Кровь и железо

Заместитель нахмурился и сдвинул очки вверх по переносице, пытаясь справиться с непривычным именем.

– Э-э… некто Йору Сульфур, ваша милость.

– Кто-кто?

– Или Сульфир, или Сульфор, или что-то вроде того.

– Никогда не слышал о таком, – проворчал лорд-камергер. – Что за человек? Южанин? Только не надо больше крестьян, ради бога!

Заместитель вчитался в свои заметки и сглотнул.

– Это… посланник.

– Хорошо, но от кого?

Морроу прямо-таки съежился, будто ребенок, ожидающий шлепка.

– От Великого ордена магов! – выпалил он.

Последовало несколько мгновений изумленного молчания.

Брови Веста поползли вверх, рот открылся. Он подозревал, что точно так же изменились лица солдат у стены, скрытые от наблюдателей забралами шлемов. Он инстинктивно сморщился, предвкушая реакцию лорд-камергера, но Хофф удивил всех присутствующих, разразившись бурным хохотом.

– Превосходно! Наконец хоть какое-то развлечение! Здесь так давно не бывало магов! Впустить волшебника! Мы не должны заставлять его ждать!

Йору Сульфур несколько разочаровал их. Его простая поношенная одежда, пожалуй, выглядела едва ли лучше, чем платье фермера Хита. Его посох не имел ни золотого наконечника, ни сверкающего кристалла сверху. Его глаза не горели таинственным огнем. Совершенно обычный человек тридцати с небольшим лет. Он казался слегка усталым после долгого путешествия, но перед лицом лорд-камергера держался непринужденно.

– Добрый день всем вам, господа, – проговорил он, опираясь на посох.

Вест безуспешно пытался понять, откуда он родом. Не из Союза – его кожа была слишком смуглой; не из Гуркхула или далекого Юга – для этого она была слишком светлой. Не с Севера и не из Стирии. Значит, из совсем далеких мест, но откуда? Разглядев его поближе, Вест заметил, что глаза у мага разного цвета: один голубой, другой зеленый.

– И вам тоже добрый день, сэр, – отозвался Хофф с улыбкой, на вид совершенно искренней. – Моя дверь всегда открыта для Великого ордена магов. Поведайте мне, имею ли я удовольствие беседовать с самим могущественным Байязом?

Сульфур выглядел озадаченным.

– Нет-нет, меня, наверное, неверно представили. Мое имя Йору Сульфур. Мастер Байяз лысый, – ответил он и провел рукой по своей курчавой каштановой шевелюре. – Здесь есть его статуя, снаружи, на проспекте. Но я имел честь обучаться под его руководством в течение нескольких лет. Это весьма могущественный и знающий мастер.

– Несомненно! Несомненно, он именно таков! И чем же мы можем вам служить?

Йору Сульфур откашлялся, словно собирался начать длинный рассказ.

– После смерти короля Гарода Великого Байяз, первый из магов, покинул Союз. Но он дал клятву, что когда-нибудь вернется.

– Да-да, это верно, – хохотнул Хофф. – Совершенно верно, это известно каждому школьнику.

– И он объявил, что, когда это произойдет, о его возвращении оповестит другой.

– Тоже правильно.

– Ну вот, – заключил Сульфур с широкой улыбкой, – я здесь.

Лорд-камергер взревел от хохота.

– Вы здесь! – прокричал он, колотя кулаком по столу.

Харлен Морроу тоже позволил себе слегка подхихикнуть, но немедленно замолчал, как только улыбка на лице Хоффа начала угасать.

– На протяжении того времени, что я занимаю пост лорд-камергера, у меня побывали три члена Великого ордена магов, просившие об аудиенции у короля. Двое были явными безумцами, еще один – исключительно смелым мошенником. – Он наклонился вперед, поставил локти на стол и сомкнул перед собой кончики пальцев. – Скажите мне, мастер Сульфур, магом какого рода являетесь вы?

– Ни тем ни другим.

– Понимаю. Но тогда у вас должны быть бумаги.

– Разумеется.

Сульфур вытащил из складок своей одежды маленькое письмо, запечатанное белой печатью с единственным непонятным символом, и небрежно положил его на стол перед лорд-камергером.

Хофф нахмурился. Подняв документ, он принялся вертеть его в руках. Тщательно изучил печать и, промокнув лицо рукавом, сломал ее, развернул толстую бумагу и стал читать.

Йору Сульфур не проявлял никаких признаков беспокойства. Казалось, даже жара не беспокоила его. Он расхаживал по комнате и кивал закованным в панцири солдатам, не смущаясь тем, что они не отвечали. Внезапно он повернулся к Весту:

– Ужасно жарко здесь, не правда ли? Удивительно, что никто из этих бедняг до сих пор не сомлел и не рухнул с грохотом на пол, словно полный тарелок буфет.

Вест моргнул. Именно об этом он не так давно подумал.

Лорд-камергер осторожно положил письмо на стол. Теперь он уже не веселился.

– Мне представляется, что открытый совет – не совсем то место, где можно обсудить это дело.

– Совершенно с вами согласен. Я надеялся на частную аудиенцию у лорд-канцлера Феекта.

– Боюсь, это невозможно. – Хофф облизнул губы. – Лорд Феект мертв.

Сульфур нахмурился.

– Это весьма прискорбно.

– Да, именно так. Мы все тяжело переживаем эту утрату. Возможно, я и еще несколько членов закрытого совета сумеем вам помочь.

Сульфур наклонил голову.

– Вверяю себя вашему руководству, милорд камергер.

– Я постараюсь устроить что-нибудь сегодня же вечером, попозже. А тем временем мы найдем вам жилье в пределах Агрионта… соответствующее вашему положению.

Он сделал знак страже, и двери отворились.

– Премного вам благодарен, лорд Хофф. Мастер Морроу… Майор Вест… – Сульфур одарил каждого из них по очереди любезным кивком, повернулся и вышел.

Двери снова закрылись, а Весту оставалось лишь гадать, откуда этому человеку известно его имя.

Хофф повернулся к своему заместителю:

– Немедленно идите к архилектору Сульту и передайте ему, что мы должны срочно встретиться. Затем пригласите верховного судью Маровию и лорд-маршала Варуза. Скажите, что нас ждет дело чрезвычайной важности. Ни слова никому, кроме этих троих. – Он потряс пальцем перед потным лицом Морроу. – Ни единого слова!

Заместитель потрясенно смотрел на него сквозь перекосившиеся очки.

– Живо! – рявкнул Хофф.

Морроу вскочил на ноги, споткнулся, наступив на подол своей мантии, и поспешил к боковой двери. Вест сглотнул, во рту у него пересохло.

Хофф обвел долгим суровым взглядом всех присутствующих в комнате.

– Никому ни слова о том, что здесь произошло, иначе последствия будут самыми серьезными для каждого их вас! А теперь прочь! Все прочь!

Солдаты, бряцая доспехами, немедленно устремились к выходу. Весту не требовалось дополнительного приглашения. Он поспешил за стражниками, оставив погрузившегося в раздумья лорд-камергера в одиночестве.

Майор затворил за собой дверь. Его мысли были мрачными и путаными: обрывки старых историй о магах, страхи по поводу войны на Севере, образ великана в капюшоне, возвышающегося под потолком… Какие странные, зловещие посетители приходили сегодня в Агрионт. Веста это тревожило. Он пытался отвлечься от забот и сказать себе, что все это глупости, но через несколько мгновений принялся думать о сестре, развлекавшейся где-то неподалеку.

Наверняка она сейчас вместе с Луфаром. Майор проклинал себя: за каким чертом он их познакомил? Ожидая приезда Арди, он ожидал встретить неловкую, болезненную, острую на язык девчонку, какую видел много лет назад. Когда же в его квартире объявилась эта женщина, он едва узнал ее. Именно женщина, а не девчонка, к тому же красивая. А Луфар самонадеян, богат, смазлив и имеет не больше самообладания, чем шестилетний ребенок. Вест знал, что сестра и Джезаль встречались уже не один раз. По-дружески, разумеется. У Арди здесь больше не было знакомых. Они просто друзья.

– Проклятье! – ругнулся Вест.

Это как поставить кошку перед миской со сливками и надеяться, что она не сунет туда язык! Почему, ну почему, черт побери, он не обдумал все хорошенько? Надо же своими руками устроить себе такую проблему! Но что он мог теперь поделать? Он горестно уставился на коридор перед собой.

Ничто так не помогает забыть собственное горе, как картина горя чужого, а добрый человек Хит являл собой воистину плачевное зрелище. Он в одиночестве сидел на длинной скамье, глядя в пространство, и лицо его было мертвенно-бледным. Должно быть, он сидел здесь все время, а мимо него проходили и торговцы шелком, и северяне, и посол от магов. Он ничего не ждал – просто ему было некуда больше идти. Вест взглянул в оба конца коридора: никого. Хит его не замечал; рот фермера был открыт, глаза остекленели, мятая шляпа лежала на коленях.