Поскольку у меня не было доверия к Хилариону и я не имела возможности отвести мать для разговора в сторону, я должна была говорить очень осторожно. Я рассказала, что случилось с нашей тройкой с тех пор, как Джелит уехала: как меня взяли Мудрые Женщины, и я много лет провела в Месте Тишины, о взрыве, который волшебницы Эсткарпа направили против Карстена, как Кайлон и Кимок освободили меня и увезли в Эскор. Я рассказала, что мы приехали в страну, над которой тоже нависли военные тучи, что мы объединились с теми, кто был близок нам по духу, но не упоминала ни имен, ни мест. О своих личных несчастьях я, насколько могла, умолчала, сказав только, что была околдована человеком, обманувшим нас всех, и что поехала обратно в Эсткарп для лечения. Затем я рассказала о Вупсалах и рейдерах, а также о том, как я и Айлия очутились в цитадели на мысе и прошли через Ворота. Я не решалась мысленно сообщить матери, что это не все и что должен быть еще разговор наедине, но что-то в ее глазах сказало мне, что она поняла и при первом же удобном случае мы поговорим. Я очень боялась, как бы Хиларион не засыпал меня вопросами о том, что случилось в Эскоре с тех пор, как он оказался здесь, но он, как ни странно, этого не сделал. Я решила, что это его молчание подозрительно, и готова была даже отказаться от возвращения, потому что с нами вернется и он. Отец вздохнул.

— Похоже, что наш тщательный счет дней и в самом деле ни к чему. Значит, Карстен теперь отгорожен, а мудрые Женщины, построив ограду, тоже обратились в ничто? Кто теперь там правит?

— Корис, по моим последним сведениям, хотя он страдает от раны, полученной в последние дни войны, и больше не носит Топор Вольта.

— Топор Вольта! — задумчиво повторил мой отец, как бы вспоминая многое. — Местопребывание Вольта и его Топор… Хорошие дни были! Таких, наверное, для нас уже не будет. Но если Карстен подавлен, то как насчет Ализона?

— Люди, которые присоединились к Кайлону, — ответила я, — говорят, что Ализон, увидя, что случилось с Карстеном, притих и ходит на цыпочках.

— Это ненадолго. Они вновь вообразят себя сильными и достанут мечи из ножен. Корис может править и пусть правит, но со старыми друзьями за спиной и у правой руки. Сейчас они ему особенно нужны, раз он не держит Топор Вольта.

Я знала, о чем думает отец, как если бы читала его мысли: хотя он не происходит от Старой Расы, он стал одним из них. Между ним и Корисом из Горма была крепкая дружба, скованная кровью и потом во время войны с Колдерами. Ему больше всего хотелось бы прямо сейчас поехать в Ис-Сиги помочь другу.

— Да, — сказала мать. Она тоже, видимо, знала, о чем он думает.

— Но прежде, чем ехать в Ис, нам нужно вернуться в наш мир. — Она вернула нас к реальности. Отец потряс головой, отгоняя мысли, служившие сейчас помехой. Затем он посмотрел на приборную доску и, казалось, просто читал то, что в моих глазах было сплошной путаницей.

— Как считаешь, далеко еще до твоих Ворот? — спросил он Хилариона.

— Он говорит мне, что надо еще пройти некоторое расстояние, — Хиларион повертел в пальцах жезл. — А как с флайером?

— Он улетел. Скоро двинемся.

В самом деле, довольно скоро краулер выбрался из щели, куда загнал его Симон, и снова покатился по своему маршруту, а мы смотрели на неизменную мрачность этого мира. Нам приходилось объезжать дюны и бугры, и наша возможность видеть, что там, впереди, сильно сократилась. Но в машине отца были и другие предупреждающие устройства, и мы положились на них. Ночь тянулась бесконечно долго. Нас так трясло, что наши тела превратились в сплошные синяки. Мы сделали остановку и отдохнули, после чего на место моей матери сел Хиларион, поскольку его жезл показал, что мы уже недалеко от цели, а Джелит села рядом с Айлией. Мы сумели влить в рот девушки немного воды, но она ничего не ела с тех пор, как мы с ней разделили наши запасы в коридоре башни, и я беспокоилась, долго ли она просуществует без еды. Мать успокоила меня, сказав, что в таком бессознательном состоянии телу требуется меньше. Мы поднялись на гребень и начали спускаться. Отец вдруг издал короткое восклицание и быстро передвинул какие-то рычаги. Экран показал, что впереди одна из тех черных, гладких дорог, шедших к башням. Мы спускались прямо на нее, а отец старался приостановить наше стремительное движение. Наконец ему удалось повернуть тупой нос машины резко влево, так что мы встали параллельно дороге. Отец облегченно вздохнул, когда мы остановились, не коснувшись дороги.

— Что же теперь? — спросил он, ни к кому не обращаясь, а как бы в пространство.

Туда! — Хиларион завертелся на сиденье, указывая жезлом через дорогу. Отец резко хмыкнул.

— Легко сказать! Мы не можем пересечь эту дорогу ни здесь, ни дальше.

— Почему? — Нетерпение Хилариона усилилось. Видимо, он был близок к цели, а ему запрещали идти по прямой.

— Потому что это не обычное шоссе, — ответил отец. — Это передача силы, которая приводит в движение транспорт башен. Этот танк не предназначен для этого. Я не знаю, что произойдет, если он выберется на эту дорогу, но не думаю, что мы останемся живы.

— Что же нам делать? Искать мост?

— Неизвестно, есть ли он, — мрачно ответил отец. — Если мы станем искать какой-то переход — надземный или подземный — мы рискуем удалиться от нашего пути на много лиг. — И он отвернулся от экрана и в упор взглянул на мага.

— Знаешь ли ты точно, насколько ты теперь близок к месту расположения Ворот?

— Лига, может, меньше.

— Разве вот что, — начал отец неуверенно. Он словно выбирал из двух зол меньшее. — Может быть, удастся использовать этот танк в качестве моста. Но если он упадет и выкинет нас посреди дороги… — он чуть заметно покачал головой.

— Я думаю, Симон, — вмешалась Джелит, — что у нас, в сущности, нет выбора. Если мы станем искать окружной путь, то его может и не быть, и мы только напрасно удлиним расстояние между нами и Воротами. Если этот твой план имеет хоть какие-либо достоинства, давайте примем его.

Отец не сразу ответил, он смотрел на экран и, видимо, размышлял, а затем сказал:

— Я поставлю на тебя не больше, чем если бы ты прыгала с вершины Латора.

Мать засмеялась.

— Ах, но я же видела, Симон, как ты делал подобные вещи, выигрывая пари и собирая монеты горстями! Жизнь постоянно бросает вызов, и человек не может уклониться даже от самого худшего. Мы это хорошо знаем!

— Ну что ж, ладно. Я не знаю природы этой силы, но думаю, что она идет как поток. Установим контроль и будем надеяться на лучшее.

Мы занялись приготовлениями. По приказу отца мы вышли из машины, взяв с собой и Айлию, а в машину загрузили камни, собранные поблизости, чтобы дать ей нечто вроде якоря против; потока силы. Отец достал цепь, которая помогла нам выбраться из колодца, и укрепил ее на плоской крыше танка, чтобы мы могли за нее держаться. Все, кроме отца, залезли на крышу, взяв с собой остатки воды и нищи, а он сел в кабину, в тот маленький уголок, который был для него оставлен. Машина под нами обрела жизнь и снова повернулась носом к дороге. Когда она поползла вниз, к черной поверхности, отец выскочил из кабины и взобрался к нам. Он оказался прав в своих предположениях. Как только тяжелая машина коснулась черной поверхности, она получила толчок, как от мощного речного течения, и наполовину свернула с курса. А если бы она полностью развернулась и потащила бы нас в качестве беспомощных пленников к башням? Или Сила моего отца одержала бы победу? Я лежала, крепко вцепившись в цепь, ее звенья больно вдавливались в мое тело, когда машина под нами дрожала и боролась с потоком. Она шла под углом, но все еще не поворачивалась полностью, что означало бы бедствие. Я не была уверена, что мы хоть сколько-нибудь продвигаемся к цели. Мы уже были далеко от той точки, с которой начали. Что будет, если на нас налетит какая-нибудь транспортная машина? Я так живо представила себе эту картину, что, пытаясь стереть ее, пропустила поворотный пункт нашей битвы. Я внезапно обнаружила, что отец уже не лежит рядом со мной, а стоит на коленях и отвязывает сумки с провиантом. Он быстро крикнул остальным, и я, подняв голову, увидела, что они смотрят на землю за дорогой, на ту сторону, куда мы стремились. Затем отец крепко взял меня за плечи.

Предыдущая страница Следующая страница
×
×