разумное решение. Он был разумным взрослым человеком, а разумные взрослые всегда поступают именно так.

Они принимают разумные решения.

– Ты права, Кэсси, – в конце концов сказал папа. – Они не могут гарантировать безопасность… никто не может. Но некоторые места менее опасны, чем другие. – После этого папа взял Сэмми за руку. – Идем, парень.

– Нет! – закричал Сэмми, слезы ручьями текли по его красным щекам. – Не пойду без Кэсси!

– Кэсси приедет, – сказал папа. – Мы вместе сразу приедем за тобой.

– Я буду его защищать! Буду за ним приглядывать! Не позволю, чтобы с ним что-нибудь случилось! – уговаривала я папу. – Они же еще вернутся за нами! Мы просто подождем их здесь.

Я потянула папу за рубашку и сделала умоляющее лицо. Это всегда помогало мне добиться желаемого.

– Пожалуйста, папочка, не делай этого. Это неправильно. Мы не должны разлучаться, мы должны держаться вместе.

Мои мольбы остались без ответа. Лицо папы снова стало суровым.

– Кэсси, скажи своему брату, что все будет хорошо.

Я так и сделала. После того как сказала себе. Сначала я сказала себе, что надо доверять папе, доверять правительству. Надо верить в то, что иные не превратят в пепел школьные автобусы с детьми. Надо верить в то, что вера не исчезнет, как исчезли компьютеры, попкорн и голливудские фильмы, где в финале подонки с планеты Ксеркон терпят сокрушительное поражение.

Я опустилась на колени перед братиком.

– Ты должен поехать, Сэмс, – сказала я.

Сэмми выпятил пухлую нижнюю губу и прижал к груди мишку.

– Кэсси, а кто будет обнимать тебя, когда ты испугаешься?

Сэмми был совершенно серьезен, у него даже появилась морщинка между бровей, совсем как у папы. Я чуть не рассмеялась.

– Я больше ничего не боюсь. И ты не должен бояться. Нас нашли военные, они позаботятся, чтобы с нами ничего не случилось. – Я подняла голову и посмотрела на капрала Бранча. – Правильно?

– Правильно.

– Он похож на Дарта Вейдера, – шепотом сказал мне Сэмми. – И голос такой же.

– Ага. Но ведь ты помнишь, что случилось с Вейдером? В конце он стал хорошим парнем.

– Только сначала взорвал целую планету и убил много людей.

Я не могла не рассмеяться. Какой же наш Сэмми умница. Иногда мне казалось, что он умнее меня и папы вместе взятых.

– Ты приедешь, Кэсси?

– Можешь не сомневаться.

– Обещаешь?

Я пообещала. Приеду. Приеду, что бы ни случилось.

Это все, что он хотел услышать.

Сэмми протянул мне своего мишку.

– Сэмс?

– Будет с тобой, когда испугаешься. Ты его не бросай. – Сэмми поднял пальчик, чтобы подчеркнуть важность своих слов. – Не забудь свое обещание. – Сэмми протянул руку капралу. – Веди меня, Вейдер!

Рука в перчатке поглотила пухленькую ладошку Сэмми. Первая ступенька была слишком высока для его роста. Когда Сэмми забрался по лесенке и появился в проходе, дети завизжали от радости и захлопали в ладоши.

Мой брат был последним пассажиром. Двери закрылись. Папа попытался меня обнять, я шагнула в сторону. Заурчал двигатель, пшикнули пневматические тормоза.

А еще было лицо Сэмми у залапанного стекла и его улыбка. Желтый X-крылый истребитель набрал сверхсветовую скорость и унес его в далекую галактику, остался только след из клубящейся пыли.

18

– Идемте, сэр, – вежливо сказал капрал, и мы пошли за ним обратно в лагерь.

Два «хамви» эскортировали школьные автобусы в Райт-Паттерсон, остальные стояли «мордами» к баракам и складу. Дула смотрели в землю, словно пулеметные установки были головами каких-то дремлющих металлических существ.

В лагере было пусто. Все, даже военные, ушли в барак.

Все, кроме одного.

Когда мы вошли на территорию лагеря, из складского сарая к нам навстречу вышел Хатчфилд. Не знаю, что сияло ярче – его бритая голова или улыбка до ушей.

– Великолепно, Салливан! – торжествующе пробасил он. – А ты еще хотел смотать удочки после первого дрона.

– Похоже, я ошибался. – Папа натянуто улыбнулся.

– Через пять минут подполковник Вош проведет инструктаж. Но сначала отдай игрушку.

– Что отдать?

– Оружие. Приказ подполковника.

Папа посмотрел на сопровождавшего нас капрала. Капрал посмотрел на него пустыми черными глазницами противогаза.

– Почему? – спросил папа.

– Тебе надо объяснить? – Улыбка Хатчфилда осталась на месте, но глаза сузились.

– Да, не помешало бы.

– Это СОП, Салливан. Стандартная оперативная процедура. – Хатчфилд разговаривал с папой как с умственно отсталым. – В военное время толпа неподготовленных, неопытных штатских с оружием – проблема.

Он протянул руку. Папа медленно снял с плеча винтовку. Хатчфилд выхватил у него оружие и снова исчез на складе.

Папа повернулся к капралу и спросил:

– Кто-нибудь выходил на контакт с… – Он не сразу нашел подходящее слово. – С иными?

Ответ был односложным:

– Нет.

Хатчфилд вышел со склада и лихо отдал честь капралу. Это его стихия, он снова со своими братьями по оружию. Он был так возбужден – казалось, еще секунда, и обмочится от счастья.

– Все стволы сданы и сосчитаны, капрал.

«Кроме двух», – подумала я и посмотрела на папу.

У него ни один мускул на лице не дрогнул, если не считать маленьких, вокруг глаз. Дернулись под левым, дернулись под правым: «Нет».

Мне в голову пришла только одна причина, почему он так сделал. Когда я думаю об этом, когда я слишком много об этом думаю, я начинаю ненавидеть отца. Ненавижу за то, что он не доверился своим инстинктам, за то, что не прислушался к слабому голосу, который наверняка шептал ему: «Это неправильно. Что-то здесь не так».

Я ненавижу его прямо сейчас. Если бы он был здесь, я бы врезала ему по лицу за то, что он был таким глухим тупицей.

Капрал пошел к бараку. Пришло время подполковнику Вошу проводить инструктаж.

Пришел конец.

19

Воша я узнала сразу.

Стоит в дверях. Очень высокий. Единственный из людей в военной форме не держит на груди винтовку.

Мы вошли в бывший госпиталь-морг, и Вош кивнул капралу. Тот козырнул и занял место в одной из шеренг.

Да, вот так это было: солдаты стояли вдоль трех стен, а беженцы сгрудились между ними.

Папа нашел мою руку и сжал; в другой руке я держала мишку Сэмми.

«Как тебе это, пап? Твой внутренний голос зазвучал громче, когда ты оказался окружен людьми с оружием? Поэтому ты схватил меня за руку?»

– Отлично, теперь мы можем получить ответы? – крикнул кто-то, когда мы вошли внутрь.

Все заговорили одновременно – все, кроме солдат. Люди выкрикивали вопросы:

– Они уже приземлились?

– На кого похожи?

– Кто они?

– Что за серые корабли мы видели в небе?

– Когда нас отсюда увезут?

– Сколько выживших вы обнаружили?

Вош поднял руку, призывая нас к тишине. Это сработало, но только наполовину.

Хатчфилд четко отдал честь подполковнику и доложил:

– Контингент лагеря в полном составе, сэр!