Предложение плейбоя

– Оставь ее здесь. Если тебе понадобится расческа, я одолжу свою.

– Хорошая мысль.

Судя по количеству прибывших машин, большинство гостей уже были здесь – возможно, потому, что Тайлер ехал от церкви гораздо медленнее, чем обычно. У Мишель возникло чувство, что он хотел присутствовать на этом вечере не более, чем она. С нарочитым смирением он взял ее за руку и повел к парадным дверям особняка.

И все же, несмотря на свои тайные намерения, оба смело, и уверенно поднялись по широким каменным ступеням и прошли через распахнутые двойные двери. Лакей в ливрее повел их к большой изогнутой лестнице, точь-в-точь такой, какую Мишель видела в фильме «Унесенные ветром». По пути она обратила внимание на узкий столик у стены, на котором горой высились искусно упакованные свадебные подарки. Мишель не преподнесла никакого подарка счастливой паре, и ей, несмотря ил на что, было немножко стыдно.

– Все в порядке, – прошептал Тайлер, ведя ее мимо столика к покрытым красной дорожкой ступеням. – Я попросил своего секретаря купить им что-нибудь подходящее. Подарок был доставлен вчера в дом невесты. Поэтому не стоит чувствовать себя виноватой.

Она остановилась и бросила на него удивленный взгляд.

– Как ты мог узнать, о чем я думаю?

– А я всегда знаю, о чем ты думаешь, – сказал он шутливо, – Твои глаза имеют пагубное свойство не скрывать правды. Как, ты считаешь, я понял, что смертельно раздражал тебя все эти годы? Честно говоря, Мишель, если ты собираешься продолжить карьеру в рекламном бизнесе, тебе надо научиться скрывать свои чувства.

– Ты хочешь сказать, надо научиться лгать?

– Не лгать, конечно. Но слегка и без вреда для других притворяться – не помешает. Жизнь бывает очень жестока к тем, кто слишком честен и чистосердечен.

– Ты имеешь в виду, что я была такой по отношению к Кевину…

– Конечно. А поскольку ты пришла сегодня сюда, он наверняка считает, что ты готова вынести из-за него все. Поэтому рано или поздно Кевин может явиться к твоим дверям – неважно, женат он будет или нет.

– О, лучше бы он этого не делал!

– А если он приползет к тебе на коленях и станет твердить о том, что жена не понимает его, что только тебя он любит и страстно желает? Как ты поступишь?

– Я… я… я…

– Мне нравятся девушки, которые знают, чего хотят.

Его усталый, циничный тон зажег в ней искру яростного негодования.

– Тебе очень легко судить об этом, потому что ты никогда не был ни к кому привязан. Ты даже не можешь себе представить, что это значит – любить кого-то так долго, как я любила Кевина…

– Я думаю, что могу себе представить…

– Нет, ты не способен на такое!.. У тебя нет об этом ни малейшего представления. Но я отвечу на твой вопрос. Я не хочу больше иметь с ним дела. Кевин теперь принадлежит другой женщине, а я… я принадлежу самой себе! – Мишель выпрямилась и вздернула подбородок. – Я знаю, что вела себя глупо по отношению к нему. Тебе не стоит без конца напоминать мне об этом. Но больше я не буду дурочкой. Обещаю.

Тайлер внимательно смотрел в ее блистающие гордостью и гневом глаза, словно ожидая, что она вот-вот расплачется, – и это показалось ей вечностью. Но взрыва не последовало. Он наклонился к ней и подарил нежнейший поцелуй.

Ее губы затрепетали в ответ, сердце бешено забилось.

– Что это значит? – едва слышно выдохнула Мишель.

Он пожал плечами.

– Только то, что я хотел тебя успокоить.

Она была тронута, но в, то, же время смущена. Потому что неожиданно захотела, чтобы он поцеловал ее снова, и на этот раз – не нежно, а страстно, без чувства жалости. Она захотела, чтобы он впился в ее губы и уничтожил всю ее боль, чтобы дал ей почувствовать, что она – прекрасная, очаровательная женщина, что он хочет ее, пусть даже только сейчас.

О, небо, она, должно быть, сходит с ума!

Когда Тайлер неожиданно обнял ее за талию и крепко прижал к себе, она не пошевелилась и лишь ошеломленно смотрела на него. «Неужели он опять прочитал мои мысли?» – изумленно думала она. Когда другая его рука проникла под копну ее волос и скользнула к затылку, внутри все задрожало. Он собирается ее поцеловать!

– Кевин со своей невестой скоро выйдут из парадных дверей, прошептал он. – Пожалуй, сейчас – самый подходящий момент убедить его в том, что он бросил тебя лишь затем, чтобы полюбоваться, как мы целуемся. Целуй меня по-настоящему, милая.

Мишель моментально провалилась в бездну гнева и страха. Она понимала, что все это было лишь частью их замысла. Но их губы встретились, и все ее разумные мысли рассыпались в прах. Она чувствовала только его губы, а он целовал ее так, будто блуждавший целый год по пустыне человек приник к прохладнейшему, свежайшему ручью. Он пил ее маленькими глотками секунду или две, а затем, возжелав испить влагу до конца, разомкнул языком ее трепещущие губы и проник в рот.