Сборник фантастики. Золотой фонд

Он указал рукой на то место, где стояла модель.

– Видите? – произнес он, смеясь.

Около минуты мы сидели и смотрели на пустой стол. Затем Путешественник во Времени спросил нас, что мы обо всем этом думаем.

– Все это кажется сегодня вполне правдоподобным, – ответил Доктор, – но подождем до завтра. Утро вечера мудренее.

– Не желаете взглянуть на саму Машину Времени? – обратился к нам Путешественник во Времени.

И, взяв лампу, он повел нас по длинному холодному коридору в свою лабораторию. Ясно помню мерцающий свет лампы, его темную крупную голову впереди, наши пляшущие тени на стенах. Мы шли за ним, удивленные и недоверчивые, и увидели в лаборатории, так сказать, увеличенную копию маленького механизма, исчезнувшего на наших глазах. Некоторые части машины были сделаны из никеля, другие из слоновой кости; были и детали, несомненно, вырезанные или выпиленные из горного хрусталя. В общем, машина была готова. Только на скамье, рядом с чертежами, лежало несколько прозрачных, причудливо изогнутых стержней. Они, по-видимому, не были окончены. Я взял в руку один из них, чтобы получше рассмотреть. Мне показалось, что он был сделан из кварца.

– Послушайте, – сказал Доктор, – неужели вы это серьезно? Или это сродни фокусу про привидение, который вы нам показывали в прошлое Рождество?

– Эта машина, – ответил Путешественник во Времени, подняв лампу повыше, – на которой я намерен изучить Время. Понимаете? Никогда еще я не говорил более серьезно, чем сейчас.

Никто из нас не знал, как воспринимать его слова.

Я поймал взгляд Филби из-за плеча Доктора, и он многозначительно мне подмигнул.

III

Думаю, в то время никто из нас серьезно не верил в Машину Времени. Дело в том, что Путешественник во Времени был из той категории людей, которые слишком умны, чтобы можно было слепо им доверять, которые слишком умны, чтобы им можно было слепо верить. Всегда казалось, что он себе на уме, никогда не было уверенности в том, что его обычная откровенность не таит какой-нибудь задней мысли или хитроумной уловки. Если бы ту же самую модель показал нам Филби, объяснив сущность дела теми же словами, мы проявили бы значительно больше доверия. Мы понимали бы, что им движет: всякий колбасник мог бы понять Филби. Но характер Путешественника во Времени был слишком причудлив, и мы инстинктивно не доверяли ему. Открытия и выводы, которые доставили бы славу человеку менее умному, у него казались лишь хитрыми трюками. Вообще достигать своих целей слишком легко – недальновидно. Серьезные, умные люди, с уважением относившиеся к нему, никогда не были уверены в том, что он не одурачит их просто ради шутки, и всегда чувствовали, что их репутация в его руках подобна тончайшему фарфору в руках ребенка. Вот почему, как мне кажется, ни один из нас всю следующую неделю, от четверга до четверга, ни словом не обмолвился о путешествии во Времени, хотя, без сомнения, оно заинтересовало всех: кажущаяся правдоподобность и вместе с тем практическая невероятность такого путешествия, забавные анахронизмы и полный хаос, который оно вызвало бы, – все это очень занимало нас. Что касается меня лично, то я особенно заинтересовался опытом с моделью. Помню, я поспорил об этом с Доктором, встретившись с ним в пятницу в Линнеевском обществе. Он говорил, что видел нечто подобное в Тюбингене, и придавал большое значение тому, что одна из свечей во время опыта погасла. Но как все это было проделано, он не мог объяснить.

В следующий четверг я снова поехал в Ричмонд, думаю, я один из наиболее постоянных гостей у Путешественника во Времени, и, немного припозднившись, застал в его гостиной собравшихся четверых или пятерых знакомых. Доктор стоял у камина с листом бумаги в одной руке и часами в другой.

Я огляделся в поисках Путешественника во Времени.

– Половина восьмого, – сказал Доктор, – пора садиться за стол.

– Но где же хозяин? – спросил я.

– Ага, вы только что пришли? Знаете, это становится странным. Его, по-видимому, что-то задержало. В этой записке он просит нас сесть за стол в семь часов, если он не вернется, и обещает потом объяснить, в чем дело.

– Досадно, если обед будет испорчен, – произнес Редактор известной ежедневной газеты; и тогда Доктор позвонил в колокольчик.

Кроме меня и Доктора, из прежних гостей был только Психолог. Зато появились новые лица: вышеупомянутый Редактор, один Журналист и еще спокойный застенчивый человек с бородкой, которого я не знал. Весь вечер, по моим наблюдениям, он не проронил ни слова. За обедом высказывались всевозможные догадки о том, где сейчас хозяин. Я шутливо намекнул, что он путешествует во Времени. Редактор захотел узнать, что это значит, и Психолог принялся длинно и неинтересно рассказывать об «остроумном фокусе», очевидцами которого мы были неделю назад. В самой середине его рассказа дверь в коридор медленно и бесшумно отворилась. Я сидел напротив нее и первый заметил это.

– О! – воскликнул я. – Наконец-то!

Дверь открылась еще шире, и перед нами предстал Путешественник во Времени. У меня вырвался крик удивления.

– Боже мой! Что с вами случилось? – запричитал Доктор.

Все сидевшие за столом повернулись к двери.

Вид у него был действительно странный. Его сюртук был весь в грязи, на рукавах проступали какие-то зеленые пятна; волосы были всклокочены и показались мне посеревшими от пыли или оттого, что они за это время выцвели. Лицо его было мертвенно-бледно, на подбородке виднелся темный, едва затянувшийся рубец, глаза дико блуждали, как у человека, перенесшего тяжкие страдания. С минуту он постоял в дверях, как будто ослепленный светом. Затем, прихрамывая, вошел в комнату. Так хромают бродяги, когда натрут ноги. Мы все выжидающе смотрели на него.

Не произнося ни слова, он заковылял к столу и протянул руку к бутылке. Редактор налил шампанского и пододвинул ему бокал. Он осушил бокал залпом, и ему, казалось, стало лучше – он обвел взглядом стол, и на лице его мелькнуло подобие обычной улыбки.

– Что же с вами произошло? – спросил Доктор.

Создалось впечатление, что Путешественник во Времени не услышал вопроса.

– Не беспокойтесь, – сказал он, слегка заикаясь. – Я в порядке.

Он остановился, снова протянул бокал, затем выпил его, как и прежде, залпом.

– Теперь хорошо, – сказал он.

Его глаза просияли, на щеках показался слабый румянец. Он взглянул на нас с одобрением и два раза прошелся из угла в угол комнаты, теплой и уютной… Потом заговорил, запинаясь и как будто с трудом подыскивая слова.

– Как только я умоюсь и переоденусь, спущусь и объясню вам все… Оставьте мне немного баранины, пожалуйста. Я ужасно хочу мяса.

Он взглянул на Редактора, который редко бывал в его доме, и поздоровался с ним. Редактор что-то спросил у него.

– Чуть погодя я все расскажу, – сказал Путешественник во Времени. – Видите, в каком я виде! Но через минуту я приведу себя в порядок.

Он поставил бокал на стол и направился к двери. Я снова обратил внимание на его хромоту и шаркающую походку. Привстав со стула как раз в то мгновение, когда он выходил из комнаты, я поглядел на его ноги. На них не было ничего, кроме изорванных и окровавленных носков. Дверь закрылась. Я хотел его догнать, но вспомнил, как он ненавидит лишнюю суету. Несколько минут я не мог собраться с мыслями.

– Загадочное Поведение Выдающегося Ученого, – услышал я голос Редактора, который по привычке мыслил в стиле газетных заголовков. Эта фраза вернула меня к ярко освещенному обеденному столу.

– Это что, игра? – спросил Журналист. – Он играет какую-то роль? Я ничего не понимаю.

Я встретился взглядом с Психологом и прочитал на его лице отражение моих собственных мыслей. Я подумал о Путешественнике во Времени, хромавшем наверху. Мне показалось, больше никто не заметил его хромоты.

Первым оправился от шока Доктор и позвонил в колокольчик – Путешественник во Времени ненавидел, когда во время обеда в комнате присутствовали слуги. Проворчав что-то себе под нос, Редактор принялся орудовать ножом и вилкой, и Молчаливый Гость последовал его примеру. Все снова принялись за еду. Некоторое время разговор состоял из одних удивленных восклицаний, перемежавшихся молчанием. Любопытство Редактора достигло предела.