Дорога привела нас к двум воротам-башням. Их посты увенчивались фигурами устрашающего вида. Когда мы ступили между двумя столбами, на которых они скорчились, послышалось громкое рычание Айлия вскрикнула и хотела убежать, но я встала против нее и встряхнула, чтобы часть ее страха ушла, и она смогла бы выслушать меня С таким устройством я была знакома давно. Одни из ворот Ис Сити были снабжены таким же. Звук производился ветром, проходившим через определенным образом вырезанные отверстия. Не знаю, поверила ли она мне, но то обстоятельство, что я была невредима, а странные создания только ревели, но явно не собирались спускаться и нападать на нас, успокаивало ее, и я снова потянула ее за собой. Как только мы прошли через ворота, в спешке уже необходимости не было, и я пошла медленнее, хотя и не останавливалась и не выпускала руки Айлии. В отличие от поселка, здесь не было развалин, но, как и в Ис Сити, было ощущение глубокой древности, будто столетия давили на массивные камни и вдавливали их глубже в землю. Камни не покосились, лишь покрылись патиной вечного и неизменного существования. Стены были очень толстые и, похоже, имели внутри пространство для прохода, закрытое с двух сторон решетками. Возможно, когда-то здесь жили стражники-нелюди, и для каждого было что-то вроде клетки. Затем мы вышли на мощеную дорогу, поднимавшуюся к высоким башням, окруженным кольцом стен. Скорее это все-таки был город, потому что между первыми воротами и замком в центре теснилось множество зданий. Они таращили на меня мертвые глаза окон, разинутые рты дверей. То тут, то там между плитами мостовой торчали высохшие стволы деревьев. Снежные сугробы дополняли мрачную картину запустения. Строения были все одинаково серые, более светлые, чем в Ис Сити. Но над каждой дверью было пятно, обрадовавшее меня — ярко-голубое, как те камни в Эскоре, поставленные в защиту от окружающего Зла. Поскольку здесь была эта охрана, значит, когда-то она защищала тех, кто тут жил, так что, как я подумала, я могла бы войти без страха. Я убедилась еще в одном: эта улица, полого поднимавшаяся ко вторым воротам, была мне знакома, как будто я давно хотела пойти по ней и теперь почти забыла. Но как только мы дошли до ворот, и я увидела вырезанный в голубом камне символ — перекрещенные меч и жезл — я вспомнила. Этой дорогой я шла во сне, когда видела, как открыли ворота в другой мир. Теперь я не могла ни свернуть в сторону, ни освободиться, потому что нас тянуло вперед. Я услышала, как Айлия испуганно вскрикнула. Когда я обернулась, то увидела, что ее глаза застыли, и она идет, как под мысленным принуждением. На меня оно тоже действовало, но, видимо, не так сильно, как на нее. Я приняла это за притяжение Власти к Власти. По-видимому, тот маг, который когда-то работал здесь, оставил ядро энергии, которой невозможно было сопротивляться Мы убыстряли шаг, входили в двери, шли по коридорам, проходили через комнаты и холлы все быстрее и быстрее. Мы почти бежали. Айлия не издавала ни звука.

Наконец, мы вошли в высокий зал. Он казался живым, а не мрачно мертвым. Здесь не так чувствовался груз бесчисленных лет, и здесь были знания и энергия, такая сильная, что, казалось, весь воздух напоен ею. На стенах еще сохранились украшения, висели ковры, хотя и потускневшие, но вытканные с таким искусством, что местами проглядывало то лицо человека, то морда чудовища с отчетливостью зеркального отражения. Можно было подумать, что ковры и есть зеркала, и в них отражаются создания, марширующие невидимо для нас и вечно глядящие на свое отражение на поверхности ткани. Здесь были сундуки с разными символами на крышках. Я узнала эти символы — они были записаны на свитках. Кто знает, может быть, Утта как раз отсюда и взяла те два свитка. У меня было большое искушение подойти к ближайшему сундуку, открыть крышку и полюбоваться на такие сокровища, но я крепко сжала руку Айлии и медленно повела ее вокруг стен этого огромного холла, не рискуя выйти в чистую и пустую середину. Было достаточно светло, чтобы разглядеть рисунки, сделанные на цветных камнях или металлических полосах, которые покрывали большую часть стен. В пол были глубоко врезаны инкрустированные пентаграммы, магические круги, большие или меньшие отпечатки величайшей из магических фигур. Они лежали чуть в стороне от нашего пути вдоль стен. Но за этими символами — ключами к великому знанию — были неопределенные линии, нерезкие, как будто тот, кто шел к центру зала, продвигался и к знанию и не нуждался более в конкретных символах, как в гидах. Одни я мало знала, другие лишь немногим отличались от тех, которые я видела раньше. Здесь было что-то вроде школы для работников Власти, как Место Тишины. Но тут все было настолько больше, в неопределенных линиях ближе к центру читались такие намеки, что работавший здесь, наверное, смотрел бы на Мудрых Женщин, как на детей, делающих свои первые неуверенные шаги. Ничего удивительного, что здесь было ощущение продолжения жизни. Камни стен за коврами, камни под нашими ногами столетие за столетиями впитывали в себя радиацию Власти и теперь отражали то, что так долго проникало в них.

Мы отошли далеко от входных дверей, когда я заметила кресла, скорее троны, потому что они стояли на возвышении с тремя ступенями и были сделаны из голубого камня, с широкими подлокотниками и высокими спинками, на которых были вырезаны слабо светившиеся руны. На среднем кресле лежал жезл мага, будто ненадолго оставленный хозяином, пока тот куда-то вышел. Символ на спинке этого кресла был тот же, что и на воротах этой цитадели — жезл и меч. Это явно было кресло правителя здешних земель — человека или больше чем человека. Увидев кресло, я вспомнила детали своего сна. Маг сидел именно здесь, когда смотрел на появление ворот. Что же случилось потом? Может быть, он ушел через те ворота, чтобы посмотреть на другой мир? Легенды говорят, что так делали многие маги. Сон вспомнился так отчетливо, что я посмотрела на зеркало, ища след Ворот, но там был голый помост, на нем не было никаких символов, даже намека на них. Может, хозяин этого зала действительно дошел до такого совершенства, что не нуждался ни в чем для создания энергии?

Я подумала о Мудрых Женщинах и о Дензиле, представляющих высоты такого искусства. Если мне доведется когда-нибудь встретиться с хозяином этого среднего кресла, я буду против него, как Айлия или Вахаи, потерянное, простое существо. Это было для меня новым ощущением, потому что, хотя я и потеряла большую часть того, что имела, я помнила, что было в моих возможностях раньше, а здесь я осознала, что все, чему я училась, было лишь первой страницей самых простейших для Мастера Ворот рун. Поняв это, я вдруг почувствовала себя маленькой и усталой, испуганной, хотя зал и был пуст, и тот, перед кем я благоговела, давно исчез. Я взглянула на Айлию — она, по крайней мере, была человеком. Она стояла, опустив руки, там, где я ее оставила. Ее лицо было странно пустым, и во мне вспыхнуло беспокойство: разве не я привела ее сюда, в эту резиденцию Власти, которая все еще чувствуется и вредит ей, в то время как я со своими защитными силами могу не бояться? Может, я опять в своем упрямом эгоизме сработала для Зла? Я обняла ее за плечи, заглянула в глаза и коснулась мозга. Нет, тут было не повреждение, чего я опасалась, а нечто вроде сна. Я подумала, что этот сон — ее защита, и он, вероятно, будет продолжаться, пока мы останемся здесь, но вообще-то нам пора было уходить, пока эта просачивающаяся старая Власть не накопилась и не обратила нас в рабов. Но оказалось, что уйти — все равно, что пробиваться против течения, которое несло нас в противоположном направлении. Я с тревогой обнаружила, что здесь действительно поднялся невидимый поток, кружившийся вокруг третьего кресла, как будто его целью было то место, где во сне я видела Ворота. Айлия с готовностью поддалась этому течению, прежде чем я сообразила, что нам грозит реальная опасность. Я вцепилась в Айлию, оттаскивая ее назад, но она вырывалась, и ее невидящие глаза уставились в пустой центр зала. Свободная рука ее взметнулась, пальцы как будто бы нащупали невидимую опору, чтобы ухватиться за нее и вырваться из моих рук. Я воздвигала себе мысленную охрану. У меня не хватило сил, чтобы защитить оба наши мозга, но, если я смогу удержаться, то я, конечно, удержу и Айлию, и мы выйдем из холла. Я думала, что за его пределами мы будем в безопасности. Но пока что я могла только удерживаться против потока, а Айлия рвалась все сильнее, пока мы обе не оказались позади среднего кресла, и я положила руку на его высокую спинку. На сиденье лежал жезл. Не схватить ли его, когда мы пойдем мимо? А что это мне даст? Такие жезлы Власти были оружием, они управляли лучами, нужными для колдовства, но они также были собственностью только одного, своего хозяина. Чего я достигну, если попытаюсь пользоваться им? Однако, этот жезл столь резко запечатлелся в моем мозгу, что я поняла: он имеет для меня какое-то великое значение, о чем я пока и не догадываюсь. Теперь мы были на уровне сидения. Я должна взять жезл, пока меня не оттащили, потому что Айлия снова начала вырываться, и скоро мне придется держать ее обеими руками. Я поколебалась секунду, но потом воспользовалась случаем. Я резким движением подтащила Айлию к креслу, вскочила на первую ступеньку помоста и левой рукой схватила конец жезла.

Предыдущая страница Следующая страница
×
×