Арктический мост(изд.1959)

Амелия остановилась перед отцом и выкрикнула:

— Дэди, вы «дикэй»!

Мистер Медж уставился на дочь, пытаясь понять, что подразумевает она под этим словом. Обычно оно означает дурную или плохую пищу, но его можно употреблять и как бранное слово: «изношенная рубашка», а то и просто «осел».

— Все знают об этом, а один только вы ничего не знаете, — сказала мисс Амелия, сдерживая слезы и отворачиваясь к зеркалу. — Если победит мистер Мор, я счастлива; если победит мистер Элуэлл то я несчастней-, шее в мире существо.

— Гм… — глубокомысленно заметил мистер Медж. — Как жаль, что вы раньше не сказали этого. Если бы это дошло до наших избирателей, то они, почувствовав здесь романтическую подкладку, подарили бы мистеру Мору лишний миллион голосов.

— Замолчите, дэди! Вы не смеете так говорить, — зашептала Амелия. — Здесь нет никакой романтики. Я просто его ненавижу, и он мне нужен. Вот и все. И это должно быть тайной.

— Тайна! О, это еще приятнее для избирателей. Если к вашему предвыборному аргументу еще присоединить и тайну…

— Ах, боже мой, дэди, что будет со мной, если победит этот ненавистный Элуэлл?

— Может быть, ваша ненависть немного ослабнет? — попробовал пошутить мистер Медж.

— Мистер Медж! — послышался хриплый голос снизу. — Сиэтль у телефона.

— Спешу, спешу!

Мистер Медж торопливо поцеловал дочь в волосы и, обрадовавшись случаю прекратить неприятный разговор, побежал к лестнице.

Мисс Амелия Медж прошлась по комнате, повторяя одно и то же:

— Как, как узнать результат голосования?.. В конце концов я должна это знать!

Сделав около тысячи шагов, мисс Амелия ответила себе, что это невозможно. Сделав вторую тысячу шагов, она остановилась, посмотрела в зеркало и стала приводить в порядок волосы.

— А я все-таки узнаю, узнаю, узнаю! Это будет даже лучше, чем пробные голосования Института прогнозов. Я отправлюсь к Мэри Смит. У нее самая большая и самая средняя американская семья.

Амелия бросилась выбирать платье. Через несколько минут ее нежно-розовый автомобиль мчался в Джэмэйку.

С океана дул ветер. В Нью-Йорке это очень неприятно. Но Амелия не замечала сейчас ничего. Она очень спешила и остановилась только один раз у кафетерия, чтобы, опустив в щелку хиромантного автомата один цент, узнать результат будущего голосования и свою судьбу.

Полученный из аппарата ответ гласил:

«Ваше горячее желание исполнится, если никто в мире еще более жарко не пожелает обратного».

— О! — воскликнула Амелия, повеселев. — В таком случае старина Мор будет президентом. Никто не может желать этого так жарко, как я.

…Семья Смитов занимала в Джэмэйке такой же коттедж, как Меджи во Флашинге. Мисс Амелию встретил старый Бен, отец ее подруги.

— О, леди! Я так польщен, что вы, дочь столь знаменитого теперь человека, заглянули к нам. Мэри побежала в магазин, она скоро вернется. Проходите, леди.

— Здравствуйте, дядя Бен, как вы живете?

— Как может жить старый Бен? Слава богу, хорошо. Если в Америке есть человек, не боящийся безработицы, то это старый Бен.

Толстый, огромный Бен провел Амелию в гостиную и усадил около телевизора.

— Не хотите ли посмотреть цветную программу, леди?

— Нет, дядя Бен, я лучше поговорю с вами.

Старый Бен расцвел.

— Да, леди… Слава богу! Хозяева завода знают старого Смита. Недавно меня назначили мастером. Я купил Мэри новый автомобиль, прекрасный «Крайслер». Теперь она ездит в нем к себе на службу.

— Ах, Мэри устроилась на службу?

— О, да! В модный магазин на Пятой авеню. У нее бывают все миллионеры Нью-Йорка, Чикаго и даже с того берега. У девочки закружилась голова. Я не могу поручиться, что вдруг не заполучу зятя-миллионера! — И дядя Бен оглушительно захохотал, тряся жирным телом.

Мисс Амелия закинула ногу на ногу.

— А как же этот… ну, который всегда бывал у Мэри?

— А, мистер Сэм Дикс… — Старик пожал плечами и хитро подмигнул. — Пусть ходит: на каждом автомобиле должно быть запасное колесо.

Амелия весело расхохоталась.

— Ну, что же так долго нет Мэри?

— Уже звонят, моя леди, наверное, это она.

Старик поднялся. Доска пола жалобно заскрипела под его ногами.

В передней послышался мужской голос.

— К сожалению, моя леди, это только Генри.

Вошел молодой человек, почти мальчик, с немного рассеянными, бегающими глазами.

— Хэлло, Генри! — ответила на его приветствие Амелия. — Я давно вас не видела. Вы, наверное, уже закончили свой колледж?

— Увы, да, мисс Амелия.

— Почему же вы сожалеете об этом?

Генри устало опустился в кресло.

— Потому что я не знаю, куда мне девать вот эти руки.

— Ах, вот что! — Амелия рассмеялась. — Разве вам не может дать совет ваш старший брат. За столько лет безработицы он мог придумать, куда девать руки.

— Да, леди, — вздохнул старик, — это, пожалуй, даже и не смешно. Без работы все время после колледжа…

— Вы говорите о Джемсе, — заволновался юноша. — Но он уже давно перестал задумываться над этим. У него даже пропала охота искать для себя занятие. Он уже мертв.

— В тридцать пять лет! — воскликнула Амелия.

— Да, — печально подтвердил Генри. — У него нет желания действовать, и когда я гляжу на него, я прихожу в ужас, мисс Амелия, у меня стынет кровь! Но я хочу что-то делать, у меня же мышцы, посмотрите, какие… И я кончил колледж.

Амелия вздохнула. Вдруг она оживилась.

— Генри, хэлло! Когда будут строить туннель, вы найдете там работу.

— Дай бог! — ответил Генри. — Я с восторгом отдам мистеру Мору свой голос.

Амелия чуть не подпрыгнула от радости. Старый Бен почему-то захохотал.

— Держи карман шире, сынок. Вы еще утонете в этом туннеле. Вон у русских утонул туннель, сколько людей там погибло, — все газеты об этом писали.

— Это ложь! — возмутилась Амелия. — Наоборот, пожертвовав туннелем, русские спасли людей. Теперь же, при новом способе прокладки туннеля, работа совершенно безопасна.

— Кто знает, кто знает… Сэм так же говорит. Но, во всяком случае, что касается меня, то я предпочитаю голосовать за хозяина своего завода.

— Как, дядя Бен, вы работаете на заводе Элуэлла?

— Да, моя леди. Недавно он стал нашим крупным акционером. Ха-ха-ха… Я ведь тоже приобрел несколько акций. Теперь я заинтересован в прибылях не меньше, чем сам мистер Элуэлл. Судостроительные акции — это верное дело, моя леди.

Мисс Амелия нервно закурила папиросу.

— Вот он всегда так, — сказал Генри. — Для него существует только его завод и его бизнес. А сыновья его не интересуют.

— Что он говорит, моя леди? А кто его содержит? Разве не отец?

— Это тяжелее всего. Есть хлеб отца, когда имеешь такие руки, когда не знаешь, куда приложить свою силу, и даже не смеешь надеяться на это.

— Звонят, Генри, открой.

— Это, конечно, Мэри! — вскрикнула Амелия. — Один голос «за» и один «против», — прошептала она про себя.

Мэри была типичной нью-йоркской девушкой: ее послушные моде волосы спускались локонами, как у Амелии, миловидное личико всегда приятно улыбалось.

Подруги критически осмотрели друг друга, потом расцеловались.

Мэри отдала покупки брату и, схватив подругу, потащила ее на второй этаж, в свою комнату.

— Он так смотрел на меня, что я предложила ему вместо галстука носки… Я совсем с ума сошла… Он был так элегантен… Потом, когда он уезжал, я заметила в окно, что у него великолепный «Ролл-ройс». Он по два раза в день заходил в магазин, потом я прогнала его. Я даже боялась за свое место, но он не пожаловался старшей…

— Ах, Мэри!

— Он сказал, чтобы я бросила ломаться, что он сделает мне богатый подарок!

— Нахал!

— Нет, дурак! Он думал, что мне нужен миллионер-любовник. Нет, мне нужен миллионер-муж.

— А Сэм?

— Ах, Амелия, я так привыкла к нему…

Мэри переоделась, и подруги спустились вниз. Там хозяйничал Генри, приготовляя вечерний чай.