Расписной

– Зверинцу своему. Черту, русалке. Болтают всякую херню!

Потапыч покачал головой:

– Ой, смотри, Петро! От такой работы крыша запросто может съехать. Отдохнуть бы тебе надо. На море съездить, на песочке поваляться.

«Дед по делу базарит, – обрадовался кот. – Лучше на море, чем под пули. А зачем ты эту кралю рисуешь?»

Волк не успел ему ответить.

– Ну, Петро, ляжь на бок и затихни, – Потапыч приготовил свою механическую бритву. – Начинаю…

Б-ж-ж-ж-ж… Б-ж-ж-ж… Б-ж-ж-ж-ж-ж…

Бритва переделана в татуировочную машинку: дергающийся шток приводит в движение три связанные между собой иглы с пропитанным тушью ватным фитильком посередине, они прокалывают кожу, впрыскивают в ранку очередную каплю красителя и строчат дальше по шаблону.

Б-ж-ж-ж-ж… Б-ж-ж-ж-ж… Б-ж-ж…

Иглы строчат по живому телу, и Волк приготовился к боли, но ее не было – только легкое щекотание, и все… Совсем не так, как в прошлый раз!

– Терпи, Петро, терпи, теперь немного… – привычно бубнит Потапыч.

Б-ж-ж-ж-ж… Б-ж-ж-ж-ж-ж…

– Гляди, как легко идет, – удивляется колыцик. – Как строчка по сапогу. Я ведь когда-то сапоги тачал. Ну, учеником был у сапожника…

Б-ж-ж-ж-ж… Б-ж-ж-ж… Б-ж-ж-ж…

Идея пришла в голову Волку тогда, когда он понял, что татуированные картинки составляют его единственную постоянную компанию и являются его основными друзьями на всю жизнь. Но он дружить с ними не хотел. И решил связать жизнь с Софьей. Хотя бы на своей коже.

Б-ж-ж-ж-ж… Б-ж-ж-ж… Б-ж-ж-ж…

– Ну, вот и все. В этот раз быстро. И как ловко вышло! Ты гля, у тебя так кожа задубела, что даже красной не стала… Ни кровинки, ни слезинки, ни воспаления…

– Да и не больно совсем, – удивился Волк. – В зеркало глянуть можно?

– А то! Гляди, конечно. Это ты так тушью пропитался, что тебе все нипочем…

Волк подошел к старинному трюмо, глянул в мутноватое стекло. Да, теперь у него на левом боку, у сердца, жила Софья. Настоящая Софья – и лицо, и фигура… Точь-в-точь, как на фотографии.

«Хорошая бабенка, сдобная, – прокомментировал черт. – Как раз по мне».

– Лезвие есть? – спросил Волк.

Потапыч стоял сзади, ожидая одобрения.

– Бритовка-то? Конечно…

Кольщик протянул сточенный «Спутник». Волк прошел в облупленную ванную.

«Ну что, краля, стебаться будем? – не унимался черт. – Сегодня я тебя точно…»

Волк полоснул бритвой сверху вниз, распоров черта пополам. Из раны хлынула черная чертячья кровь. Потом пошла красная. Он зажал рану платком.

– Потапыч, йод есть? И бинт?

«Ну, что я вам говорил!» – мяукнул кот. «Только меня не трогай, я молчала», – жалобно пропищала русалка.

– Чего с тобой такое? – спросил Потапыч.

– Да вот, порезался.

– Ничо себе! Как же у тебя так вышло? – Он обработал рану йодом и прижал тампон из бинта. – Держи вот так. Сейчас стрептоцид истолку, присыплю, он хорошо кровь останавливает.

– Слышь, Потапыч, а из него черная кровь шла!

– Из кого?!

– Ну из черта.

– Кончай глупить, Петро. Это из тебя кровь шла. Только у тебя под шкурой столько туши накопилось, что она вначале и вылетела! Вот тебе и черная!

Потапыч истолок таблетку стрептоцида, присыпал разрез.

– Ты знаешь, она и так остановилась. На тебе все как на собаке заживает.

– Это на черте зажило…

Кольщик нахмурился:

– Ладно, Петро, дело мы сделали, прощевай. А то моя старуха на жаре парится.

Волк достал деньги, но Потапыч сурово покачал головой:

– И не думай. Одно дело – бутылку выпить, другое – купи-продай! Я этим никогда не занимался. Не то что нынешние…

Распрощались они без особого тепла.

* * *

– Ты что, смеешься? – широко распахнутые глаза распахнулись еще больше, почти округлившись. – Это какая-то уродливая клякса! Где тут мое лицо, где моя фигура?! Как будто осел хвостом малевал…

– Странно, я вижу ее совсем по-другому…

Николай Павлович Чучканов уехал инспектировать войска, поэтому прямо от Потапыча Волк, купив ликер «Ама-ретто» и букет белых роз, отправился к Софье домой. Сейчас он крошил бутоны на гладкое Софьино тело, удовлетворенно раскинувшееся на измятом супружеском ложе генерала. Белые шелковистые лепестки сливались с белой шелковистой кожей, выделяясь только на морщинках распластанной груди и на розовых окружностях сосков.

– Значит, у тебя перед глазами стоит мой образ, – довольно засмеялась Софья. – Его-то ты и видишь… Как тебе китайская кухня?

– Сейчас я приготовлю одно из их блюд, – сказал Волк, облизывая пересохшие губы.