Дом странных детей

– Укромных, это уж точно, – подтвердил один из пьяниц. – Но им там, внизу, было жарковато и ужасно тесно!

– Лучше уж тесно и жарко, чем в петле и на свежем воздухе, – возразил другой.

– Эт точно! – кивнул первый. – Так выпьем же за Кэрнхолм, нашу неприступную и надежную крепость!

– За Кэрнхолм! – подхватили остальные, одновременно поднимая бокалы.

* * *

Мы так устали от долгого перелета, что рано легли спать. Точнее, легли в кровати и лежали, накрыв головы подушками в попытке заглушить доносящуюся снизу какофонию. Шум свободно проникал сквозь перекрытия и доски пола, а в какой-то момент стал таким громким, что я решил – гуляки вторглись в мою комнату. А потом часы, видимо, пробили десять, потому что все генераторы зачихали и стихли, как и музыка в пабе. Погас и фонарь за моим окном. Внезапно меня окутала безмолвная и благословенная тишина, и только шепот далеких волн напоминал о том, где я нахожусь.

Впервые за долгие месяцы я провалился в глубокий сон без кошмаров. Вместо чудовищ мне приснился дедушка, его первая ночь на этом острове, где он чувствовал себя чужим на чужой земле, под чужой крышей, и был обязан жизнью людям, которые говорили на чужом языке. Когда я проснулся, комнату заливал яркий солнечный свет и я осознал, что госпожа Сапсан спасла не только дедушкину жизнь, но и жизнь моего отца, и мою тоже. Сегодня, если мне повезет, я наконец-то смогу ее поблагодарить.

Я спустился вниз, где нашел папу, который потягивал кофе и полировал стекла своего дорогого бинокля. Не успел я присесть рядом с ним, как появился Кев с двумя тарелками мяса и поджаренными тостами.

– Я не знал, что тосты можно жарить на сковородке, – заметил я, а Кев ответил, что нет пищи, вкус которой нельзя было бы улучшить, поджарив ее на сковороде.

За завтраком мы с папой обсудили план дня. Нам предстояло стать своего рода разведчиками и ознакомиться с островом. Мне не терпелось поскорее приступить к розыскам, и я практически не жуя проглотил свой завтрак.

Хорошенько подкрепившись жирной пищей, мы вышли из паба и зашагали по городу, уворачиваясь от тракторов и перекрикивая рев генераторов. В какой-то момент улицы окончились, по обе стороны от дороги потянулись поля, а шум остался позади. День был прохладный и ветреный. Солнце то пряталось за тучи, то прорывалось сквозь них, заливая холмы изумительно ярким светом. Я испытывал прилив энергии и был исполнен надежд. Мы направлялись к тому каменистому пляжу, где отец еще с парома заметил большую стаю птиц. Я не был уверен, что нам удастся на него попасть. Остров имел форму огромной миски. Холмы расходились от середины к краям, обрываясь к морю крутыми скалами и утесами. Но нам повезло: именно в этом месте холмы закруглялись, а к небольшому песчаному пляжу вела тропинка.

Мы спустились к кромке воды, где визжала, хлопала крыльями и ловила рыбу в оставшихся после отлива лужах целая птичья цивилизация. Я увидел, как глаза отца восхищенно распахнулись.

– Потрясающе, – пробормотал он. – Мне необходимо здесь немного побыть. Как ты на это смотришь?

Мне уже приходилось видеть такое выражение на его лице, и я совершенно точно знал, что «немного» означает в данном случае не один час.

– Тогда я сам пойду искать детский дом, – пожал плечами я.

– Один ты не пойдешь. Ты обещал.

– Тогда я найду кого-нибудь, кто сможет меня проводить.

– Кого?

– Я думаю, Кев мне кого-нибудь порекомендует.

Папа устремил взгляд в море, где из кучи камней торчал огромный ржавый остов маяка.

– Ты знаешь, что сказала бы твоя мама, если бы она была здесь? – спросил он.

Мои родители придерживались различных взглядов на мое воспитание. Мама стремилась меня контролировать и всячески опекать. Папа давал мне больше свободы. Он считал, что я должен время от времени совершать свои собственные ошибки. К тому же, отпустив меня, он получал в свое распоряжение целый день.

– Ну хорошо, – немного погодя вздохнул он. – Только обязательно оставь мне номер того, кто с тобой пойдет.

– Папа, здесь ни у кого нет телефонов.

Он снова вздохнул.

– Ладно уж. Смотри, чтобы человек был надежный.

* * *

Кев куда-то ушел по делам, а обращаться к его пьяным клиентам-бездельникам с просьбой исполнить роль моего компаньона мне не хотелось. Поэтому я вошел в ближайший магазин, чтобы посоветоваться с кем-то, кто хотя бы чем-то занимается. РЫБА – значилось на двери. Я толкнул эту дверь и оказался в обществе бородатого гиганта в пропитанном кровью фартуке. Он на мгновение прекратил обезглавливать рыбу и уставился на меня. В руке он держал огромный нож, с которого капала кровь. При виде его я поклялся себе больше никогда не брезговать пьяными.

– Какого черта тебе там понадобилось? – прорычал он, когда я объяснил ему, куда мне надо. – Там нет ничего, кроме болот и свихнувшейся погоды.

Я объяснил в двух словах насчет дедушки и детского дома. Он нахмурился, а затем, опершись на стол, с сомнением посмотрел на мою обувь.

– Думаю, Дилан не особенно занят и сможет тебя проводить, – буркнул он, ткнув ножом в сторону паренька приблизительно моих лет, укладывавшего рыбу в ящик со льдом. – Но тебе понадобится другая обувка. Негоже отпускать тебя туда в этих тапочках. Так и останутся в грязи.

– Правда? – удивился я. – Вы так думаете?

– Дилан, а ну-ка принеси этому мужичку резиновые сапоги!

Парень с тяжелым вздохом демонстративно медленно закрыл ящик со льдом, вытер руки и поплелся к полкам, набитым всякой всячиной.

– У нас как раз имеются отличные сапоги, – продолжал хозяин лавки. – Купите один, получите второй… не бесплатно!

Он расхохотался и рубанул ножом по лососю с такой силой, что голова его отлетела в сторону, проскользила по залитому кровью столу и угодила в подставленное ведро.

Решив, что небольшое вымогательство – это весьма скромная цена за возможность найти женщину, ради встречи с которой я пересек Атлантику, я выудил из кармана деньги. К счастью, папа настоял на том, что у меня должна быть при себе некоторая сумма.

Я вышел из магазина, обутый в резиновые сапоги, такие огромные, что мои ноги утонули в них прямо в кроссовках, и такие тяжелые, что я с трудом поспевал за своим угрюмым провожатым.

– Ты ходишь в школу на острове? – окликнул я Дилана, пытаясь его догнать.

Мне действительно было любопытно, как живут на этом острове мои ровесники.

Он пробормотал название какого-то городка на большой земле.

– Но это же час на пароме в каждую сторону!

– Угу.

Вот и все. На все остальные попытки завязать разговор он отвечал еще более односложно. То есть попросту молчал. В конце концов я смирился и тоже умолк. Выходя из города, мы встретили одного из приятелей Дилана. Это был парень постарше в ослепительно-желтом тренировочном костюме и желтых цепях под золото. Трудно было представить себе более неуместное для Кэрнхолма зрелище. Даже если бы он вырядился в костюм астронавта, ему не удалось бы выглядеть более нелепо. Он поздоровался с приятелем, потыкав кулаком в его кулак, после чего представился Червем.

– Тебя зовут Червь? – изумился я.

– Это его сценическое имя, – пояснил Дилан.

– Мы самый извращенный рэп-дуэт в Уэльсе, – добавил Червь. – Я Червь, а это Белуга Дилан, также известный под именем Грязный Бизнес, лучший битбоксер[7] Кэрнхолма. Что скажешь, Грязный Дилан, покажем этому янки класс?

– Сейчас? – с недовольным видом протянул Дилан.

– А ну-ка подбрось мне несколько фоновых битов, сынок!

Дилан закатил глаза, но сделал то, о чем его попросили. Вначале мне показалось, что он давится собственным языком, но потом я уловил в его кашле ритм – пух-пух-ЧАХ, пух-пуххх, пух-ЧАХ, – под который Червь и начал начитывать рэп.

– Мне нравится висеть в «Тайнике Священников» / Твой батя всегда там, он свой среди мошенников / Мои стихи клевые и совсем не пустые / Биты Дилана крутые, а вовсе не пустые.