Расписной

– А почему он вообще бронежилеты взял? Ты когда-нибудь эту железяку надевал? Или кто-нибудь в ней выезжал на маршрут? Интересно получается: взял защиту, а тут как нарочно, нападение! Вот он и вышел в герои!

– Так что, выходит, он знал, что нападут? – вмешался Шатов. – Ты это хочешь сказать? Сергеев достал новую сигарету.

– Знал, не знал… Ничего я не хочу сказать! Откуда у него такая роспись? Если он и правда из блатных, а потом к нам перекинулся, то всякое может быть…

– Херню ты несешь! – сказал Ивонин и встал. – Противно слушать.

– Точно, – поднялся следом Волосов. – Идем лучше в машинах подождем.

Взвод направился к машинам. Сергеев остался с напарником, но по виду Долинского чувствовалось, что он тоже не прочь уйти.

– Раскудахтались, – сказал Сергеев. – Я пошутил, неясно, что ли?

На скулах у сержанта играли желваки. Его авторитет во взводе опустился до нулевой отметки.

* * *

Тиходонск жил обычной вечерней жизнью. Были совершены две нераскрытые квартирные кражи, задержаны два хулигана и один грабитель. По традиции пьяных патрульные не забирали, а вызывали спецмашину медвытрезвителя.

– Скала, я Двенадцатый, иду вниз по Богатому спуску, все спокойно, – доложился Волков.

– Ну чего, теперь вас небось наградят? – поинтересовался Круглов.

– Премию выписали, шестьдесят рублей, – нехотя ответил Волков. – Да Барин обещал внеочередное звание. Вроде и представление подписал.

– Негусто, – вслух рассуждал Круглов. – Если бы Барин или Уварин в той переделке побывали, тогда и ордена бы не пожалели…

– Мне своих орденов хватает, – буркнул старлей.

– Скала Двенадцатому, – прохрипела рация. – Придонская, восемь, бытовое, с ножом. Квартира три, Ветлугин. Вы ближе всех.

– Поехали, – ответил Волков, и через минуту Круглов свернул в немощенный проулок.

Почти все дома на Богатяновке строились еще до революции и, очевидно, из ненависти к царскому режиму советской властью не ремонтировались. Нравы здесь были простыми: мужики в сатиновых семейных трусах или выношенном до дыр трико курили возле покосившихся развалюх, лениво разговаривали, настороженно вглядываясь в крадущуюся милицейскую машину. Обилие татуировок и характерных поз «на корточках» выдавало специфический жизненный опыт. Почти все были пьяными.

Восьмой дом оказался треснувшей по фасаду кирпичной двухэтажкой, парадное щерилось выпадающими кирпичами, как рот неимущего ветерана труда расшатанными зубами, сизая от времени, но еще крепкая дверь была наглухо заколочена. Наверху нелепо торчал вверх ногами домовой фонарь со смытыми дождями неразличимыми буквами. Когда-то околоточный полицейский, а потом участковый рабоче-крестьянской милиции штрафовал домовладельца, если в нем не горела лампочка или нельзя было разобрать название улицы.

– Пошли со двора, – предложил Круглов.

В длинной темной подворотне они разобрали несущиеся из двора крики. Волк побежал, подсвечивая себе мощным аккумуляторным фонарем. Круглов бежал рядом.

Маленький квадратный дворик, железные лестницы вдоль стены, сохнущее на веревке белье…

Пьяный мужик, громко матерясь, колотил в дверь.

– Не выйдет, сука, всех спалю! – сипло орал он.

– Ветлугин! – рявкнул Волк, наставляя фонарь. – А ну прекратить!

– Идите на хер! – не задумываясь, отозвался Ветлугин. В его руке блестел кухонный нож.

– Давай пристрелим! – азартно зашептал Круглов, расстегивая кобуру.

– Кончай! – прикрикнул Волков.

«А зря, – вмешался кот. – Есть шпалер – мочи живоглота!»

Волк поднялся по гулким ступеням, ослепил хулигана ярким лучом света, поймал вооруженную руку и выкрутил вялую кисть. Нож звякнул об лестницу.

– Ну, чего с тобой делать?

Дверь открылась.

– Как «чего»? Забирайте и сажайте! Не видите: он чуть Ирку не убил! – закричала маленькая растрепанная женщина.

– Какую Ирку?

– Какую, жену свою! Хорошо, она к нам забежать успела! Ира, иди, скажи милиции…

Ира была в порванной ночной рубахе, из прорехи которой то и дело выскакивала сморщенная грудь. На скуле наливался синяк.

– Да я, это… Я ничего, – мямлил Ветлугин, щуплый мужичок в выцветшей клетчатой рубашке. – Она сама с Петькой шуры-муры завела! Я и проучил…

– Сейчас заберем, – пригрозил Круглов.

– Я ж ничего и не говорю – забирайте, – охотно соглашался Ветлугин.

– Заявление писать будете? – спросил Волков у Иры.