Рассвет застал их за трапезой. Лишь к полудню они снова тронулись в путь. Оставшееся мясо завернули в листья и взяли с собой.

— Если Уризен наблюдал за нами, — заметил Вольф, — он, должно быть, неплохо повеселился.

— Пусть веселится, — отозвалась Вала. — Придет и мой черед.

— Твой? Ты, наверное, имеешь в виду — наш.

— Другие меня не касаются. Меня интересует, что сделаю я.

— Типично по-властелински, — заметил Вольф без уточнения.

Какое-то время после этого он наблюдал за Валой. Ее жизнеспособность поражала. Походка ее была легкой, щеки порозовели, движения казались проворными и изящными. Возможно, на нее такое влияние оказала еда. Но это не так, думал Вольф. Даже когда мы голодали, она не страдала от недоедания и не выглядела устало.

Если кому-то удастся выжить и схватить отца за горло, думал он, это будет Вала. Пусть и мне хватит сил, молил он.

Глава XII

Они голодали уже целые сутки, когда ущелье кончилось. Отлогий склон постепенно переходил в равнину, простиравшуюся до самого горизонта. В четверти мили от подножия горы виднелся небольшой холм и на нем — два гигантских гексагона.

Властелины остановились и тупо воззрились на них.

— Чем скорее мы пройдем через какие-либо врата, тем лучше, — произнес Вольф. — Надеюсь, по ту сторону найдется пища.

— А если нет? — спросил Тармас.

— Лучше уж помереть, пробираясь через оборону Уризена, чем сдохнуть от голода. А наши дела обстоят так, что...

Вольф взглянул на унылые физиономии спутников и осекся. Властелины устало последовали за ним к подножию украшенных золотистыми камнями сооружений.

— Ну что ж, сестра, — обратился Вольф к Вале, — предоставляем тебе право выбора. Поспеши, наши силы на исходе.

Вала подобрала камешек, повернулась спиной к вратам и швырнула его через плечо. Камень пролетел через правые врата, чуть не ударившись о перекладину арки.

— Так тому и быть, — объявил Вольф. Он посмотрел на спутников и рассмеялся. — Что, ждете команды? Вперед, братья бравые Властелины! Вперед, бродяги! Дубинки, поломанный меч, нож, дряблые от слабости мускулы, желудки, ворчливо требующие мяса, — к бою! Ну, где мы еще видели такой презренный штурмовой отряд?

Вала тоже засмеялась и заметила:

— У тебя, Джадавин, хватит мужества на всех! Это что-нибудь да значит.

— Надеюсь, — отозвался Вольф и, разогнавшись, прыгнул в правые врата.

Он приземлился на мягкой почве, чуть подавшейся под ногами. Над равнинной местностью раскинулось голубое небо. Кое-где возвышались крутые холмы, такие каменистые и темные, что больше походили на наросты, чем на насыпи земли. Сомнения его усиливало и то, что поверхность, на которой он стоял, мало походила на землю. Она выглядела коричневой, гладкой, испещренной отверстиями: из каждой дыры рос тонкий трубчатый стебель высотой в фут. «Смахивает на кожу великана», — подумал Вольф. Единственной растительностью, если это можно назвать растительностью, оказались редкие деревья высотой около сорока футов с тонкими стволами и остроконечными ветвями, выступавшими от ствола вверх под углом в сорок пять градусов. Ветви были темнее, чем шафранового цвета стволы: их покрывали двухфутовые листья, похожие на лопасти.

Минуту спустя через врата прошли остальные Властелины. Вольф повернулся и произнес:

— Я рад, что обошелся без вашей помощи.

— Они были уверены, что на этот раз врата приведут в крепость Уризена, — объяснила Вала.

— И ждали, пока я очищу площадку от ловушек для их прибытия, — сказал Вольф. — Решили пожертвовать мной, получив шанс прожить на несколько секунд больше.

Властелины промолчали. Вольф укоризненно посмотрел на покрасневшего Луваха.

Затем он принялся исследовать врата. Они были либо уже отключены, либо однополярные по конструкции. Вдали виднелась длинная черная линия, возможно, берег реки или моря. Этот мир, столь похожий на тот, который они только что покинули, не давал указания, в каком направлении им надлежит двигаться. Лишь с того склона, куда он ступил из врат, Вольф увидел два темных холма, возвышающихся неподалеку друг от друга. Возвышенности могли служить своеобразным знаком, поставленным Уризеном. Существовал только один способ проверить правильность догадки, и Вольф принял решение без колебаний.

Он пошел по слегка пружинящей поверхности, остальные последовали за ним. Над головами спутников мелькнула тень птицы, и все посмотрели вверх. Белая птица с красными лапками была размером со стервятника. Мордочка напоминала обезьянью с изогнутым клювом вместо носа. Птица летела так низко, что Лувах не удержался и бросил дубинку, но промахнулся, слегка задев по расширяющемуся хвосту. Птица негодующе вскрикнула и, быстро поднявшись, исчезла из виду.

— На дереве вроде бы гнездо, — сказал Вольф. — Посмотрим, нет ли там яиц.

Лувах побежал было вперед, чтобы подобрать свою дубинку, но на полпути застыл как вкопанный.

Земля заструилась. Поверхность вздыбилась дюймовыми волнами, покатившимися по направлению к упавшей дубинке. Лувах развернулся, собираясь убежать, но потом передумал и кинулся к своему единственному оружию. Поверхность позади него вспухла, вздыбилась еще выше и штормовой волной устремилась вперед.

Вольф закричал. Лувах оглянулся, увидел грозящую ему опасность и стремглав бросился в сторону, пытаясь обежать катящийся вал. Вольф помчался вслед за гребнем, не зная, чем помочь Луваху.

Внезапно волна спала. Вольф с Лувахом остановились, но тут почва под ними вновь стала вспухать. Оба со всех ног бросились прочь, а земля или что-то под ней двинулось.

Они мчались, что было духу к вратам, надеясь, что они установлены на устойчивом месте, и рассчитывая обрести там твердую почву под ногами. Властелины добрались до безопасного места как раз вовремя. Поверхность сзади внезапно выгнулась, образовав широкое углубление, затем впадина превратилась в узкий колодец, стенки которого сомкнулись, издав чавкающий звук. Еще несколько мгновений — и дыра исчезла. Вновь перед ними расстилалась гладкая ровная поверхность, испещренная порами со стеблями, все еще продолжавшими вибрировать.

— Ну и ну! — пробормотал Лувах. — Клянусь Лосом!

Он был бледен, веснушки проступили на его лице, как Млечный путь.

Вольфу тоже было не по себе, словно он попал в землетрясение. И его сильно тревожило смутное подозрение, что на самом деле все обстоит еще хуже. Позади послышалось чье-то восклицание. Повернувшись, Вольф увидел Паламброна, пытающегося вернуться через врата, в которые он только что вошел. Паламброн, очевидно, следовал за ними и, выждав время, чтобы Властелины успели отойти подальше, рискнул шагнуть под арку. Теперь он тоже попал в ловушку.

Впрочем, его ждало нечто похуже. Приказав Властелинам, пытающимся растерзать убийцу на куски, оставить его в покое, Вольф приблизился и, не скрывая своего презрения, оглядел трясущегося и стучащего зубами брата.

— Паламброн, — объявил Вольф, — тебя приговорили к смерти, потому что ты нарушил перемирие и убил своего брата.

Паламброн, увидев, что ему грозит немедленная расправа, обрел мужество. Считая, что у него еще есть шанс, вскричал: — По крайней мере, я не ел своего собственного брата! Я не виноват! Мне пришлось его убить, так как он напал первым!

— Эниона ударили по затылку, — возразил Вольф.

— Я не виновен! — кричал Паламброн. — Он упал в драке, а когда начал подниматься, я схватил камень и ударил его. Разве я виноват, что он подставил свой затылок? Неужели я должен ждать, пока он повернется и набросится на меня?

— Я вижу, говорить с тобой бесполезно, — сухо заметил Вольф. — Ты свободен, никто не станет марать об тебя руки. Но с нами ты не можешь остаться. Иначе никто не будет чувствовать себя в безопасности.

— Вы позволяете мне уйти? — удивился Паламброн. — Но почему?

Предыдущая страница Следующая страница
×
×