Вживленный «Чип контроля» [Марш-бросок]

Вот этого зрелища Клещ уже не вынес: с трудом сдерживая утробный вой, рвущийся наружу, он буквально на карачках переполз лесистый мысок! И лишь спустя несколько минут, немного придя в себя, метнулся вдоль опушки к тому месту, где его должны были дожидаться Крюк и остальные уцелевшие покамест зэки.

…Наверное, они не нашли бы деревушку в этой мутной темно-серой мгле, опустившейся на землю, так и заночевали бы в этой проклятой тайге. Если бы не огонек, который вдруг забрезжил сквозь заросли – шли на свет и вышли.

Им понадобилось еще какое-то время, чтобы подобраться вплотную к крестьянской избе, в окнах которой горел электрический свет.

– Динамка во дворе работает, – прислушавшись к тихому тарахтению дизель-генератора, прошептал Мордвин. – А собачек, кажись, у них нет.

Времени, по его прикидкам, сейчас было около десяти вечера. Вряд ли деревенские засиживаются допоздна… Могло бы так статься, что, выйди они к деревне чуток позднее, и свет был бы уже потушен.

– Делаем все резко, на «раз-два»! – просипел Клещ. – Крюк и ты, Толян – пойдете со мной! А ты, Круглый, и ты, Мордвин, встанете с двух сторон избы на стреме! В случ-чего… свистните! Но только громко, штоб мы услышали!

Подойдя вплотную к избе, он заглянул в окно. Увидел в просвет меж занавесочками горницу с печью и грубым деревянным столом, вокруг которого были расставлены табуреты. Пусто… Ни одной живой души.

Дверь в сени была прихвачена щеколдой, но не заперта изнутри. Клещ тихонько откинул клямку, вошел в сени, прислушался… Перебросив бесполезный автомат за спину, он потянул из ножен тесак и только после этого распахнул дверь.

За ним в горницу вошли Гамадрил и Боксер (последний, на манер бейсбольной биты, держал в руке подобранную в лесу сучковатую палку).

Пробыв всего пару минут в доме, они выбрались наружу.

– Ну че? – полушепотом спросил Круглый. – Видели кого-нибудь?

– В избе пусто, – мрачно сказал Крюк. – Ни людей, ни жрачки… вообще ни хрена полезного!

– Может, хозяин к соседям ушел? – высказал догадку присоединившийся к ним Мордвин. – Там, в другой избе… в оконце свет виден!

Клещ хребтом чуял, что здесь что-то не так… какая-то очередная подстава! Но, с другой стороны, раз уж они приперлись в эту деревушку, уходить обратно в лес с пустыми руками не хотелось.

– Мордвин, останься тут и прикинь, можно ли использовать динамку, штоб избавиться от браслетов! – распорядился главарь. – Остальные, айда за мной!

Клещ осторожно повернул пальцами завертку, – на пол-оборота – затем осторожно толкнул от себя дверь. Та, скрипнув завесами, поддалась его усилию. Пройдя в темные сени, он нащупал сначала дверную планку, а затем и скобу. Потянул за нее… эта дверь тоже оказалась не запертой.

В горнице, освещенной лишь слабым светом керосиновой лампы, на лавке, пристроившись за столом, сидел старик. На столе перед ним, на расстеленной старой газете, были навалены кучей гвозди, болты, гайки, скобы и прочее мелкое крепежное барахло; а сам он, вооружившись очками, сортировал это добро, раскладывая его по разным консервным банкам.

Старик вскинул голову… И в ту же секунду из другой комнаты через темный дверной проем в горницу вышла старуха (им с хозяином, верно, было уже лет по семьдесят).

– Добрый вам вечерочек, граждане, – просипел Клещ, проходя внутрь дома и пропуская туда же Крюка и Толяна. – Че дверь-то не запираете на ночь?

Он чутко повел носом: из подовой печи пахло свежим хлебушком; наверное, старуха днем занималась выпечкой.

– А че нам запираться? – глухо сказал дед, пригладив ладонью редкие седые волосы. – Мы хрестьяне, богатства у нас никакова… Че нам страшиться? А вы, звиняюсь, по какому к нам делу?

Старуха, набросившая поверх ночной сорочки большую старенькую шаль, – она, по-видимому, уже укладывалась спать – посмотрела эдак недовольно… Но не на гостей, а на своего деда.

– Дурень! Сколь раз говорила, штоб замок на дверь сделал! Мало ли кого по лесу носит… Извиняйте, граждане, то к вам не относится! Што ты железки свои вывалил?! Што толку! Просила ж тебя: поставь как следоват запоры!..

– Ша! Не время для разборок! – просипел Клещ. – Толян, осмотри фатеру! Может, еще кто тут есть?

– Да не, – испугалась вдруг бабка. – Никово у нас более нету…

– Сколько всего народу в деревне? Говори ты, дед!

– Трое от нас осталось, – вздохнув, сказал тот. – Фекла иш-шо жива… Остальные… кого похоронили, а прочие кто куда разъехались.