Библиотека душ (ЛП)

— Я и не ожидал от тебя ничего другого, девочка, — откликнулся Каул. — Ты такая типично воспитанная имбриной странная: ни амбиций, и никакого здравого смысла, одна только привычка жить на всем готовом. Помолчи, я разговариваю с мужчиной.

Лицо Эммы вспыхнуло в тон ее пламени.

— Давай выкладывай, — коротко бросил я, думая о том, что охрана, наверняка, уже на пути сюда, а наши друзья все еще возятся с ключами в коридоре.

— Вот мое предложение, — произнес Каул. — Позволь моим специалистам провести с тобой эту процедуру, а когда я получу, что хочу, я отпущу тебя и твоих друзей на все четыре стороны. Да и ваших имбрин тоже. Они все равно уже не будут представлять для меня никакой угрозы.

— А если я откажусь?

— Если ты не позволишь изъять твою душу легким и безболезненным способом, тогда это с огромным удовольствием сделают мои пустóты. Они, правда, не славятся врачебным тактом, а когда они закончат с тобой, боюсь, я буду бессилен помешать им переключиться на ваших имбрин. Так что, как видишь, я в любом случае получу, что хочу.

— Ничего у тебя не выйдет, — заявила Эмма.

— Ты о том небольшом фокусе мальчика? Я слышал, он смог взять под контроль одну пустóту, но как насчет сразу двух? Или трех, или пяти?

— Столько, сколько пожелаю, — ответил я, стараясь звучать уверенно и невозмутимо.

— Вот на это я очень хотел бы взглянуть, — откликнулся Каул. — Так я принимаю это за твой ответ?

— Принимай, как хочешь, — огрызнулся я. — Я тебе не помогаю.

— О, славненько, — отозвался Каул. — Так даже будет гораздо веселее.

Мы услышали, как он смеется в динамике, а затем раздался громкий звонок зуммера, заставивший меня подпрыгнуть.

— Что ты теперь сделал?! — крикнула Эмма.

Я почувствовал резкую пульсацию у себя в животе, и безо всяких объяснений Каула уже точно мог представить, что происходило: в туннеле под комнатой с имбринами, глубоко в недрах комплекса была выпущена пустóта. Она приближалась, карабкаясь к решетке в полу, которая со скрежетом отъезжала в сторону. Вскоре она будет среди имбрин.

— Он выпускает пустóту! — крикнул я Эмме. — Она направляется в ту комнату!

— Начнем всего с одного пустóты, — сообщил Каул. — А если тебе удастся с ним справиться, я познакомлю тебя с его друзьями.

Я забарабанил по стеклу:

— Впусти нас!

— С удовольствием, — откликнулся Каул. — Уоррен?

Уоррен нажал еще одну кнопку на пульте. Секция стекла размером с дверь скользнула в сторону.

— Я иду туда! — бросил я Эмме. — Оставайся здесь и сторожи его!

— Если мисс Сапсан там, я иду тоже!

Было ясно, что мне не переубедить ее.

— Тогда берем его с собой! — велел я.

Уоррен попытался броситься наутек, но Эмма ухватила его за воротник халата.

Я вбежал через дверь в темную заставленную комнату, за мной Эмма, держа одной рукой за шиворот извивающегося безротого интерна.

Я услышал, как за нами захлопнулась стеклянная дверь.

Эмма выругалась.

Я обернулся.

По другую сторону стекла на полу валялся пульт управления. Мы были заперты.

* * *

Мы пробыли в комнате всего несколько секунд, а интерн уже умудрился вывернуться из рук Эммы и броситься в темноту. Эмма кинулась было преследовать его, но я остановил ее — он был для нас не важен. Что было сейчас важно, так это пустóта, которая почти выбралась из дыры и вот-вот будет в комнате.

Она была очень голодна. Я буквально чувствовал ее мучительный голод, словно он был моим собственным. С минуты на минуту она начнет лакомиться имбринами, если только мы не помешаем ей. Но сначала нам нужно было найти ее, а комната была так наполнена хламом и тенями, что моя способность видеть пустóт была слабым преимуществом.

Я попросил у Эммы больше света. Она увеличила пламя в ладонях так сильно как могла, но от него, казалось, только удлинились тени.

Чтобы уберечь ее, я велел ей оставаться возле двери. Она отказалась.

— Держимся вместе, — заявила она.

— Тогда держись позади меня. Далеко позади.

Это, по крайней мере, она сделала. Пока мы проходили мимо сидящей в ступоре мисс Клёст и углублялись дальше в комнату, она отставала от меня на несколько шагов, держа одну руку высоко над головой, чтобы освещать нам путь. То, что мы могли разглядеть, напоминало бескровный полевой госпиталь: повсюду валялись разобранные человеческие фигуры.

Моя нога пнула руку. С глухим стуком та отлетела в сторону. Пластик. Тут на столе стоял торс. Там плавала в наполненной жидкостью банке голова с широко открытыми глазами и ртом, почти наверняка настоящая, но замаринованная явно уже давно. Здесь у Каула, похоже, одновременно была и лаборатория, и пыточная, и кладовка. Он тоже был барахольщиком, как и его брат, коллекционером странных и жутких вещей; только там, где у Бентама все было разложено по полочкам, Каул отчаянно нуждался в горничной.

— Добро пожаловать на игровую площадку пустóт, — объявил Каул, его усиленный динамиками голос эхом разносился по комнате. — Здесь мы проводим над ними эксперименты, кормим их, смотрим, как они поглощают свою пищу. Интересно, какую часть тебя они съедят первой? Некоторые пустóты предпочитают начинать с глаз… так сказать, с легкой закуски…

Я споткнулся о тело, которое взвизгнуло, когда моя нога наступила на него. Взглянув вниз, я увидел лицо насмерть перепуганной женщины средних лет, которая смотрела на меня безумными глазами. Незнакомая мне имбрина. Не останавливаясь, я нагнулся и прошептал:

— Не волнуйтесь, мы вытащим вас отсюда.

«Нет», — подумал я, — «не вытащим». «Это нагромождение из форм и безумных теней станет местом нашей смерти», — Старый Джейкоб поднялся во мне вновь, пророчествующий гибель и незатыкаемый.

Я услышал, как что-то движется в глубине комнаты, затем последовал протяжный влажный звук раскрывающихся челюстей пустóты. Она была уже здесь среди нас. Я нацелился на нее и побежал, спотыкаясь и едва не падая. Эмма побежала следом, крича:

— Джейкоб, быстрее!

Каул по системе громкой связи передразнил нас:

— «Джейкоб, быстрее!»

Он включил музыку: быструю, ритмичную, безумную.

Мы пробежали мимо трех, четырех и еще нескольких имбрин, все связанные и пытающиеся освободиться, а потом я увидел это.

Я остановился, задыхаясь, моя голова шла кругом от ее огромного размера. Эта пустóта была гигантом, на несколько голов выше той, что я приручил, ее череп почти задевал потолок, даже несмотря на ее сутулое тело. Она находилась от нас в двадцати футах, ее челюсть была широко раскрыта, а языки полоскали по воздуху. Эмма резко остановилась в нескольких шагах впереди меня и вытянула руку, показывая на что-то и одновременно освещая это.

— Там! Смотри!

Она увидела не пустóту, конечно же, а то, к чему она направлялась: женщину, подвешенную вниз головой и вращающуюся, словно коровья туша. Ее черные юбки упали ей на голову. Но даже так, даже в темноте, я понял кто это. Мисс Королек.

Эддисон висел рядом с ней. Они бились в путах, с завязанными ртами, и были всего лишь в нескольких шагах от пустóты, чьи языки уже тянулись к ним, скользили вокруг плеча мисс Королек и втягивали ту в ее челюсти.

— СТОЙ! — закричал я, сначала на английском, затем на скрежещущем языке, который пустóта могла понять. Я крикнул это еще раз, и еще, до тех пор, пока она действительно не остановилась, но не потому, что была под моим контролем, а потому, что неожиданно я стал более интересной добычей.

Она отпустила имбрину, и та закачалась как маятник. Пустóта развернула свои языки ко мне.

— Срежь мисс Королек, а я уведу пустóту подальше, — бросил я Эмме.

Я отходил от мисс Королек, продолжая непрерывно говорить с пустóтой, и надеясь отвлечь ее внимание от имбрины и переключить на меня.

«Закрой рот». «Сидеть». «Лежать».

Она отвернулась от мисс Королек, — хорошо, хорошо, — я попятился, и она направилась за мной.