Война во времени. Кн. 2. : Патруль не сдается! Ключ из глубины времен

Возможно, племя и орда сольются, а может разойдутся в стороны. Время покажет. Но что должно оставаться неоспоримым, так это культ хранителей башни. Глубокое убеждение, что всё спящее в башнях должно спать, не просыпаясь ни при них, ни во времена их потомков.

Тревис усмехнулся своим мыслям. Новая религия. Новые жрецы с таинственными, запрещёнными знаниями. Со временем из этой ночи народится целая цивилизация, и теперь мысль о пожизненной тяжести знаний уже не так тревожила его.

Он наклонился и подобрал свёрток с пистолетами. Затем испытующе оглядел присутствующих. Тяжесть свёртка в руках и ощущение ещё большей тяжести в душе.

— Пора?!

Вернуть оружие — самое важное сейчас. Может быть только после этого он сможет спать спокойно и будут ему сниться сны: Аризона, скачки на рассвете, голубое небо и ветер в лицо, ветер, несущий запахи сосен и тростника, ветер, который уже никогда больше не согреет ему душу и сердце, ветер, который никогда не испытают сыновья его сыновей. Он надеялся, что кошмары со временем исчезнут, уйдут, что новый мир сумеет затмить собой старый. Да, лучше так, сказал себе Тревис, пытаясь убедить самого себя. Лучше пусть будет так!

Ключ из глубин времени

(перевод Д. Арсеньева)

Глава 1

Мир лотоса

Жемчужная арка неба отливала розовым; на горизонте, там, где встречались море и воздух, цвет постепенно углублялся, становясь радужным. По морю ползли ленивые океанские волны того же цвета, местами их прочерчивали алые вены — спирали водорослей. Розовый мир, купающийся в мягком солнечном свете, знающий только мягкие ветры, спокойствие и — праздность.

Росс Мэрдок перегнулся через край скального выступа и глянул вниз, на пляж — полоску бледно-розового песка, в котором сверкали хрустальные «раковины». Но на самом ли деле эти нежные бороздчатые овалы — раковины? Здесь даже волны надвигаются на берег лениво. А ветер, взъерошивающий волосы, гладящий загорелое полуобнажённое тело; кажется, такой ветер способен только ласкать, он еле шевелит местную растительность, которую земляне называют деревьями, на самом же деле это не настоящие ветви, а длинные кружевные листы, похожие на папоротник.

Гавайка — названная так в честь старого полинезийского рая — мир, внешне совершенный, единственный его недостаток — он слишком совершенный, слишком гостеприимный и ласковый. Долгие лишённые событий и перемен дни внушают забытье, предлагают лёгкую жизнь без всяких усилий. Если бы только не эта загадка…

Ведь это совсем не та планета, которая была изображена на курсовых лентах, приведших сюда землян. Карта, указатель курса, описание — всё вместе — вот что такое древняя курсовая лента. Росс лично участвовал в операции, когда удалось раздобыть большое количество этих лент. Когда-то они служили навигационными указателями расе или расам, правившим звёздными линиями десять тысяч лет назад. Но эта цивилизация давно уже исчезла.

Ленты, которые они после случайной их находки привезли на Землю, были изучены, проверены и дешифрованы лучшими умами настоящего времени, их разделили между соперничающими земными державами, и в исследование космоса проникли старое соперничество и ненависть.

Именно такая лента привела их корабль на Гавайку, планету мелких морей и архипелагов, но никак не ожидавшихся континентов. Поселенцы заранее изучили содержание ленты, но обнаружили, что по большей части оно вовсе не соответствует действительности.

Конечно, никто не ожидал, что они найдут здесь города и цивилизацию того типа, что существовала на планете давным-давно. Однако ни одна островная группа даже приблизительно не соответствовала картам, и пока не найдено ни одного следа разумных существ, которые жили и строили на этих прекрасных погружённых в дремоту атоллах. Так что же произошло с Гавайкой, изображённой на ленте?

Росс правой рукой потёр шрамы на левой, всю жизнь они будут напоминать ему о встрече с пришельцами со звёзд в далёком прошлом его собственной планеты. Он сознательно жёг свою плоть, чтобы избавиться от контроля мысли, который они ему навязали. Тогда он победил. Но схватка оставила и другой шрам — тревогу и ужас: именно тогда Росс Мэрдок, непокорный борец и преступник по законам своего временен, Росс Мэрдок, считавший себя исключительно жёстким и крепким человеком, чья жесткость ещё более усилилась в тренировках и вылазках агента во времени, этот самый Росс Мэрдок столкнулся с силой, которую не понимал, но которую теперь ненавидел и боялся.

Он глубоко вдохнул — запах моря, аромат трав, необычный, но приятный. Так легко расслабиться, подчиниться этому мягкому ленивому миру, в котором нет пороков и недостатков, нет опасностей и раздражений. Но когда-то здесь жили те, в синих костюмах, кого он называл «лысыми». Что же произошло с ними… и потом?

Поверхность неторопливой волны разорвала чёрная голова, смуглые плечи, стройное тело. Лицо покрывала маска для плавания, в ней отражалось солнце. Руки обнажили подбородок, маленький и круглый, но решительный, затем показался твёрдый рот, который, впрочем, чаще смеётся, и большие тёмные глаза. Карара Трехерн, прямой потомок древнего гавайского бога-вождя Алии, к тому же исключительно красивая девушка.

Но Росс отчуждённо, почти враждебно смотрел на девушку, которая тем временем упрятала маску в карман своего жаберного ранца. Она остановилась под скалой на песке, слегка расставив ноги, на губах её играла озорная улыбка, она насмешливо спросила:

— А ты почему не спускаешься? Вода отличная.

— Даже слишком, как, впрочем, и всё остальное, — в его раздражённом тоне слышалось нетерпение. — Никакой удачи, как обычно?

— Как обычно, — легко согласилась Карара. — Если тут и существовала цивилизация, они исчезла так давно, что не осталось ни малейших следов. Почему бы просто не запустить временной зонд наудачу?

Росс нахмурился. «Потому что у нас только один такой зонд, — в его тоне явно слышалось раздражение. — Нам нелегко разбирать его и переносить на другое место, поэтому мы должны убедиться, что тут нечего искать».

Карара начала выжимать воду из длинных волос. «Что ж, до сих пор действительно… ничего. Идём с нами в следующий раз. Тино-Рay и Тауа любят общество».

Заложив два пальца в рот, Карара лихо свистнула. В воде появились две одинаковые головы. Выступающие носы, пасти с приподнятыми вверх краями — казалось, животные постоянно улыбаются млекопитающим на берегу. Пара дельфинов, чьи предки когда-то выбрали море, мгновенно откликнулась на призыв девушки, словно эхо её свиста. Уже давно ум этих животных поражал, почти шокировал людей. Эксперименты, обучение, сотрудничество — всё это превратило водных животных в новые глаза, уши, умы человечества, способные видеть, оценивать и докладывать обо всём увиденном в среде, которая почти недоступна двуногим.

Одновременно проводились и иные исследования. Неуклюжие бронированные водолазные костюмы уже в двадцатом столетии позволили человеку начать проникновение в подводный мир, потом оборудование для людей-лягушек помогло ещё больше углубиться в него. Теперь же жаберные ранцы, добывавшие кислород непосредственно из воды, сделали ненужными даже неуклюжие кислородные аппараты. И всё же оставались глубины, куда человек не мог погрузиться, в которых до сих пор скрываются тайны. Там действовали дельфины, и так началось сотрудничество двух равных разумов, хотя человеку трудно было признать это.

Раздражение Росса — абсолютно необоснованное, он и сам понимал это — не было вызвано Тино-pay и Тауа. Он наслаждался их обществом, часто целыми часами, надев жаберный ранец, работал вместе с этими десятифутовыми чёрно-серебристыми помощниками. Но Карара… Присутствие Карары — совсем другое дело.

Команды агентов традиционно всегда были исключительно мужскими. Двое мужчин сочетали свои способности и темпераменты, совместно проходили подготовку, становились двумя неразрывными частями единого сильного и эффективного целого. До того как его торопливо включили в Проект, Росс был законченным одиночкой — жил за пределами закона, цивилизация не могла его переварить, она для него стала слишком упорядоченной и организованной. Но в Проекте он обнаружил других подобных себе — людей, пригодных для иных времён, слишком жёстких, слишком индивидуалистичных для своей эпохи, но легко идущих опасными тропами агентов во времени.