Эпилог (СИ)

Хозяин поместья вернулся домой к вечеру, и моя нервозность увеличилась стократ. Мэл демонстрировал светские приличия и с серьезным видом берег мою репутацию. Он проводил до апартаментов, поцеловал руку и удалился. Я не могла дождаться приглашения к ужину, меряя шагами комнату. Нетерпение подгоняло и заставило спуститься вниз раньше назначенного времени. Прислуга умела быть незаметной, появляясь по требованию, но дворецкий считал себя исключением. Он встретил и препроводил в гостиную.

— Добрый вечер, — поприветствовал самый старший Мелёшин, оторвавшись от беседы с внуком. Ужас, до чего разговорчивые. Наверное, это семейное.

После легкого книксена я извинилась перед дедом Мэла за вчерашнюю несдержанность в библиотеке.

— Не берите в голову, — ответил он любезно. — Наоборот, я рассчитывал, что вы выговоритесь. Эмоции полезно облекать в слова или в действие, — добавил, увидев, как вытянулось мое лицо. — Поспешим на ужин. Я страшно голоден. Предпочитаю питаться дома, нежели перекусывать в городе блюдами не первой свежести. Сегодня у нас заливное из осетра. Прошу, — подставил локоть.

И мы прошествовали в малую столовую.

26

Самый старший Мелёшин продолжал быть оригиналом. За ужином он рассказал содержание фантастического фильма, который недавно смотрел. Казалось бы, убеленный сединами уважаемый человек, а увлекается ерундятиной. Название киношки я не запомнила, потому что отвлеклась на Кота, крутившегося под ногами в ожидании, когда ему выделят отдельный стул.

Сюжет фильма до зевоты походил на сотни фантастических сюжетов. Звездолет бороздил просторы космоса, куда стартовал то ли по причине перенаселенности родного мира, то ли по причине его гибели. Да и какая разница? Космический корабль летел, летел и столкнулся с метеоритом. А может, закончилось топливо, или впереди замаячила конечная цель (не суть важно), но путешественники добрались до некоей планеты и начали обустраивать ее. На корабле заправлял капитан, имевший безоговорочный авторитет у команды. Приноравливая условия обитания на планете под себя, пришельцы вмешались в естественный ход эволюции. Выбрав несколько местных животных видов, они искусственно стимулировали их развитие и стали ждать результатов.

— Каких? — спросил Мэл, нанизав на вилку маринованный груздок.

— Зарождения энергетической сущности в живых организмах, — пояснил самый старший Мелёшин. Причем, по его мнению, капитан отдал предпочтение конкретному подвиду, возложив на него особые надежды.

— Из-за вкусного мяса? — развил высокоинтеллектуальную беседу Мэл, хрустя грибочком.

— Из-за высокого потенциала, — хмыкнул Константин Дмитриевич. — Задачей стояло получение энергетических локаций, способных расти и самосовершенствоваться. Локации, достигшие зрелости, способствовали приросту численности пришельцев.

— Сложновато, — заключил Мэл. — Есть простые и приятные способы размножения.

Я поспешно задавила соком рвущийся кхык.

— Не приравнивай людей к инопланетянам, — ответил дед Мэла. — Теоретически во Вселенной существуют тысячи обитаемых миров, но вероятность того, что найдутся две стопроцентно схожие расы, ничтожно мала. В данном случае, популяция пришельцев увеличивалась путем привлечения в качестве инкубаторов акклиматизированного животного вида.

— То есть гости из космоса были бесполыми? — я показала, что не сплю, а слушаю, причем вполне даже внимательно.

— Верно, — кивнул самый старший Мелёшин.

А далее, по словам любителя фантастических фильмов, приключилось закономерное событие. В команде корабля произошел раскол. Мятеж. При этих словах я потупила глаза к тарелке с заливным осетром. Но дед Мэла делился впечатлениями от киношки как ни в чем не бывало.

— Недовольство законами и борьба за власть — закономерный исторический процесс, — сообщил буднично. — Бывшие соратники разделились на два лагеря, и бунтовщики были изгнаны большинством с глаз долой, из сердца вон.

Мой взгляд снова опустился в тарелку. Заливной осетр лежал нетронутым.

В экранизированной истории анархисты не пропали. Более того, они стали могущественной оппозицией, и противоборствующие стороны вели жестокую и беспощадную войну.

— Наверное, кровища хлещет с экрана ведрами, — предположила я.

— С какого экрана? — удивился Константин Дмитриевич. — О, простите, забыл о преамбуле. Под пришельцами подразумеваются ангелы и бог. Создатель.

А у меня пропал дар речи. Оригинальный фильмец, ничего не скажешь.

И в библиотеке, куда мы прошли после ужина, подвижность языка не восстановилась. Более того, глаза всё больше округлялись, а рот всё шире открывался. От изумления. Утрирую, конечно, но дед Мэла рассказал сомнительные и невероятные вещи.

— Оговорюсь сразу. Я верую в существование высших сил, но не придерживаюсь конкретной религии, — предупредил самый старший Мелёшин. — Считайте меня космополитом веры.

На столе — раскрытые книги. Древние фолианты в тяжелых кованых переплетах. Гравированные и золоченые обрезы. На обложках — инкрустация драгоценными камнями, тиснение, геральдика. Кожаные ремни, застежки, замки. Тончайший пергамент. Ломкие страницы дышат ушедшими эпохами.

Иллюстрации. Гравюры. Иконопись. Литографии. Огненные шестикрылые серафимы, четырехликие и четырехкрылые херувимы, архангелы… Сияющие нимбы, расшитые стихари. Мудрые лики, исполненные кротости и мягкости. Строгие и суровые. Пламенеющие мечи. Небесное воинство. Воины Света.

В противовес им — обитатели преисподней. Падшие, отвергнувшие принципы и веления бога. Ставшие демонами. Давшие людям знание для истребления друг друга. Концентрация зла и пороков. Квинтэссенция тьмы.

Капитан и его команда.

— Считается, что бог создал человека для любви и радости, — пробормотала я.

— Людьми же и считается. Кстати, Библию и прочие религиозные догматы написали тоже люди. Об истинном замысле Создателя знает лишь он сам, а человек трактует так, как ему выгодно.

Дед Мэла — смелый человек. Не боится переворачивать теологические постулаты с ног на голову и завязывать каралькой. Благодаря теории культов, преподаваемой Царицей, в голове отложилось кое-что о расколе в ангельских рядах. О Люцифере, поднявшем бунт и низвергнутом с небес. О последовавших за ним сторонниках, лишившихся крыльев. О первых людях, сотворенных богом. О строптивых ангелах, сошедших на землю и зачавших с человеческими женщинами потомство — нефилимов. О всемирном потопе, поглотившем расу полукровок — полуангелов-полулюдей. И об аде с четкой демонологической иерархией — императорами сторон света, королями, герцогами, графами, маркизами и губернаторами. Об извечной борьбе сил света и тьмы.

— Есть немало свидетельств, подтверждающих существование ангелов и демонов. И есть причины, удерживающие их в нашем мире. Одна из них — человеческие души, являющиеся концентрированными источниками энергии. За обладание ими ведется тысячелетнее противостояние. Кто быстрее заполнит свою корзинку, тот и победил. К примеру, лишь чистая и светлая душа способна возвыситься до милости божьей. Аналогично, чем больше наберется грешных душ, тем многочисленнее и сильнее армия противника, — пояснил самый старший Мелёшин. — Поэтому в битвах обе стороны несут потери. Часты и локальные конфликты.

— Ведь Создатель проповедует принцип ненасилия, — возразила я робко. — Как же любовь и смирение? Разве ангелы не следуют его заветам?

— Прежде всего, они — солдаты. И выполняют приказы. По умолчанию слово и дело господне — в их сути, — ответил Константин Дмитриевич и поведал то, о чем теория культов умолчала.

Неся урон в столкновениях, крылатые и обитатели ада пришли к вынужденному соглашению: поручить миссию по вербовке душ третьей, незаинтересованной стороне. Несколько ангелов спустились на землю и сошлись с человеческими женщинами. Упоминание о добровольцах Касхииле, Андариэле, Умбриэле, Эсхииле и Сираэле встречается в паре религиозных и демонологических трактатов. Выполняя приказ, солдаты знали, что не вернутся назад. Ангелы, считающиеся существами бесполыми, могут воплощаться в физическом теле, но теряют изначальную принадлежность и лишаются благодати божьей. Они неспособны нести свет и служить во имя Создателя. Однако приключился парадокс. Бог, отрекшись от падших, дал благословение их детям, внукам и всем последующим поколениям, хотя ранее, за отступление от веры и связь со смертными, осудил мир водой. На потомство ангелов легла нелегкая ноша: быть мерилом страстей человеческих. Стать весами, определяющими, чьей душе мучиться в геенне огненной, а чьей — вознестись.