— Я должен остаться, — Крони висел под потолком машинного зала теплостанции и вместе с двумя рабочими задраивал вентиляционные люки. Вообще-то рабочие могли справиться и без него, но лишняя пара умелых рук пригодилась.

— Ты очень нужен наверху, — сказал Круминьш.

— Рази должен был послать людей, чтобы они обеспечили работу лифтов.

— К нему спускается Станчо. Он подсоединит к подъемникам автономное питание от нашей станции. Воды там нет?

— Пока все сухо, — сказал Крони. — О Мокрице не слышали?

— Нет.

— Надеюсь, он сгинул, — сказал Крони, спускаясь по веревочной лестнице вслед за рабочим. Последние люки были задраены, и если вода придет сюда, потребуется немало времени, прежде чем она проникнет в машинный зал.

— Выключаем свет на жилых уровнях, — сказал дежурный инженер. Он говорил утвердительно, но в любом случае это был вопрос, и решить его следовало Крони. Его решения ждали десятки людей, мечтавших о том, чтобы поспешить к лифтам, чтобы вырваться из этой ловушки — машинного отделения тонущего корабля. Но пока Крони не скажет, что так сделать можно, они останутся на своих местах. Работники теплостанции, более чем другие в городе, привыкли к постоянной опасности — они жили на вулкане, и их объединяло чувство товарищества, редкое в других местах разобщенного подземного мира.

— Попроси его подождать, — понял, о чем идет речь, Круминьш. — Если люди начнут уходить из кварталов в темноте, страшно подумать, что случится.

— Сейчас, — сказал Крони инженеру, — наши люди переносят к лифтам прожектора. Их установят минут через пятнадцать. Вы сможете продержаться?

В этот момент зашуршал репродуктор над их головами — репродуктор общего оповещения.

— Это Спел, — сказал Крони с облегчением. — Директора все-таки решились обратиться к людям. Я боялся, что они предпочтут погубить город.

Крони ощущал, как текут секунды, и представил себе, как в городе, не ведающем о событиях последних часов, люди бросают дела и оборачиваются к репродукторам.

И тут шуршание было прервано выстрелами… Крики, стоны, хрипы умирающих и снова выстрелы, как бы ставящие серию точек над страшной и непонятной сценой наверху.

Несколько секунд все стояли неподвижно. Замер весь город, и даже самые неосведомленные связывали выстрелы с далеким гулом взрыва, который услышали только что. Память о землетрясении, погубившем несколько лет назад часть города, просыпалась в подсознании первобытным страхом, стремлением вырваться наружу, но слово «наружу» означало лишь другой уровень.

— Что там произошло? — спросил Крони у Круминьша, но и Круминьш ничего не знал.

И тут шуршание в репродукторах было прервано тихим, срывающимся голосом инженера Рази.

— Сограждане, — сказал он.

Не было времени объяснять, что произошло. Как стражники продолжали исполнять приказы исчезнувшего Мокрицы, так и Рази именем мертвых директоров обращался к людям.

— Совет директоров приказывает: всем без вещей выходить из кварталов…

Рази вспоминал расположение лифтов и лестниц и старался представить самые короткие пути к спасению.

— Кварталы 1, 2, 3, 4 каждого жилого уровня поднимаются вверх по лестницам и служебным лифтам левой стороны. Остальные сектора подходят к главным лифтам. В первую очередь садятся в лифты те, кто живет на самых нижних уровнях. Наблюдение за порядком поручается квартальным. Вещи брать с собой запрещено. Каждый, кто попытается бежать, отталкивать других, будет наказан. Квартальные уходят последними, когда уровень освобожден от людей. Каждый берет с собой зажженный светильник и ставит на улице у своего дома. Сообщение будет повторено.

Рази бросил микрофон. В дверях переговорной стоял пожилой инженер со свитком в руке.

— Кладите планы на стол.

Инженер начал раскладывать листы на столе директоров, где лежали колокольчики и карандаши членов Совета.

— Мне некогда повторять оповещение, — растерянно сказал Рази. — И как назло, никого нет.

— Я буду говорить, — сказала бледная девушка.

Рази не видел, как она вошла в переговорную. Девушка смотрела на труп Спела.

Рази с облегчением протянул ей микрофон. Он не знал, кто она, а потому при первых словах ее вздрогнул.

— Говорит Гера Спел. Я говорю по поручению моего отца. Совет директоров приказывает…

Рази несколько секунд стоял рядом, потом вышел к инженеру.

Мокрица хотел жить. Он метнулся к стене. Стена была сложена из неровных каменных глыб. Ее, видно, соорудил сам Лемень. Мокрица бился о ту же стену, о которую, но с другой стороны, бился недавно трубарь Крони.

Он вытащил глыбу. Для этого пришлось подняться на цыпочки. Глыба была тяжелой, и, толкнув ее, Мокрица покатил ее в сторону придвигавшихся привидений. Они расступились и снова замерли.

Вода может заполнять бесконечные коридоры долго, день, второй, и он успеет наверх и снова обманет всех, он будет жить, потому что он не может умереть. Умирают слабые — умирают лемени и спелы.

Он прополз на животе сквозь дыру в камнях и вывалился на пол следующего помещения, ушиб локти, но фонарь сохранил. И с облегчением поднял голову, потому что ощутил движение воздуха, и это значило, что он уже в городе Предков.

И в луче фонаря он увидел крысиные морды. Десятки крысиных морд располагались полукругом, как будто крысы собрались со всех концов подземелья, чтобы приветствовать его, выход из-за кулис. И если бы Крони мог видеть эту сцену, последнюю в жизни Мокрицы, он подумал бы, что за неделю крысы, проводившие его до той стены, так и не сдвинулись с места. Но крысы пришли сюда недавно, потому что знали: человек закончит свой бег по туннелям именно здесь…

Такаси искал Мокрицу, чтобы остановить его.

Он пришел в опустевший дом стражи, заглянул в кабинет Мокрицы, увидел камеры пыток, зашел в архив, где хранились карточки на каждого жителя города, и даже в спальню директора, где тот обычно ночевал, потому что не любил спать дома. Мокрицы нигде не было. Неизвестно было, что он еще задумал. Об этом Такаси сообщил Круминьшу.

— А мы расширили выход из подземелья, — сказал Круминьш. — Теперь здесь дыра метров в десять. Скоро будем готовы.

— А что еще происходит? — спросил Такаси, направляясь к выходу из логова Мокрицы.

— Что происходит? — Такаси узнал голос Наташи. Наташа старалась говорить весело и беззаботно, чтобы скрыть страх за Такаси, который там, внизу, где с ним может произойти что-то ужасное. — Анита разбивает лазарет.

— А почему ты не там?

— Мы с Кирочкой остались здесь, — сказала Наташа. — Мы должны принимать беженцев и отводить их в безопасное место.

— Понимаю, — сказал Такаси. И он не смел сказать ей, что хочет, чтобы она была подальше от подземелья.

— Гюнтер ушел вниз, на шестой уровень, к прорыву, — сказала Наташа. — И Станчо ушел. Знаешь, все просто проваливаются под землю, а мне страшно за вас.

— Я пойду к Гюнтеру, — сказал Такаси.

— Ой, не надо! Ты ничем не поможешь. Спроси у Круминьша.

— Крони! — перебил ее голос Круминьша. — У вас нет воды?

— По стенам лифтовой шахты текут ручейки. Но это бывает иногда, если прорвет трубу, — услышал Такаси ответ Крони.

В эти минуты Крони поднимался в лифте с энергетиками.

— Мы остановились, — сказал Крони, — тут много детей и женщин. Их не успевают вывозить. Придется выйти.

— Эх, Крони, — сказал Круминьш в сердцах. — Ты так нужен наверху!

Перед ним на экране была сцена, запечатленная телепередатчиком Крони, лифтовая площадка и женские руки, царапающие решетку, чтобы остановить лифт — единственное звено между жизнью и неумолимой загадочной смертью. Решетка отодвинулась, и обнаружилась сумятица тел и поднятых рук — колеблющаяся картина ада, освещенная слишком ярким лучом прожектора. Прожектор покачивался под напором толпы, и два мрачных электрика отталкивали людей, чтобы толпа не опрокинула единственный источник света. Затем Крони повернулся, глазок на его груди взглянул назад — на медленно уползающее наверх, изрезанное вертикальными полосами решетки светлое пятно лифта.

Предыдущая страница Следующая страница
×
×