Вживленный «Чип контроля» [Марш-бросок]

Сжав кулаки, Абросимов продемонстрировал ей, как будут бодаться две уважаемые, мощные конторы из-за пропавших человечков.

– Вот, собственно, и все, – сказал он, улыбнувшись каким-то своим мыслям. – Ах да… Зачем вы здесь? Тебя ведь это интересует? И твоего рыжего приятеля?

– Он мне не приятель.

– Знаешь, меня посетила одна забавная мысль. Хотите вы того или нет, но вам придется поучаствовать в одном нашем проекте. Шоу «За стеклом»… слыхала о таком? Что-то вроде этого, но только с участием «масок» и всяких-разных спецэффектов.

– Я не хочу участвовать в ваших шоу.

– Придется! – жестко сказал Абросимов-старший. – Жить хочешь? Значит, будешь участвовать! Инструктажа не будет. Выкарабкивайтесь сами, раз вы такие профи, что лезете в наши дела! Рыжий меня особо не интересует. А вот ты, Мария, если сдашь этот экзамен, сможешь со временем влиться – почему бы и нет? – в наши дружные ряды…

Разговор со Швецом оказался и вовсе коротким. Какое то время Валера валялся, как бревно, на летней терраске. Затем он услышал громкий людской говор. И наконец кто-то поднял его с земли и, встряхнув, поставил на ноги.

– Снимите с него мешок! – услышал он чей-то властный голос.

Боец, придерживавший Валеру за здоровую руку, тут же выполнил этот приказ.

Проморгавшись, Валера уставился на двух мужиков в камуфляже, кепи и солнцезащитных очках. Вернее, на одного из них: рослого гиганта… И сразу же ощутил, как его мороз по коже продрал…

Если бы не чьи-то стальные руки, что удерживали его под локоток, Валера, не исключено, грохнулся бы сейчас в обморок… Такое сильное, шоковое впечатление произвела на него эта встреча с «альбиносом», виденным им в кошмарных сновидениях. И хотя куратор показывал ему фото Дмитрия Абросимова, эффект живой картинки, сложившейся из подслушанных им когда-то бредней отставного гэбиста Леонтьича и воздействия на подкорку каких-то наркотиков или психотропных веществ, оказался покруче, нежели от мертвой фотобумаги.

Дмитрий Абросимов, сняв очки, уставился на него своими черными как угли глазами, резко контрастировавшими с почти белоснежными бровями и ресницами.

От этого взгляда, пронизывающего, казалось, насквозь, у Валеры заныла височная кость.

А услышал он следующее:

– На все про все даем вам двое суток! Может, даже и менее… это уж насколько топлива хватит. Так что пошевеливайтесь оба, если не хотите сдохнуть здесь, как падаль!

– Послушайте, – отведя глаза в сторону, сказал Валера. – Ошибочка какая-то вышла. Я ж не просекаю в ваших играх! Верните меня… да хоть в ментовскую общагу, где у меня в холодильнике – как сейчас помню! – приныкана упаковка «Баварии» и пельмешки в морозилке!

– Тебе лучше не злить меня, рыжий! – Твердый палец Абросимова-младшего больно ткнул Валеру в грудь. – Шевели мозгами, пока тебе их из черепушки не вышибли.

Еще через пару минут все камуфлированные дружно расселись по своим внедорожникам. И укатили куда-то по своим делам, предварительно освободив Швеца и Машу от наручников…

Глава 26

НЕУГОМОННЫЙ НЕ ДРЕМЛЕТ ВРАГ

Время в крытой тянется мучительно долго… Тем не менее, пошли уже шестые сутки, как на пороге камеры появился дед Федор, он же литерный зэк «В-5». За это время они с Анохиным не то что сдружились – этого, пожалуй, не было, – но как-то попритерлись друг к другу. Пять суток вообще-то мизерный срок, особенно если соотносить его с восьмилетним приговором Анохина. Но и этого времени иногда бывает достаточно, чтобы понять, кто из какого сделан материала.

Федор Уваров, как показалось Анохину, принадлежит к простой, где-то немудреной и малость корявой, но крепкой, надежной породе людей.

Спустя четверть часа после посещения медблока Десятому наконец сняли наручную повязку. Анохин перебрался в угол камеры, с тем чтобы вдумчиво, не торопясь, посидеть на толчке.

Кормили их по-прежнему на убой, пищеварительный тракт у Сергея работал отлично, но на горшок он засел лишь для видимости: лепило передал ему сегодня уже четвертую по счету маляву. И теперь следует, обманув вооруженную телекамерами слежения охрану, как-то исхитриться незаметно ее прочесть.

Держа записку перед собой в полураскрытой ладони, Анохин ознакомился с ее содержимым. Пробежал глазами буковки еще раз, чтобы накрепко все запомнить. Из этого последнего послания Сергей узнал, что лепилу зовут Игорем Глебовым, что его семья, проживающая в Германии, ничего не знает о его судьбе и что он сам несвободен, мало чем отличаясь в этом смысле от зэков.