В глубине Великого Кристалла. Том 2

— Это что же? Общество такое? Орден? — заинтересованно спросил Валентин.

— Не знаю… Иногда в разных местах возникают командорские дружины. Но даже не в этом дело…

— А в чем же?

— Наверное, в самой идее, — совсем по-взрослому отозвался князь.

— Но идею-то надо осуществлять…

— Вот и осуществляют. По мере сил, — тем же тоном сказал Юр-Танка.

— А все-таки почему “командоры”? Как-то не вяжется это… с заботой о маленьких. Каменный гость вспоминается, этакая зловещая фигура…

— Пушкин тут ни при чем, — оживился Юр-Танка. (Начитанный оказался средневековый пацаненок, юный владыка феодального княжества; и, значит, на многих гранях Великого Кристалла известны были творения Пушкина.) — Командорами их стали звать, наверно, со времени капитан-командора Красса. Был в истории Западной Федерации такой морской офицер. Он, говорят, приютил у себя бездомного пленного мальчишку. Во время войны… Они подружились, а потом этот капитан то ли эскадру для защиты детей создал, то ли еще что-то. В общем, жизнь посвятил… Это не совсем ясная история. Знаю только, что с мальчишкой они сперва были врагами, и тот спас от Красса свой родной город…

— Как трубач Юхан?

— Да… Красс хотел обстрелять город Реттерхальм с броненосца, а мальчик заманил корабль на мель и что-то навредил в орудии… Таких историй про Хранителей много…

— Историй — про кого?

— Хранители — это такие люди… И ребята, и взрослые — те, кто спасал людей от всяческих бед. В разных краях про них много разных легенд. Кое-где им даже храмы ставят. Так и говорят иногда — Святые Хранители. Считается, что они и сейчас сохраняют чудесную силу…

— То есть это религия такая?

— Ну… не совсем. В Хранителей верят люди разных религий. И даже такие, кто в Бога не верит.

Валентин скользнул глазом по тоненькой цепочке на мальчишкиной шее. Мелкие колечки серебрились под луной. То, что висело на цепочке, было спрятано под майкой.

— А ты… — сказал Валентин со спокойной осторожностью, — веришь в Бога?

Юр-Танка медленно поднял взгляд.

— А почему вы спрашиваете?

— У тебя образок на шее. Или это амулет? Или… может быть, критта-холо?

Мальчик сидел не двигаясь, и Валентин уже пожалел о вопросе. Но, вдруг завздыхав и зашевелившись, Юр-Танка вытащил из-под майки медальон. Положил на ладонь и показал Валентину. Под лунным лучом сверкнула цветная эмаль, и Валентин увидел склоненные друг к другу женскую и детскую головки. Как на тетушкином серебряном образке… Но разглядеть он не успел, Юр-Танка повернул медальон к себе. Сказал тихо:

— Это мамин образок… Мамы давно уже нет, а он… вот…

— Ты меня извини… — выдохнул Валентин.

— Да за что же… — Юр-Танка поднес образок ближе к лицу. Может, чтобы прикрыть от Валентина заблестевшие глаза. И сказал совсем уже еле слышно: — Это старинная работа. Очень тонкая, сразу не разглядишь… А я попросил наших мастеров списать с него большой образ. У нас есть хорошие мастера. Они так и сделали. И поставили этот образ в церкви Матери Всех Живущих. Это на Дикой равнине церковь построена, на пограничной полосе, чтобы никто больше не воевал там…

— И не воюют?

— Там — нет. В других местах бывает, конечно, я же говорил…

— Я все время задаю дурацкие вопросы. Ты извини…

— Да нисколько они не дурацкие, — искренне сказал Юр-Танка. Спрятал образок под майку. Притих и объяснил со вздохом: — Обыкновенные вопросы. Только… не на каждый можно просто ответить… — Он тыльной стороной ладони провел по глазам и под носом. — Вот вы спросили: “Веришь ли в Бога”… Ну конечно! По-моему, в душе каждый человек верует, хотя бы капельку… Одни меньше, другие больше. А чтобы верить полностью… Ну нет, полностью — это можно, это сколько угодно. Но… я не знаю, как сказать…

Валентин помялся. Он тоже не знал, что хочет мальчик Юр-Танка.

— Ну, чтобы понять, что такое Бог… ага, вот! Чтобы до конца осознать идею Бога… на это, по-моему, сил не хватит. Потому что это еще бесконечнее, чем весь Великий Кристалл… Вот люди поэтому часто и обращаются с молитвами не к самому Богу, а к святым. Они как бы ближе. Понятнее. И Хранители тоже…

— У вас в княжестве христианская вера, так ведь?

— Есть такие, кто поклоняются Солнцу. Но в основном христиане. Эта вера — по многим граням…

— И вера в Хранителей, ты говоришь, тоже… Одно другому не мешает?

— По-моему, нисколько… Я про это один раз с отцом Дмитрием говорил. Это священник в Луговом, они с Филиппом Кукушкиным друзья. Хороший такой дядька, он даже в футбол играет с мальчишками, если старухи не видят… Вот мы один раз про все эти дела, про веру заговорили, и я сказал, что Христос, по-моему, самый главный Хранитель. А отец Дмитрий: “Не кощунствуй, чадо, Христос есть Господь Бог, явившийся людям в человеческой сущности, а Хранители — простые люди, хотя чистые душой, и смелые, и творящие добро по воле Божьей…” А я говорю: “Ну а сам Господь, если он творил добро среди людей по своей воле, разве он не Хранитель?”

— А что же отец Дмитрий?

— А ничего… Только волосы мне взлохматил…

— Сложные это все вопросы, — как бы заступился перед отцом Дмитрием за мальчишку Валентин.

— Ага… — Юр-Танка опять потерся носом о колено.

За окном нерешительно прокричали и смолкли лягушки. Трещал ночной кузнечик. Луна, готовая лопнуть от тяжести ртутного света, висела над косматой пустошью. Валентин посмотрел на луну, послушал кузнечика и спросил:

— А командоры… они, значит, тоже относятся к Хранителям? Раз охраняют детей…

— Не все, только самые знаменитые. Хранитель — это… ну как бы уже посмертное звание. Надо, чтобы его присвоили. За всякие героические дела…

— А кто присваивает?

— Не знаю…

— А… почему ты решил, что я должен знать про командоров? Помнишь, ты сказал?

— Ну… вы ведь тоже… как командор. Бережете нас…

— Ох, милый мой, ты и сказал!.. — горько выдохнул Валентин. — Чтобы командором стать, надо быть, видимо, чуть ли не святым. А на мне грехов…

— Святых людей не бывает, — опять по-взрослому отозвался Юр-Танка. — И грехов хватает у каждого… Командор Красс тоже был всякий. Военный же, крови сколько на нем… А потом…

— Кровь, когда в бою, это одно… а если совесть не чиста… — не сдержался Валентин.

А Юр-Танка сказал просто и с печалью:

— А у кого она чиста? Наверно, так не бывает.

— По-моему, бывает. Вот ты такой, например, — уверенно сказал Валентин.

Юр-Танка мотнул головой:

— Не-е… Все время что-нибудь скребет…

— Тебя-то? — не поверил Валентин. Однако тут же подумал: “Хотя он ведь князь. Пускай маленький, а все равно… У какого владыки совесть без пятнышек?”

Но Юр-Танка сказал о другом. Совсем по-ребячьи:

— Золотинку вот жалко… Была живая, а пришлось погубить.

Валентин вспомнил, как хрустнули рыбьи косточки. Еле удержался, чтобы не поморщиться.

— Но не было же другого выхода!

— Конечно, — кивнул Юр-Танка. — Только все равно жалко… И главное, она знала заранее. И ей было больно… наверно…

— Может, и не было… — неуверенно сказал Валентин. — Она же волшебная…

Юр-Танка снова завозился, вытащил из кармана на шортах белую свернутую тряпицу.

— Я ее до сих пор с собой ношу… Сперва думал: вдруг оживет, раз волшебная. Не надо, чтобы желание выполняла, пусть просто сделалась бы живой… Да нет уж… — Он развернул тряпочку. Мертвая рыбка размером чуть больше пятака была сухая, как чешуйка.

— Давайте похороним ее, — шепотом сказал Юр-Танка. — А то как-то… жалко даже такую…

— Давай, — тоже шепотом согласился Валентин. — А где?

— Вон там где-нибудь. Среди кустов… — Юр-Танка кивнул в сторону болота, где чернели заросли и ярко искрились лунные зеркальца воды. Потом посмотрел вниз. — Глядите-ка, здесь и ступеньки есть! Будто нарочно для нас!

И правда, рядом с окном тянулась узкая железная лесенка, вроде пожарной.

— Ты спустись, закопай рыбку. Вот возьми это… — Валентин дал Юр-Танке складной нож. — А я здесь побуду. Негоже двоим уходить с поста…