Шопоголик на Манхэттене

Улыбка монахини слегка вянет.

— А как насчет склепа? — спрашивает она. — Это вас не интересует?

— Не очень. Но вы не волнуйтесь. Мне совсем не скучно! Просто тут очень славно. Так… умиротворяет. Прямо как «Звуки музыки» [Голливудский фильм-мюзикл, получивший премию «Оскар», песни из него стали классикой эстрады].

Она смотрит на меня с таким выражением, словно я несу какую-то околесицу, и до меня доходит, что бедняжка, наверное, так давно в монастыре, что слыхом не слыхивала о «Звуках музыки».

— Знаете, есть такое старое кино, — начинаю объяснять я, но тут соображаю, что она наверняка вообще не знает, что такое «кино». — Это как бы движущиеся картинки, — осторожно добавляю я. — Вам их показывают на экране. И вот в этом кино была монашка по имени Мария…

— У нас есть магазин, — резко перебивает меня монахиня. — Как насчет магазина?

Магазин! На секунду я прихожу в волнение и хочу спросить, что там продается. Но потом вспоминаю, что дала обещание Сьюзи.

— Не могу, — с сожалением вздыхаю я. — Понимаете, я обещала своей соседке, что сегодня не буду ходить по магазинам.

— Соседке? — удивляется монашка. — А при чем тут ваша соседка?

— Она беспокоится, что я трачу слишком много денег…

— Вашей жизнью управляет соседка?

— Ну, просто я очень серьезно пообещала кое-что… давно… Ну, как бы дала клятву…

— Но она же не узнает! — говорит монахиня. — Если вы ей не расскажете.

Я удивленно смотрю на нее:

— Но ведь мне будет очень стыдно, если я не сдержу обещание! Нет уж, я лучше еще тут с вами немножко посижу, если вы не против. — Я беру в руки маленькую статуэтку Девы Марии, попавшуюся мне на глаза. — Мило. Где вы ее купили?

Монашка смотрит на меня, сощурившись.

— А вы отнеситесь к этому не как к покупке, — наконец произносит она. — Считайте, что вы жертвуете деньги на благотворительность. — Она наклоняется ко мне. — Вы жертвуете нам деньги, а мы взамен даем вам что-то на память. Разве это можно считать покупкой?

С минуту я обдумываю ее слова. Дело в том, что я всегда хотела пожертвовать деньги на благое дело, и, возможно, это мой шанс.

— Значит, это будет… как бы благое дело? — на всякий случай уточняю я.

— Именно так. А Иисус и Его ангелы благословят вас за это деяние. — И она хватает меня за руку, причем весьма крепко хватает. — А теперь идите, прогуляйтесь до магазина, деточка. Я покажу вам дорогу…

Мы выходим из бокового придела, и монахиня закрывает дверь, снимая табличку «Духовное убежище».

— А вы разве не вернетесь сюда? — спрашиваю я.

— Не сегодня, — отвечает она, странно на меня взглянув. — Думаю, на сегодня мне достаточно.

Знаете, ведь правду говорят, добродетель — награда сама по себе. Когда я возвращаюсь в отель, я вся свечусь от счастья — так я довольна своими добрыми делами. В том магазине я пожертвовала не меньше пятидесяти фунтов! Не хочу хвастаться, но альтруизм у меня явно в крови. Потому что как только я начала жертвовать, просто не могла остановиться! Всякий раз, расставаясь с очередной суммой, я чувствовала неземной восторг. И хотя это совсем не важно, в результате мне достались совершенно прекрасные вещицы. Уйма лавандового меда, лавандового масла, лавандового чая, который наверняка окажется потрясающе вкусным, и еще подушка, набитая лавандой, — для спокойного сна.

Просто удивительно, почему я до сих пор не обращала внимания на лаванду. Для меня это было обычное растение, из тех травок, что выращивают у себя в палисадниках англичане. Но та юная монашка-продавщица в церковном магазинчике оказалась права: у этого цветка такие великолепные свойства, что он непременно должен войти во всеобщее употребление. К тому же лаванда, выращиваемая в монастыре Святой Уинифред, — экологически абсолютно чистая (так сказала монашка), поэтому она намного превосходит по качеству все другие сорта, а по цене намного доступнее лавандовых товаров, которые продаются почтой. Монашка убедила меня купить лавандовую подушку и даже любезно внесла мое имя в список рассылки. Для монахини она была весьма напориста.

Когда я возвращаюсь в Блейкли-Холл, таксист предлагает мне помочь поднести вещи, поскольку коробка с лавандовым медом довольно увесиста. И вот я уже в вестибюле гостиницы, даю щедрые чаевые таксисту и размышляю, не принять ли мне сейчас ванну с новым лавандовым маслом… как вдруг распахивается входная дверь и в вестибюле появляется блондинка с сумочкой от Луи Вуиттона и длинными загорелыми ногами.