Путь в Обитель Бога (СИ)

Я не мог избавиться от подозрения, что все мои опыты с машиной Надзирателей есть не что иное, как пресловутое раскалывание орехов компьютером, — даже невольная активация реаниматора, который воскресил Тотигая. И если ныне существующие компьютеры только и годились, что для указанной цели, корабль был способен на большее. Гораздо большее. А создавался он и вовсе не для пошива штанов обносившимся трофейщикам и откармливания прожорливых керберов.

Пришло время, когда я всё же решился запросить у корабля рубку управления. Тут пришлось помучиться. Никогда ведь я такую рубку не видел, и не представлял себе, какой она может быть на Колеснице Надзирателей. Думал-думал, но без толку, и решил положиться на судьбу. Пусть корабль сам решает, что мне выдать. Он выдал: даже не знаю, как описать эту штуку, — вроде большого кокона, набитого непонятным техническим дерьмом, — но посредине там стояло очень понятное кресло с экраном и пультом напротив. В центре пульта я обнаружил знакомое отверстие. Как на ибогальском разряднике.

— Будешь вставлять? — спросил Тотигай.

Я взвесил в руке Книгу, помедлил, и вставил штекер в отверстие.

Экран осветился. На нём замелькало что-то странное, многомерное, изображение обволокло меня вокруг, и я почувствовал страшную дурноту. Потом эта круговерть исчезла, дурнота отступила, и я увидел на экране звёздную карту. Масштаб плавно уменьшался, звёзды сливались в скопления, скопления — в галактики.

«Вселенная Додхара, — произнёс у меня в голове бесплотный и бесполый голос. — Пожалуйста, проложите курс».

— Ну что, Элф? — жадно поинтересовался сидевший рядом с креслом Тотигай.

— Точно не могу сказать, — ответил я, — но, кажется, сперва мне предложили программу для взрослых. В мире Надзирателей пространство точно устроено посложнее, чем у нас.

— И что ты сделал?

— А что я сделаю? Я там не то что ориентироваться — смотреть на это не могу. Сейчас вот предлагают проложить курс в космосе. Понятно предлагают — но такое ощущение, что кто-то вытягивает из меня мысли, превращая их в слова. Или заставляет вспомнить слова, которые я когда-то слышал… Интересно, а на Землю можно взглянуть?

Изображение на экране мигнуло, заметно изменилось, и голос сказал:

«Вселенная Земли. Пожалуйста, проложите курс».

— Клянусь Проникновением… — начал было я, и экран снова мигнул.

«Вселенная Парадиза. Пожалуйста, проложите…»

— Да погоди ты с прокладкой курса! Для начала бы просто подняться в воздух…

Не успел я договорить, как корабль дрогнул, а следом дрогнула и вся громада навалившегося на него сверху плато. Снаружи донёсся грохот обвала.

— Хватит! — заорал я, сжимая подлокотники кресла, и Колесница послушалась, замерла. Некоторое время я сидел, переводя дух, потом набрался храбрости и посмотрел на корабль снаружи своим вторым зрением.

Плато, против моих ожиданий, оказалось на месте, только обшивка теперь проступала из склона куском, гораздо больше первоначального. Равнину внизу разрезало километровой трещиной. Оттуда поднимался не то дым, не то пар. На будущее надо поосторожнее… Я ведь понятия не имел об истинных внешних размерах Колесницы, и что у неё за двигатели. Эдак можно половину Кайрори снести неудачным стартом.

Так и не опробовав ходовые качества, я стал выяснять, есть ли на борту оружие. Для начала, чтобы не рисковать, вызвал на экран карту Додхара — экваториальный пояс, где всё живое давно умерло. Изображение попрыгало, подёргалось, а потом на него легла прицельная сетка.

Что, вот так просто?.. Я попробовал подвигать перекрестьем и навёл — не знаю, какую пушку, но что-то навёл прямо на то место, где на Земле стоял вулкан Килиманджаро. На Додхаре здесь тоже был вулкан, только повыше, и активно действующий. Посмотрел я на него, посмотрел, да и убрал прицел от греха. Можно было не сомневаться, что пушка Надзирателей жахнет отменно. Если корабль, пролежавший миллионы лет и вросший в камень, мог запросто взлететь и отправиться в путешествие по любой вселенной, то и оружие на нём будет особенное. Долбанёт так, что от вулкана ничего не останется на Додхаре, и хорошо, если останется что-нибудь в остальных мирах Обруча.

Запросив карты северных широт Нового Мира, я нашёл столицу яйцеголовых. Вот оно, самое главное гадючье гнездо… Да что на него смотреть, если стрелять я всё равно не стану? В последнем бою у корабля, там — да, там я сто пятьдесят ибогалов истребил не моргнув глазом. Но то был бой, и я сам уже попрощался с жизнью. А вот так, сидя в кресле, в полной безопасности, нанести удар по городу, находящемуся где-то за тридевять земель, — нет, увольте. Конечно, я клялся Орексу, и это было его предсмертное желание; но я потому и поклялся, что желание было предсмертным, — не отказывать же! Я вообще много чего успел наобещать: Орексу — что истреблю всех яйцеголовых, Генке — что использую корабль на всеобщее благо, Бобелу — что заберу Лику и отвалю из Нового Мира, Коу — что никогда её не брошу, а Имхотепу — что распоряжусь кораблём мудро. Вот бы оказался тут любой из них и подсказал мне, как выполнить хотя бы часть пунктов. Помереть иногда проще, чем продолжать жить. Высказал последнюю волю, протянул ноги, — а ты тут расхлёбывай как знаешь…

Насупившись, я гонял Книгу взад и вперёд по известным мне и совсем неизвестным мирам. Передо мной возникали то неровные поверхности астероидов, то диковинные жёлтые джунгли под серым небом с огромными лунами, то ледяные пустыни с трещинами-ущельями.

Яйцеголовые хотели от Книги знаний и энергии. Веруны жаждали просветления истиной Первоевангелия. Иеремия хотел неизвестно чего — власти, наверное. И многие другие, попади Книга к ним, постараются найти ей применение в соответствии со своими желаниями. На самом же деле она была источником питания для Колесницы Надзирателей, её интеллектом, и ещё в ней содержалась информационная копия самого корабля, по которой он мог восстанавливать сам себя после любых повреждений, если представить, что такую штуку можно чем-то повредить.

Всё это я с трудом, но понял. Позже забрался в такие дебри, что едва ориентировался. Однажды Книга высветила мне на экране причудливую сетку, сотканную из серебряных нитей. Они сплетались, расплетались, бесконечно раздваивались и расстраивались, расходясь в стороны.

«Карта ветвления глобального хронопотока, — сказал голос. — Пожалуйста, обозначьте область своего интереса».

Что, и во времени путешествовать можно?

Нет, для меня это через край.

Я опять вспомнил Орекса, Генку, Имхотепа и разозлился. Да почему я всегда в одиночку должен всё решать? Вон и Тотигай сидит рядом — радостно щерит пасть, аж слюну пустил в предвкушении: что мы сейчас с кораблём будем делать; точнее, что я с ним буду делать. А вот хрен тебе под майонезом!..

Я вытащил Книгу из гнезда в пульте и вылез из кресла.

Хорошо в корабле, сытно, спокойно. Здоровье такое заполучил — сто лет проживу не охнув. А случись что — можно подремонтироваться, поспав под стеклянным колпаком. Любая жратва и выпивка на выбор, стоит захотеть. Что с того, что я пока не умею делать ни людей, ни животных? Потом научусь, трава и деревья у меня уже выходят как настоящие. Будет и компания, и гарем из сотни красоток. Если нет — плевать, хватит остального: миров Обруча, разных вселенных и хронопотоков. Сотворить любую обстановку ради большего уюта могу прямо сейчас. Подумаешь — Харчевня какая-то!.. Которую ночь мы с Тотигаем спим вроде как в мехране под открытым небом, в своём убежище у Каменных Лбов. Так натурально всё — простор бесконечный, небо додхарское, Луна, ручеёк журчит… Когда просыпаешься, приходится напоминать себе, что мы ещё в корабле. Я дверной проём поставил прямо напротив прохода между камней, чтобы не заблудиться, а то ведь потом не найдёшь коридор и прочее.

Да только не Каменные Лбы это, и не мехран, и не вольный воздух. Там не зажиреешь, как здесь, без хлопот и забот.

Тотигай вопросительно смотрел на меня.

— Слушай, дружище, — сказал я ему. — Как на счёт немного пройтись по пустыне?