Великое кольцо (сборник)

Скоро удалось восстановить кабели аварийного освещения. При свете прожектора на маяке подъездной дороги люди увидели поразительное зрелище – металл конструкций опытной установки был размазан по борозде тонким слоем, отчего она сверкала, будто хромированная. В отвесный обрыв отрезанного, точно ножом, склона горы вдавился кусок бронзовой спирали. Камень расплылся стекловатым слоем, как сургуч под горячей печатью. Погруженные в него витки красноватого металла с белыми зубцами рениевых контактов сверкали в электрическом свете вделанным в эмаль цветком. От взгляда на это ювелирное изделие двухсот метров в диаметре ощущался страх перед неведомой, действовавшей здесь силой.

Когда расчистили заваленный обломками спуск в подземную камеру, то нашли Мвена Маса на коленях, уткнувшим голову в камень нижней ступеньки. Видимо, заведующий внешними станциями в момент прояснения сознания делал попытки выбраться. Среди добровольцев отыскались врачи. Могучий организм африканца с помощью не менее могучих лекарств справился с контузией. Мвен Мас встал, дрожа и шатаясь, поддерживаемый с обеих сторон.

– Рен Боз?..

Обступившие ученого люди помрачнели. Заведующий обсерваторией хрипло ответил:

– Рен Боз жестоко изуродован. Вряд ли долго проживет…

– Где он?

– Нашли за горой, на ее восточном склоне. Должно быть, его выбросило из помещения. На вершине горы более ничего нет… даже развалины стерты начисто.

– И Рен Боз лежит там же?

– Его нельзя трогать. Раздроблены кости, сломаны ребра…

– Что такое?

– Живот распорот, и вывалились внутренности…

Ноги Мвена Маса подкосились, и он судорожно ухватился за шеи державших его людей. Но воля и разум действовали.

– Рен Боза надо спасать во что бы то ни стало! Это величайший ученый!..

– Мы знаем. Там пятеро врачей. Над ним поставили стерильную операционную палатку. Рядом лежат двое пожелавших дать кровь. Тиратрон, искусственное сердце и печень уже работают.

– Тогда ведите меня в переговорную. Соединитесь с мировой сетью и вызовите центр информации северного пояса. Как спутник пятьдесят семь?

– Вызывали. Он молчит.

– Разыщите спутник в телескопе и рассмотрите при большом увеличении в электронном инверторе…

– Машины серьезно повреждены, и новых записей на индикаторе нет.

– Все погибло, – прошептал Мвен Мас, опуская голову.

Ночной дежурный северного центра информации увидел на экране измазанное кровью лицо с лихорадочно блестевшими глазами. Он тщательно всмотрелся, прежде чем смог узнать заведующего внешними станциями – широко известную на планете личность.

– Мне нужно председателя Совета Звездоплавания Грома Орма и Эвду Наль, психиатра.

Дежурный кивнул и принялся оперировать с кнопками и верньерами памятной машины. Ответ пришел через минуту.

– Гром Орм готовит материалы и ночует в жилом Доме Совета. Вызвать Совет?

– Вызывайте. А Эвда Наль?

– Она находится в четыреста десятой школе, в Ирландии. Если нужно, я попробую вызвать ее, – дежурный посмотрел на схему, – к переговорному пункту 5654СП.

– Очень нужно! Дело жизни и смерти!

Дежурный оторвался от своих схем.

– Случилось несчастье?

– Большое несчастье!

– Я передаю дежурство своему помощнику, а сам займусь исключительно вашим делом. Ждите!

Мвен Мас опустился на придвинутое кресло, собирая мысли и силы. В комнату вбежал заведующий обсерваторией.

– Только что фиксировали положение спутника пятьдесят семь. Его нет!

Мвен Мас встал, как будто не получил никаких повреждений.

– Остался кусок передней части – порт для приема кораблей, – продолжался убийственный доклад. – Он летит по той же орбите. Вероятно, есть еще мелкие куски, но они пока не обнаружены.

– Значит, наблюдатели?..

– Несомненно, погибли!

Мвен Мас сжал кулаками нестерпимо болевшие виски. Прошло несколько томительных минут молчания. Экран вспыхнул снова.

– Гром Орм у аппарата Дома Советов, – сказал дежурный и повернул рукоятку.

На экране, отразившем большой, тускло освещенный зал, возникла характерная, всем знакомая голова председателя Совета Звездоплавания. Узкое, будто разрезающее пространство лицо с крупным горбатым носом, глубокие глаза под скептическими угловатыми бровями, волевой изгиб твердо сжатых губ.

Мвен Мас под взглядом Грома Орма опустил голову, как набедокуривший мальчишка.

– Только что погиб спутник пятьдесят семь! – Африканец бросился в признание, как в темную воду.

Гром Орм вздрогнул, и его лицо стало еще острее.

– Как это могло случиться?

Мвен Мас сжато и точно рассказал все, не утаив запретности опыта и не щадя себя. Брови председателя Совета сошлись вместе, вокруг рта обозначились длинные морщины, но взгляд оставался спокойным.

– Подождите, я поговорю о помощи Рен Бозу. Вы думаете, что Аф Нут…

– О если бы Аф Нут!

Экран потускнел. Потянулось ожидание. Мвен Мас заставлял себя держаться из последних сил. Ничего, скоро… Вот и Гром Орм!

– Я нашел Аф Нута и дал ему планетолет. Не меньше часа ему надо на подготовку аппаратуры и ассистентов. Через два часа Аф Нут будет в обсерватории. Теперь о вас – опыт удался?

Вопрос застал африканца врасплох. Он, несомненно, видел Эпсилон Тукана. Но было ли это реальным соприкосновением с недостижимо далеким миром? Или же убийственное воздействие опыта на организм и горячее желание увидеть сочетались вместе в яркой галлюцинации? Может ли он заявить всему миру, что опыт удался, что нужны новые усилия, жертвы, расходы на его повторение, что путь, выбранный Рен Бозом, удачнее, чем у его предшественников? Надеясь на памятные машины, они проводили опыт только вдвоем, безумцы! А что видел Рен, что может он рассказать?.. Если сможет… если видел!

Мвен Мас стал еще прямее.

– Доказательств, что опыт удался, у меня нет. Что наблюдал Рен Боз, не знаю…

Откровенная печаль отразилась на лице Грома Орма. За минуту до того только внимательное, оно стало суровым.

– Что предполагаете делать?

– Прошу разрешить мне немедленно сдать станции Юнию Анту. Я более недостоин заведовать. Потом – я буду с Рен Бозом до конца… – Африканец запнулся и поправился: – До конца операции. Затем… затем я удалюсь на остров Забвения до суда… Я сам уже осудил себя!

– Возможно, вы правы. Но мне неясны многие обстоятельства, и я воздерживаюсь от суждения. Ваш поступок будет разобран на ближайшем заседании Совета. Кого вы считаете наиболее способным заменить вас – прежде всего в восстановлении спутника?

– Лучшей кандидатуры, чем Дар Ветер, не знаю!

Председатель Совета согласно кивнул. Он некоторое время всматривался в африканца, собираясь еще что-то сказать, но сделал молчаливый прощальный жест. Экран погас, и вовремя, потому что все помутилось в голове Мвена Маса.

– Эвде Наль сообщите сами, – прошептал он в сторону стоявшего рядом заведующего обсерваторией, упал и после тщетных попыток приподняться замер.

Центром внимания на обсерватории в Тибете сделался небольшой желтолицый человек с веселой улыбкой и необыкновенной повелительностью жестов и слов. Прибывшие с ним ассистенты повиновались ему с той радостью послушания, с какой, вероятно, шли за великими полководцами древности их верные солдаты. Но авторитет учителя не подавлял их собственных мыслей и начинаний. Это была необыкновенно слаженная группа сильных людей, достойных вести борьбу с самым страшным и неодолимым врагом человека – смертью.

Узнав, что наследственная карта Рен Боза еще не получена, Аф Нут разразился негодующими восклицаниями, но так же быстро успокоился, когда ему сообщили, что ее составляет и привезет сама Эвда Наль.

Заведующий обсерваторией осторожно спросил, для чего нужна карта и чем могут помочь Рен Бозу его далекие предки. Аф Нут хитро прищурился, изображая интимную откровенность.

– Точное знание наследственной структуры каждого человека нужно для понимания его психического сложения и прогнозов в этой области. Не менее важны данные по неврофизиологическим особенностям, сопротивляемости организма, иммунологии, избирательной чувствительности к травмам и аллергии к лекарствам. Выбор лечения не может быть точным без понимания наследственной структуры и условий, в которых жили предки.