Шопоголик на Манхэттене

Но когда я кладу трубку, у меня дрожат руки. Господи, что они там понаписали? Бегу к двери, хватаю стопку газет и заскакиваю обратно в постель. Отыскиваю «Дейли уорлд» и лихорадочно перелистываю. Страницу за страницей… ничего. Начинаю заново с первой полосы, не пропуская ни одной, даже самой маленькой заметки, но обо мне нет ни слова. Я откидываюсь на подушки в полном недоумении. С чего это Сьюзи так разволновалась? Почему она так…

И тут я замечаю центральный разворот. Центральный лист лежит в стороне — видимо, выпал, когда я просматривала газету. Я медленно тянусь к нему. Открываю. И… будто кто-то ударил меня под дых. Эту фотографию я не знаю — не очень удачная. Иду по какой-то улице. С содроганием я понимаю, что это улица

Нью— Йорка. И в руках у меня целый ворох сумок. А рядом в кружочке -фотография Люка. И крохотная фотография Сьюзи. А заголовок…

Боже. Я даже произнести это не могу. Лучше не спрашивайте, что говорится в заголовке. Он такой… такой жуткий.

Огроменная статья, на весь разворот. Я принимаюсь читать, и у меня начинает бешено колотиться сердце, меня бросает то в жар, то в холод. Какая гадость. Все самое личное… выставили напоказ. На середине статьи я чувствую, что просто больше не выдержу. Закрываю газету и сижу, уставившись в пустоту и борясь с тошнотой.

Потом трясущимися руками снова открываю страницу. Я должна до последнего слова прочесть все, что они написали. Каждую гадкую и унизительную строчку.

К концу статьи голова кружится, перед глазами плывут круги. Никак не могу поверить, что все происходит на самом деле. Этот номер уже вышел миллионным тиражом. И с этим ничего не поделаешь. Я с ужасом понимаю, что в Англии газета поступила в продажу еще несколько часов назад. Ее видели мои родители. Все мои знакомые. Я не в силах что-либо изменить.

Телефон резко звонит, и я подскакиваю от страха. Через секунду он снова звонит, я в ужасе смотрю на него, но поднять трубку не могу.

Телефон звонит в четвертый раз, когда Люк выходит из ванной. Вокруг бедер обернуто полотенце, мокрые волосы зачесаны назад.

— Почему не возьмешь трубку? — удивляется он и хватает телефон. — Алло? Люк Брендон слушает.

От страха у меня мутнеет в глазах, и я поглубже заползаю под одеяло.

— Ясно, — говорит Люк. — Хорошо. Буду. — Он кладет трубку и что-то записывает в блокноте.

— Кто звонил? — спрашиваю я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Секретарь из «Джей-Ди Слейд». Изменили время встречи.

Люк начинает одеваться. Я молчу. Только крепче вцепляюсь в страницу из «Дейли уорлд». Я хочу ему показать… но в то же время не хочу. Не хочу, чтобы он прочел про меня все эти гадости. Но еще меньше я хочу, чтобы он узнал об этом от кого-то другого.

Господи, но сколько же можно вот так сидеть и молчать. Закрываю глаза, делаю глубокий вдох и говорю:

— Люк, обо мне написали в газете.

— Хорошо, — рассеянно отвечает Люк, завязывая галстук. — Я предполагал, что о тебе напишут в прессе. А в какой газете?

— Но статья… плохая. — Я облизываю пересохшие губы. — Просто ужасная.

Люк внимательно на меня смотрит, замечает выражение моего лица.

— Ну, Бекки, не преувеличивай. Что там такого понаписали? Покажи. — Он протягивает руку, но я не двигаюсь.

— Просто она… жуткая. И еще там такая большая фотография…

— У тебя была неудачная прическа? — дразнит меня Люк и берет пиджак. — Бекки, ни одно сообщение в прессе не может быть хорошим на сто процентов. Всегда можно найти к чему придраться — или волосы не так лежат, или ты не то сказала…

— Люк! — в полном отчаянии кричу я. — Это не тот случай. Просто… сам посмотри.

Медленно разворачиваю газету и передаю ее Люку. Он весело ее берет, но постепенно его улыбка тает.

— Какого черта?! Это что, я? — Я сглатываю, не решаясь произнести ни звука. Потом он просматривает страницу, а я нервно за ним наблюдаю. — Это правда? — наконец спрашивает он. — Хоть что-нибудь?

— Н-нет! — заикаюсь я. — Ну… во всяком случае, это… не совсем правда. Хотя… кое-что… да.

— У тебя много долгов?

Я чувствую, что краснею.

— Немного… но не так чтобы… то есть я ничего не знала о повестке…

— Среда! — он с размаху бьет по газете. — Господи, какой бред! Ты же была в музее Гуггенхайма. Найди свой билет, мы добьемся опровержения…

— Вообще-то… Люк… — Встретившись с ним взглядом, от ужаса я столбенею. — Я не была в музее. Я ходила… по магазинам.