Скрижаль Дурной Вести

— Как?.. — спросил он, глядя в пространство перед собой. — Так вы даже не...

— П-потом разберетесь, — вошел в разговор молчавший дотоле Гарик. — Н-на п-проклятых «шмайсерах» не было глушителей! Сейчас п-половина городских легавых будет здесь! Х-ходу отсюда!

* * *

В день двадцать шестой своего пребывания на преславном своей мерзостью плато Северного полушария Капо-Квача Клайд, помирая от жары, стоял навытяжку перед старшим по инструктажу Тори-Вори и со злобной тоской ожидал, когда же наконец закончится торжественная церемония возведения его в чин комотделения. Само отделение, назначенное в его подчинение, неполная дюжина золотушных дебилов переминались на кривых нижних конечностях, вертели башками, норовили словить мух, вытянуть из носа соплю позабавнее, просто кемарили стоя и всеми другими известными способами использовали то обстоятельство, что руководство расположилось к ним спиной.

Старший хрипловато, но вполне членораздельно огласил Клайда достойным носить оружие во славу Деда Всех Дедов и привел его к присяге, велев совершить обряд целования Белоснежного Знамени. Посапывавший наготове за его плечом знаменосец вовремя выдвинул вперед древко, и Клайд, выбрав на застиранном полотнище место почище, приложился к святыне Свободного Лесного Народа. В полном соответствии с уставом старший обнял его, выдохнув в лицо облако перегара, и сверх устава шепнул, чтоб не тянул, а шагал в корпус расписываться за чин и присягу, там, мол, и отметим...

Затем Клайд был оглашен комотделения и к рубахе его была присобачена белая кисточка с хвоста ночного древесного яйцекрада.

После этого Тори-Вори круто повернулся к отделению и застал всех одиннадцать уже вытянувшимися во фрунт и пожирающими глазами бренное воплощение вечного бога в чине старшего по инструктажу.

Отделению было доведено до сведения, что перед собой они видят — по правую, нет, тьфу, по левую руку от старшего — своего отныне отца родного — звать Клайдом, на приказы и распоряжения которого если кто наплевать вздумает, так сразу в расход пойдет — на запчасти и который, хотя еще и ни хрена на Квача не знает, зато Легион прошел и приструнить их, оболтусов, сумеет. Одним словом, просьба нового командира любить и жаловать. Сегодня в обед забрать на кухне двойной паек, пожрав — отсыпаться: в ночь — выход на задание. Все ли всем понятно?

Все было понятно всем. Оставшись один на один со вверенными ему оболтусами, Клайд откашлялся и провел перекличку. То, что здешней братве спуску давать нельзя, он уже усвоил достаточно твердо. Так же, как и то, что без подачек, вовремя брошенных, в узде эту публику тоже не удержать. Возведению в чин предшествовав неделя «условного» командирства с тем же слегка дебильным — а где взять другой? — рядовым составом. Поэтому, дав строю олигофренов ставшую уже привычной команду, гениально совмещающую в одной формулировке проблематику пространства и времени — рыть траншею от забора до обеда — а в обед, пообещав поставить от себя двойную в честь такого случая и чтоб дрыхлось лучше перед ночным выходом, он уверенным шагом направился через вытоптанный двор форта к офицерскому бараку. По дороге завернул в свою землянку и вытянул из загашника одну и двух канистр с самогоном — полагалось поставить еще и начальству. Что-что, а субординация на Капо-Квача при Деде Всех Дедов соблюдалась жестко. «Не то что до того как разобрались...» — так говорили здесь. Еще говорили: «Теперь, когда Котлован...»

Когда, собственно, «разобрались», кто такой Дед и уж особенно в том, что за штука такая Котлован, Клайда спрашивать отучили быстро. В лучшем случае дело ограничивалось верчением пальцев у виска и нечленораздельными: «Дык, ты... Ну, так ведь то... Ты, давай, не того, не умничай...» В лучшем — повторимся — случае.

Формально на форт полагались два толкователя. Более того, оба наличествовали и по мере сил искренне стремились донести до своей паствы, и особо до новообращенною Клайда, извечно мудрое Дедово слово, но, даже будучи относительно трезвы, не были достаточно вразумительны в датах и цифрах. И вообще в изложении точных фактов и концепций истории Свободного Лесного Народа. Про менее образованный здешний люд и говорить было нечего.

Ясно было одно — была где-то недавно, еще на памяти этого поколения Лесного Народа, Великая Разборка, был Дед и его идеи — путаные в части философии, но до предела ясные в области казарменной дисциплины. Еще был где-то в совсем уж диких чащобах Котлован, работы на котором близились к победоносному концу и вкалывать на рытье которого было высочайшим счастьем. Еще было очень мало еды и много самогона. Вот, собственно, и все.

Хотя, впрочем, были еще деревни, в которые к бабам выбирался на побывку и в самоволку служилый народ из фортов, были потайные города, по которым прятались колдуны и откуда поисковики тащили товар, были монастыри, где детей — не слишком здесь многочисленных — учили грамоте и всячески готовили к воплощению в жизнь идей Деда. Еще там, в монастырях, исполняли волю Деда в тех случаях, когда для строевого и деревенского народа она оказывалась не по уму. Ну и были многочисленные форты, вроде того, куда определили на обучение Клайда. Они стерегли тропы и охраняли скопища в разной степени нищих деревень, разбросанных по лесу или ютившихся в горах. Ну, что там еще? Ну да, конечно, был еще враг — Лесной Человек, в разговорах сугубо иронически — Лесной Друг (за эти слова пороли), и целый сонм его присных — от них помогали заговор и амулеты. И были трапперы. Последних следовало уничтожать при любых обстоятельствах. Лесной Человек жизнь отнимал редко — чаще душу, все больше норовил сбить с пути истинного, свести с ума, который не так уж на Капо-Квача и в цене был, трапперы же сжигали деревни вместе с женщинами, детьми и стариками, вырезали форты и, главное, отбирали товар. О товаре Клайд решил поразмыслить особо.

В комнатушке писарей его уже заждались. Самих писарей, как таковых, выперли прогуляться, а поверх в спешке побросанных бумаг была разложена скупая закуска и поставлены уже налитые всклянь кружки. Кроме потиравшего лапы Тори-Вори собрались еще замкомфорта по хозчасти — Лютц, ординарец самого генерала Холли — Андрей и старик Дуперон. Как ни странно, Клайда в форте почти что любили. Во всяком случае, друзьями он здесь оброс, хотя там, на Большой земле, слыл человеком довольно нелюдимым. Должно быть, сказывалась актерская закваска.

Собственно, замыслы его были просты: то, что в одиночку он из леса не выйдет, даже если не будет погони, он уже усвоил. Помощи от олухов царя небесного, именовавших себя Свободным Лесным Народом, ждать не приходилось: единственное, что могло заставить здешних командиров задуматься о возможности возвращения пленника на Большую землю, — так это только солидный выкуп. Платить за Клайда было явно некому. Разве что полиция раскошелилась бы, чтобы заполучить проклятого угонщика. Этот вариант и вовсе не улыбался Клайду. Так что он без особых раздумий принял Лесную Присягу и вступил в Силы Самообороны.

Собственно, человек с опытом легионера был подарком для местного воинства, и только на этих рельсах Клайд мог рассчитывать на хорошую карьеру. А карьеру делать было надо — чтобы прорваться к сколь-либо сносному средству транспорта, на котором можно было бы добраться до Южного бугра. Уж там-то Клайд знал бы, что делать. В конце концов, город был его стихией. Не важно какой — все города Звездной Федерации годились. Только бы добраться туда, где по рукам ходят деньги и где вам за шиворот не лезут муравьи или что похуже... Вопрос состоял только в том, где он, этот транспорт? Аэроплан, флайер, танк — все, что способно вытащить его из проклятых джунглей.

В том, что транспорт у Лесного Народа есть, Клайд не сомневался — даже здесь, в отгороженном от всего мира форте, были заметны следы вяло, но постоянно протекающего обмена с Большой землей. Оружие господ офицеров вовсе не было только трофейным старьем. Егерский корпус, гвардия леса, — эта двойка егерей наткнулась на Клайда той ночью — предпочитал, правда, арбалеты собственного изготовления, но это была уже порядочная бравада. У Клайда за спиной болтался ионный разрядник предпоследней модели, а в подсумке — зарядное к нему устройство. В лечебнице были в наличии, хотя и в минимальном наборе, снадобья с неистекшим сроком пользования. Люди, посланные в монастыри или на Котлован, перемещались явно не пешком. Был в лесу транспорт. Был. Надо было только вытерпеть все причуды этих дьявольски хитрых простаков, что населили, всем козням неукротимой природы вопреки, дикое плато Капо-Квача и не собирались ни сами возвращаться в лоно выпихнувшей их на верную смерть, на Северный бугор, цивилизации, ни возвращать туда даром ни одной заблудшей души. Надо было им понравиться. Заслужить доверие.