Шопоголик и сестра

— Аэропорт! прерывает мои раздумья голос таксиста.

Я вдруг понимаю, что происходит, и в волнении поворачиваюсь к Люку.

— Приехали, — говорит он и смотрит мне в глаза. — Не передумала возвращаться домой?

— Нет! — твердо отвечаю я, а саму так и подташнивает.

Выхожу из машины и разминаю ноги. Вокруг снуют пассажиры с тележками, прямо над головой с оглушительным ревом взлетает самолет.

Боже, все наяву. Еще несколько часов — и мы в Лондоне.

— Кстати, — говорит Люк, — твоя мама оставила на моем мобильнике сообщение. Спрашивает, где мы — все еще на Шри-Ланке или уже в Малайзии.

Он комично шевелит бровями, я смеюсь в ответ. Вот они удивятся! А как все будут рады нас видеть!

И вдруг меня охватывает сумасшедший восторг. Наконец-то! Мы едем домой!

4

Свершилось! Мы все-таки вернулись! Вот она, родная английская земля.

Ну или английский асфальт. Прошлую ночь мы провели в гостинице, а теперь едем во взятой напрокат машине по дорогам графства Суррей, чтобы сделать сюрприз маме с папой. Еще пара минут — и мы будем на месте!

Он волнения мне не сидится спокойно. Я ерзаю, похлопываю по колену деревянной ритуальной маской южноамериканских индейцев. Воображаю» как изумятся родители, увидев нас! Мама заулыбается, а у папы от удивления наверняка округлятся глаза, а потом на его лице засияет улыбка… и мы бросимся навстречу друг другу в клубах дыма…

Да нет, откуда они возьмутся, эти клубы? Кажется, в кино «Дети железной дороги» так было, Но все равно будет здорово. Чудесное воссоединение семьи!

Наверное, мама с папой сильно без меня скучали. Я ведь единственный ребенок и еще никогда не уезжала от них так надолго. Мы были в разлуке целых десять месяцев.

Мое возвращение для них станет праздником.

Мы уже въехали в Оксшотт, мой родной городок. Мелькают знакомые с детства улицы, дома и сады. Проезжаем небольшой торговый ряд. Ничего не изменилось. Продавец из газетного ларька, когда мы тормозим на светофоре, приветственно поднимает руку, словно мы с ним видимся каждый день. Странно, он даже не удивился.

«Да вы что, ничего не понимаете? — так и подмывает крикнуть ему. — Я не была дома почти год! Я объездила весь мир!»

Сворачиваем на Мэйфилд-авеню, и тут я вдруг начинаю нервничать.

— Люк, может, стоило сначала позвонить? — говорю я.

— Теперь уже поздно, — отвечает он и поворачивает налево.

Мы уже почти на нашей улице. От волнения меня почти трясет.

— А вдруг у них сердце не выдержит? — испуганно спрашиваю я. — Или от неожиданности судороги начнутся?

— Да все будет хорошо, поверь мне! — смеется Люк. — Не дергайся ты так!

А вот и Элтон-роуд. Подъезжаем к родительскому дому. Приехали.

Люк останавливает машину и глушит двигатель. Минуту мы сидим неподвижно.

— Готова? — спрашивает он.

— Кажется! — неестественно высоким голосом отвечаю я.

Неуклюже, словно под пристальным взглядом, выхожу из машины. Денек славный. Сонную тишину провинциальной улочки нарушает только птичий щебет и далекое жужжание газонокосилки.

Подхожу к входной двери, медлю, оглядываюсь на Люка. Вот он, торжественный момент. С новым приливом волнения жму на кнопку звонка.

Тихо.

Я жду, потом звоню еще раз. Но никто не отвечает.

Их нет дома.

Как же так?

Я обиженно гляжу на закрытую дверь. Где это, интересно, разгуливают мои родители? Да еще в такой день, когда их единственная и обожаемая дочь вернулась из кругосветного путешествия?

— Можем сходить в кафе и вернуться попозже, — предлагает Люк.

— Пожалуй, — отвечаю я, изо всех сил стараясь скрыть разочарование.

Мой план рухнул. А я так готовилась к радостной встрече! И не думала, что сначала придется коротать время в какой-нибудь забегаловке и давиться кофе.

Огорченно отхожу от двери и толкаю кованую калитку. Тереблю сломанную задвижку, которую папа уже лет двадцать собирается починить, и смотрю на розы, посаженные мамой в прошлом году к нашей свадьбе.

Господи, мы женаты почти целый год. Как странно.

Вдруг я слышу чьи-то далекие голоса. Поднимаю голову и приглядываюсь. Из-за утла только что вывернули двое. Ой, да это же мама с папой! Идут себе по улице. На маме летнее платье в цветочек, на папе — розовая рубашка с коротким рукавом. Оба такие загорелые и бодрые.

— Мама! — визжу я, и мой звонкий возглас эхом отражается от тротуара. — Папа! — Широко развожу руки. — Мы вернулись!