Америка (Пропавший без вести)

Глава третья

ЗАГОРОДНЫЙ ДОМ ПОД НЬЮ-ЙОРКОМ

— Ну вот мы и приехали, — сказал господин Поллундер как раз в тот миг, когда Карл опять задремал. Автомобиль стоял перед загородным домом, который, как принято у нью-йоркских финансовых воротил, был больше и выше, чем необходимо одной-единственной семье. Освещена была только нижняя часть дома, поэтому высоту его нельзя было установить. На переднем плане шумели каштаны, между ними — решетка ворот была открыта — коротенькая дорожка вела к дому. Выходя из автомобиля, порядочно уставший Карл мысленно отметил, что поездка продолжалась довольно долго. В тени каштановой аллеи он услышал рядом девичий голос:

— Наконец-то господин Якоб приехал.

— Меня зовут Россман, — откликнулся Карл и пожал протянутую ему руку девушки, силуэт которой он теперь различал.

— Он племянник Якоба, — пояснил господин Поллундер, — Карл Россман.

— От этого мы ничуть не меньше рады видеть вас здесь, — сказала девушка, которой было неважно, как его зовут.

Несмотря на это, Карл все-таки спросил, пока шел к дому между девушкой и Поллундером:

— Вы фройляйн Клара?

— Да, — сказала она, и на ее лицо, повернувшееся к нему, упал рассеянный свет из окон дома. — Просто я не хотела представляться здесь, во мраке.

«Так почему же она ждала нас у ворот?» — подумал Карл, с каждым шагом мало-помалу просыпаясь.

— Кстати, сегодня вечером у нас еще один гость, — сказала Клара.

— Не может быть! — с досадой воскликнул Поллундер.

— Господин Грин, — добавила Клара.

— Когда он приехал? — спросил Карл, охваченный непонятным предчувствием.

— Сию минуту. Разве вы не слышали впереди его автомобиль?

Карл взглянул на Поллундера, чтобы узнать его отношение к происходящему, но тот, сунув руки в карманы брюк, лишь немного сильнее топал на ходу.

— Ничего хорошего — жить так близко от Нью-Йорка, беспокойства не оберешься. Нам нужно обязательно уехать подальше, даже если мне придется полночи добираться до дому.

Они остановились у лестницы.

— Но господин Грин так давно не бывал у нас, — сказала Клара, по-видимому вполне согласная с отцом, но пытавшаяся успокоить его.

— Зачем же он явился именно сегодня вечером? — спросил Поллундер, и ярость уже закипела на его толстой нижней губе, которая, как слабая мясистая плоть, возбуждалась весьма легко.

— Действительно! — воскликнула Клара.

— Может быть, он скоро уедет обратно, — заметил Карл и сам поразился, как легко нашел общий язык с этими еще вчера совершенно незнакомыми людьми.

— О нет, — сказала Клара, — у него какое-то важное дело к папе, и обсуждение, наверное, продлится долго, так как он мне уже в шутку пригрозил, что если я собираюсь стать настоящей хозяйкой дома, то придется мне сидеть с ними до самого утра.

— Еще и это. В таком случае он останется на ночь! — воскликнул Поллундер, будто хуже этого ничего и быть не могло. — Честное слово, — продолжил он, и новая мысль заставила его помягчеть, — честное слово, господин Россман, впору опять сесть в автомобиль и отвезти вас к вашему дяде. Сегодняшний вечер испорчен с самого начала, а кто знает, когда еще ваш дядюшка снова доверит вас нам. Если же сегодня я отвезу вас обратно, в ближайшем будущем он не сможет отказать нам в вашем визите.

И он уже взял Карла под руку, чтобы привести свой план в исполнение. Карл, однако, не пошевелился, а Клара попросила оставить его здесь, ведь уж ей-то и Карлу господин Грин нисколько не может помешать, и в конце концов Поллундер и сам признал, что его предложение не слишком удачно. Кроме того — и, возможно, что имело решающее значение, — господин Грин внезапно окликнул с самого верха лестницы:

— Где это вы запропали?

— Пойдемте, — сказал Поллундер и свернул к лестнице. За ним шли Карл и Клара, теперь на свету изучавшие друг друга.

«Какие у нее алые губы», — отметил про себя Карл и подумал о губах господина Поллундера, которые так прелестно преобразились в его дочери.

— После ужина, — так сказала она, — если вы не возражаете, сразу пойдем в мои комнаты, по крайней мере избавимся от этого господина Грина, если уж папа вынужден им заниматься. И тогда, очень вас прошу, не откажите в любезности поиграть мне на фортепьяно, потому что папа уже рассказал мне, как хорошо вы это умеете; я-то, к сожалению, совершенно не способна к музыке и не прикасаюсь к инструменту, несмотря на то что очень люблю музыку.