Дорогая сестра

«Лиз совершила, по меньшей мере, сотню поступков, которые обычно совершаю я, – бушевала в душе Джессика. – Ну, скажем, иногда совершаю. От случая к случаю».

Она была так поглощена своими мыслями, что шла, ничего вокруг не замечая, и, не столкнись с Карой Уокер, очутилась бы в бассейне.

Кара повернулась, увидела поднос с лимонадом, который несла Джессика, и взяла себе одну банку.

– Ну что, – сказала Кара, глядя через плечо на другую сторону бассейна, где стояла Элизабет в окружении пяти молодых людей, – ты освобождаешь место «мисс Батерфляй года»?

– Что это за шутки? – сердито спросила Джессика. – Что, разве моя сестра не может себе позволить немного развлечься?

Кара стала немедленно извиняться.

– Прости, Джес. Я ничего такого не имела в виду. Просто я знаю, как ты ведешь себя с мальчишками, и…

– Что?

Кара густо покраснела. Ее извинения только усугубили допущенную бестактность, и она поняла, что Джессика не на шутку разозлилась.

– Джес, ты всегда знаешь, как нужно вести себя с парнями. Во всем, что ты делаешь, тебе просто нет равных, особенно в организации оваций, и ты прекрасно танцуешь, и ты…

– Успокойся, Кара, – сказала Джессика и вздохнула.

Обычно ей нравилось, когда Кара говорила ей о том, какая она неотразимая, но в этот вечер мысли ее были заняты другим.

– Я только хотела сказать, что никогда не видела, чтобы Лиз вела себя таким образом. Она всегда общительна, но это совсем не то. Я думала, что ей нравится только Тодд, но сегодня она побивает все рекорды по части флирта.

Джессика была так возмущена, что с трудом смогла найти слова для ответа.

– Моя сестра – не кокетка!

– Хорошо, хорошо. Но она определенно изменилась.

– Она не изменилась, – резко сказала Джессика. – В последнее время ей пришлось многое перенести, но она не изменилась. Она точно такая же, как раньше.

Джессика отошла от Кары, пытаясь убедиться в правоте своих слов. Но ей это не удалось.

Кара Уокер, сама того не сознавая, произнесла вслух то, что очень беспокоило Джессику. Эта мысль неотступно преследовала ее весь вечер, но она не хотела выразить ее словами даже про себя.

Каким-то образом Элизабет превратилась в нее, Джессику, и все, что было свойственно Джессике, Элизабет проявляла даже в большей степени. Это не могло случиться. Нельзя было этого допустить.

– Если она – Джессика, – мучительно думала она, – то кто же тогда я?

Она отгоняла от себя тревожные мысли, бегая от столика к столику и следя за тем, чтобы все было в порядке. Она вся ушла в хлопоты, принося новые кубики льда, приводя в порядок столики, вытирая пролившуюся воду. Работа очень помогала. И все же каждый раз, проходя мимо Элизабет, она заново поражалась, видя оживленное лицо сестры, которая, несомненно, была главным действующим лицом на этой вечеринке.

К концу вечера все гости переводили взгляд с Джессики на Элизабет и перешептывались. И все уже поняли – что-то тут было не так.

Все, кроме Элизабет. Она продолжала остроумно и беззаботно болтать до тех пор, пока гости не разошлись.

Вечеринка, которая для Джессики тянулась бесконечно долго, наконец-то закончилась. Закрыв парадную дверь за последними гостями, она повернулась к сестре.

– Лиз, – сказала она, – я хочу с тобой поговорить.

Ресницы Элизабет затрепетали.

– Джес, мое лицо покраснело?

– Что?

– Я думаю, ничего страшного. По-моему, у меня начинается ужасная головная боль.

Джессика забеспокоилась. Уж не случился ли у Элизабет рецидив?

– Что с тобой, Лиззи? – быстро спросила она.

– Да ничего особенного, наверное. Я просто немного не в себе.

– Ох, пожалуйста, пойди и приляг!

– Да, по-видимому, мне лучше прилечь, если ты не возражаешь, – сказала Элизабет и тут же побежала вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

Джессика быстро обошла бассейн и дворик, приводя все в порядок. «Надеюсь, что с ней ничего не случилось», – думала она.

Только почти закончив уборку, Джессика поняла, что всю работу по приему гостей делала она одна. Она подавала еду и напитки, бегала туда-сюда весь вечер, как служанка, а затем все убрала.

Элизабет приняла решение об устройстве вечеринки – и это было единственным, что она сделала.

«Прекрати, – сказала себе Джессика. – Элизабет сделала бы для меня то же самое. Она просто устала».

«Конечно, – сказал другой внутренний голос. – Она действительно просто падала от усталости, когда прыгала по лестнице, как резвый кролик, только что заявив, что у нее от боли раскалывается голова. И каждый раз сегодня, когда нужно было сделать какую-то работу, у Элизабет возникали непреодолимые проблемы».