Миры Роберта Хайнлайна. Книга 4

Прекрасно все же будет иметь в доме детей!

И в этот момент радостного опьянения Хью Фарнхэм понял, что еще никогда в жизни не был так счастлив.

— По-моему, нормально, Хью. А эти лишние плитки захватим домой.

— Добро. Возьми ружье, а я понесу инструменты.

— Сдается мне, — сказал Джо, — что мы должны… Его слова заглушил выстрел. Они замерли. За первым последовали еще два.

Они побежали.

Стоявшая на пороге Барбара подняла ружье и помахала им. Когда они подбежали к дому, она вышла навстречу, ступая босыми ногами и двигаясь медленно и осторожно, чтобы не упасть. Ее беременность была уже хорошо заметна. Большой живот покоился в просторных шортах, сделанных из старых джинсов Дьюка. На ней была мужская рубашка, перешитая так, чтобы не стеснять увеличивающиеся груди. Ружья в ее руках уже не было.

Джо подбежал к ней раньше Хью.

— Карен? — быстро спросил он.

— Да. У нее началось. Джо поспешно вошел в дом. Подбежавший Хью спросил, задыхаясь:

— Ну что?

— У нее отошли воды. Затем начались схватки. Тогда я и выстрелила.

— Почему же ты… Впрочем, ладно, что еще?

— С ней Грейс. Но она хочет видеть тебя.

— Дай мне отдышаться. — Хью вытер пот и постарался успокоиться. Он сделал глубокий вдох, задержал воздух в легких, затем медленно выдохнул. Восстановив дыхание, он вошел в дом. За ним последовала Барбара.

Коек, всегда стоявших у двери, уже не было. Одна из них находилась в жилой комнате. На кровати лежал травяной матрац, застланный медвежьей шкурой. На ней развалился пестрый котенок.

Хью прошел мимо, почувствовав, как другой кот потерся о его щиколотку. Он вошел в следующее помещение. Здесь из коек была сооружена кровать, на которой лежала Карен. Грейс сидела возле роженицы и обмахивала ее веером. Джо стоял тут же с выражением молчаливого сострадания на лице.

Хью улыбнулся дочери.

— Привет, толстушка! — Он нагнулся и поцеловал ее. — Ну, как ты? Больно?

— Да, сейчас больно. Но я рада, что ты здесь.

— Мы спешили изо всех сил.

Кот вскочил на постель и улегся на Карен.

— Ах ты! Черт бы тебя побрал, Красотка!

— Джо, — сказал Хью, — собери кошек и отправь их в изгнание.

Карен попросила:

— Папа, я хочу, чтобы Красотка была со мной.

— Джо, к Красотке моя просьба не относится. Когда наступит самый ответственный момент, схвати ее и сунь к остальным.

— Ясно, Хью. — Джо вышел, столкнувшись в дверях с Барбарой.

Хью потрогал щеки Карен, пощупал пульс. Затем спросил жену:

— Ее побрили?

— Пока не было времени.

— Тогда вы с Барбарой побрейте ее и вымойте. Детка, когда же разверзлись хляби твои?

— Только что. Я сидела на горшке. Тут-то все и началось. Сижу я себе, никого не трогаю… а потом вдруг — р-раз! — и Ниагарский водопад!

— Но схватки-то у тебя были?

— Еще какие!

— Это хорошо. Значит, о схватках можно не беспокоиться. — Он улыбнулся. — В принципе, беспокоиться вообще не о чем. Думаю, что большую часть ночи ты проведешь за игрой в бридж. Дети, как и котята, имеют обыкновение появляться на свет под утро.

— Всю ночь? Я хочу, чтобы этот сопляк родился побыстрее, и делу конец.

— Я тоже хотел бы, чтобы все это кончилось поскорее, но у детей на этот счет свое мнение, — сказал Хью и добавил: — Ладно, тебе предстоят кое-какие дела, да и мне нужно кое-чем заняться. Я в грязи с головы до ног. — Он собрался уходить.

— Папа, подожди секундочку. А я обязательно должна оставаться здесь? Здесь очень жарко.

— Нет. У двери светлее. Особенно если наш юный Тарзан соблаговолит появиться при свете дня. Барбара, откинь эту потертую медвежью шкуру — будет прохладнее. Возьми вон ту простынку. Или лучше чистую, если есть.

— Стерилизованную?

— Нет. Ее не разворачивай до тех пор, пока не начнутся роды. — Хью похлопал дочь по руке. — Дай Бог тебе обойтись без боли, пока я не вымоюсь.

— Папа, тебе нужно было стать врачом.

— А я и есть врач. Самый лучший в мире. Выйдя из дома, он встретил Дьюка, задыхавшегося от долгого бега.

— Я слышал три выстрела. Сестренка?

— Да. Не волнуйся, у нее только начались схватки. Я собираюсь принять ванну. Не желаешь присоединиться?

— Сначала я хочу повидаться с сестренкой.

— Тогда поторопись: ее собираются купать. Мужчины там сейчас помеха. Заодно захвати Джо. Он размещает котов по камерам.

— Может быть, следует накипятить воды?

— Пожалуйста, займись, если это успокоит тебя. Дьюк, я уже заготовил все необходимое, по крайней мере то, что у нас имеется. Уже с месяц, как заготовил. В том числе и шесть бидонов кипяченой воды на то на се. Так что пойди поцелуй свою сестру и постарайся не показывать ей своей обеспокоенности.

— Ну и хладнокровен же ты, отец!

— Сынок, я сам не свой от страха. Я уже сейчас могу перечислить тринадцать возможных осложнений — и ни с одним из них мне не справиться. Я гожусь только на то, чтобы похлопывать ее по руке и уверять, что все идет как по маслу… а ей именно это и надо.

Осматривая ее, я сохраняю видимость каменного спокойствия, а сам не знаю, на что обращать внимание. Я хочу одного: чтобы она обрела уверенность, и я буду тебе очень признателен, если ты мне в этом поможешь.

— Вас понял, сэр. Буду поддерживать вашу игру, — с готовностью отозвался Дьюк.

— Только не переигрывай. Просто постарайся показать ей, что ты разделяешь ее уверенность в старом доке Фарнхэме.

— Я постараюсь.

— Если Джо слишком разволнуется, вытаскивай его оттуда. Он дергается больше всех. Грейс справляется прекрасно. Ладно, поспеши, а то они не пустят тебя.

Немного позже выкупавшийся и успокоившийся Хью выбрался из воды и направился к дому, неся одежду в руках, чтобы ветерок высушил его кожу. Он задержался у двери, натягивая шорты.

— Тук-тук!

— Нельзя, — отозвалась из-за двери Грейс. — Мы заняты.

— Тогда прикройте ее. Мне нужно кое-что сделать.

— Мама, перестань. Входи, папа.

Хью вошел, пробрался мимо Барбары и Грейс и зашел в ванную. Там он очень коротко остриг ногти, вымыл руки — сначала проточной водой, а затем кипяченой — и повторил процедуру еще раз. Помахав руками в воздухе, чтобы они высохли, он вернулся в комнату, стараясь ни до чего не дотрагиваться.

Карен лежала на широкой кровати около двери, прикрытая половинкой изношенной простыни. На плечи ее была накинута серая рубаха, которая была на Хью в ночь нападения. Грейс и Барбара сидели на кровати, Дьюк стоял в дверях, а Джо печально сгорбился позади кровати.

Хью улыбнулся дочери.

— Ну, как дела? Еще схватки были?

— Ни единой, черт бы их побрал. Хоть бы он родился до обеда.

— Обязательно родится. Потому что никакого обеда тебе не видать как своих ушей.

— Чудовище! Мой отец просто чудовище.

— Доктор Чудовище, с вашего позволения. А теперь, друзья мои, прошу вас очистить помещение. Мне нужно осмотреть пациентку. Все свободны, кроме Грейс. Барбара, пойди и приляг.

— Я не устала.

— Возможно, нам всю ночь придется провести на ногах. Так что лучше вздремнуть заранее. Я не испытываю ни малейшего желания принимать преждевременные роды.

Он откинул простыню, осмотрел Карен и ощупал ее живот.

— Ты чувствуешь толчки?

— Еще бы! Когда он родится, его непременно нужно записать в команду Грин Бей Покерз. У меня такое впечатление, что на ногах у него бутсы.

— Ничуть не удивлюсь, если это так. Ты была обута, когда зачинала его?

— Что? Папа, что за гадости ты говоришь!

— Слушай, когда тебе говорят: в следующий раз перед этим обязательно разуйся.

Беседуя с дочерью, Хью одновременно пытался определить, в каком положении находится ребенок — головкой вниз или, Боже избавь, поперек. Как оказалось, сделать это он был не в состоянии. Поэтому он улыбнулся Карен и солгал:

— Прекрасно, бутсы нас не побеспокоят, поскольку он расположен головкой прямо вниз, именно так, как надо. Надо думать, роды будут очень легкими.