Астра

Точно в нужное мгновение Сссури отвёл назад руку, и его копьё запело в воздухе. Невероятным поворотом шеи дьявол перехватил древко зубами и в порошок стёр твёрдый, как железо, шест. Но это движение обнажило его горло, и стрела из лука Дальгарда глубоко погрузилась в плоть.

Ящер-дьявол выплюнул копьё и попытался поднять голову. Но мышцы его быстро слабели. Он сражался с ядом, сделал шаг вперёд, его маленькие красные глаза полны были ненавистью. Потом упал и ещё некоторое время дёргался. Дальгард опустил лук. Второй выстрел не понадобился.

Сссури с несчастным видом разглядывал обломки своего копья. Это не просто продукт долгих часов напряжённой работы. Ни один водяной не сочтёт себя готовым к встрече с врагом без такого оружия в руках. Сссури взял острие и снял его с обломка древка, оставленного драконом. Завязав наконечник в пояс, водяной повернулся к Дальгарду.

«Посмотрим, что за этой дверью?»

Дальгард пересёк коридор и попробовал толкнуть дверь.

Она не поддалась на толчок, зато откатилась в стену, позволяя пройти.

И по другую сторону двери разведчики обнаружили гигантский зал, при одном виде которого они изумлённо застыли на месте. У колонистов была лаборатория, мастерские, они старались сохранить знания, которые пронесли их предки через космос, а также получить новые. Но огромное помещение с поражающей воображение массой старых механизмов и машин, баков, ящиков, полок, уставленных многочисленными предметами, заваленных инструментами столов, было слишком велико, чтобы отыскать что-либо полезное без подробного и тщательного изучения.

«Мы здесь не первые», — Сссури почти не обратил внимания на все эти предметы. Он нагибался к потревоженной пыли в одном из проходов. Дальгард, присоединяясь к водяному, заметил, что на столах совсем недавно появилось много пустых мест, о чём свидетельствовали пятна на многолетнем слое пыли. И тут он тоже увидел, что так заинтересовало Сссури: следы, напоминающие отпечатки босых ног, но всего с тремя пальцами!

«О н и!»

Дальгард, бывший неплохим следопытом и охотником до того, как стал разведчиком, нагнулся, чтобы разглядеть получше. Да, след был недавний, сделанный вчера или позавчера; на каждом отпечатке лежал только налёт свежей пыли.

«Несколько дней назад. Теперь они не в городе, — уверенно заключил водяной. — Но придут снова».

— Откуда ты знаешь?

Сссури рукой указал на окружавшие их богатства.

«Они взяли кое-что, может, самое необходимое. Но не смогут отказаться от остального. Они обязательно вернутся, и не один раз. Много. Пока…»

— Пока не останутся насовсем, — Дальгард мрачно закончил мысль друга.

«Этого они и добиваются. Когда-то вся земля здесь была под их господством. Весь мир принадлежал им, пока они не погубили его, воюя друг с другом. Да, они мечтают вернуть себе всё. Но, — в глазах Сссури вспыхнул такой же огонь, какой горел в глазах ящера-дьявола в последние мгновения его жизни, — но этого не должно случиться!»

— Если они заберут землю, у вас останется море, — заметил Дальгард. Водяные могут спастись. А его соплеменники? Большие семьи не в обычае у колонистов-землян. Они жили чуть больше ста лет на новой планете, и за это время количество их выросло с сорока пяти переживших космическое путешествие до двухсот пятидесяти, из которых лишь сто двадцать — не старики и не дети и могут сражаться. И никакого отступления, никакого убежища у них нет.

«Мы не вернёмся в глубины!» — в заявлении Сссури прозвучала непреклонная решимость. Его племя слишком долго преследовали, и только когда водяные заключили союз с колонистами, они осмелились покинуть опасные океанские глубины, где охотятся чудовища, такие же свирепые и опасные, как ящеры-дьяволы, и поселить свои семьи в прибрежных пещерах и на маленьких островах вблизи берега, расплодиться и развить свою цивилизацию. Да, зная упрямство этих мохнатых существ, Дальгард был уверен, что морской народ добровольно в глубины не вернётся. Как не пойдёт покорно под власть ненавистной расы.

— Не вижу, как мы сможем остановить их, — Дальгард заговорил вслух, словно обращаясь к самому себе. Он разглядывал заваленные столы, машины на массивных основаниях у стен, богатства чуждой технологии.

Усвоенное с детства утверждение, что знания Других не для его племени, что они опасны, вызывало беспокойное ощущение вины за то, что он стоит здесь. Опасность, опасность гораздо хуже физической, таилась среди странных предметов. И он мог оживить её, просто протянув руку и взяв какой-либо из удивительных инструментов, что лежали всего лишь в дюймах от него. Любопытство боролось в юноше со строгим предупреждением старейших.

Когда Дальгард был совсем маленьким, он как-то заглянул в полевой мешок отца после предпоследнего исследовательского похода старшего Нордиса. И нашёл там чистый прямоугольный зеленоватый кристалл, в центре которого переплетались разноцветные линии, образуя странные узоры. Стоило чуть-чуть повернуть кристалл в руке, как рисунки менялись. Дальгард долго смотрел на кристалл, и ему стало казаться, что в его голове что-то происходит; он как будто начал понимать значение отдельных чуждых слов, ловить обрывки чуждых мыслей, как обычно, когда общался с детёнышем водяного, которым был Сссури, или с прыгунами в поле. И так велико было его удивление, что он побежал искать отца с этим кристаллом, чтобы рассказать, что происходит, когда на него смотришь.

Но его отнюдь не похвалили за открытие. Напротив, отвели в комнату, где лежал в постели глубокий старик, сын Великого Человека, задумавшего и осуществившего полёт в космосе. И сам Форкен Кордов старческим голосом разговаривал с Дальгардом; голос его был такой же хрупкий и тонкий, как худые руки, беспомощно лежавшие на высохшем теле; старик простыми и добрыми словами объяснил, что знание, заключённое в кристаллах и странной формы книгах, которые иногда отыскиваются в руинах, не для них. Что первым обнаружил это его собственный прапрадед Дард Нордис, один из первых мутантов, способных к восприятию мыслей. И Дальгард, под впечатлением слов Форкена, озабоченности отца и всех событий того дня, никогда не забывал предупреждение.

«Мы не можем надеяться остановить их, — заметил Сссури. — Но мы должны узнать, когда они придут снова, и ждать их — твой народ и мой. Потому что, говорю тебе, брат по ножу, им нельзя позволить снова подняться!»

— А как предсказать их приход? — спросил Дальгард.

«Одни мы этого не сделаем. Но когда они придут, то быстро не уйдут. Они уже побывали здесь, никто не причинил им вреда, и потому их опасения улеглись. И когда они придут в следующий раз, то в соответствии со своей природой захотят остаться дольше. Не хватать то, что поближе, а тщательно выбирать вещи, которые дадут лучшие результаты. Поэтому они разобьют лагерь, и мы сможем позвать на помощь».

— Возвращение в Хоумпорт потребует нескольких дней, даже если мы будем торопиться, — возразил разведчик.

«Слово летит быстрее человека, — ответил водяной с непоколебимой уверенностью в своём плане действий. — Мы поставим себе на службу дружеские глаза и уши, много глаз, много ушей. Будь уверен: не мы одни боимся возвращения Других из-за моря».

Дальгард понял его. Не в первый раз прыгуны и прочие живущие в траве зверьки, ночные бегуны и даже птицы-бабочки, с которыми могут связаться только водяные, передадут сообщение через весь континент. Может, передадут неточно: точно передать крошечный мозг животного не в состоянии, — но значение будет понято старейшими и водяных, и колонистов. На севере беда, там нужна помощь. И так как только Дальгард избрал северное направление для похода, его народ будет знать, кто послал сообщение, и начнёт действовать. А к сообщению Сссури серьёзно отнесутся воины его племени.

Да, это можно будет сделать. Но как же оставленные ими следы, убитые ящеры-дьяволы?

У Сссури и на это был ответ.

«Они подумают, что кто-то из моего народа побывал здесь, может, целый отряд исследовал сушу. Мы сделаем, чтобы так казалось. Но о тебе они не должны знать. Думаю, они до сих пор не знают, что твои отцы сошли с неба. И когда начнётся война, это может оказаться немалым преимуществом».