Тайный мир шопоголика

В ответ тишина. Поворачиваюсь и вижу искреннее удивление на лице Люка Брендона.

— Банки? — спрашивает он.

— А что? — парирую я. — Они могли бы скинуть проценты за обслуживание счета, пусть даже на месяц. И строительные общества тоже бы могли. Представляете большой плакат с надписью: «Цены рухнули»… — Тут я на секундочку задумываюсь. — Хотя им, наверное, лучше устраивать распродажи в апреле, в начале нового финансового года. Инвестиционные фонды тоже могли бы присоединиться. «Пятьдесят процентов скидка на определенные фонды».

— И трастовые фонды могли бы, — медленно говорит Люк Брендон. — Сниженные проценты на все авансовые платежи.

— Точно. На скидки все клюют, даже богачи. Зеленый свет, едем дальше, и я разглядываю женщину в шикарном белом пальто, идущую по тротуару. Интересно, где она это пальто купила? Не в «Хэрродс» случайно? Мне, наверное, тоже надо на зиму белое пальтишко, и тогда я всю зиму буду ходить только в белом — белое пальто и белая меховая шапка, и все будут про меня говорить: «Та девушка в белом».

Оглянувшись, обнаруживаю, что Люк записывает что-то в блокнот. Он поднимает глаза, смотрит на меня и спрашивает:

— Ребекка, вы серьезно решили бросить журналистику?

— О… — Меня застали врасплох. Честно сказать, я и забыла об этом. — Почему бы и нет?

— И вы думаете, что банковское дело вам больше подходит?

— Как знать, — пожимаю я плечами, немного раздраженная его тоном. Ему-то хорошо говорить. Ему же не надо заботиться о карьере — у него уже есть своя мультимиллионная компания. А у меня только мультимиллионные долги. — Элли Грангер уходит из «Еженедельника инвестора», будет менеджером по фондам в «Уэзерби».

— Да, слышал. Но вы же не такая, как Элли Грангер.

Да? Это интересно. Если я не такая, как Элли, то какая? Может быть, крутая, как Кристин Скотт Томас?^[18]

— У вас есть воображение, а у нее нет, — добавляет он.

Ух ты! Любопытно. Значит, Люк Брендон считает, что я не лишена воображения? Ого, это, наверное, хорошо? Нет, мне это безусловно льстит. «У вас есть воображение». Хм, да, совсем неплохо. Если только…

Подождите-ка. А может, это вежливый способ сказать, что я дура? Или врунья? Может, он подразумевает, что в своих статьях я не всегда пишу правду?

Вот черт, теперь не знаю, делать мне довольное лицо или нет.

Чтобы скрыть смущение, снова отворачиваюсь к окну. Мы опять останавливаемся у светофора, и очень толстая дама в розовом велюровом спортивном костюме пытается перейти дорогу. У нее в руках несколько пакетов с покупками и мопс, ручки пакетов то и дело выскальзывают из пальцев. Толстуха в такой растерянности, что я почти готова выйти из машины и помочь ей. Но тут она вдруг роняет пакет на асфальт, из него вываливаются три огромные банки мороженого и катятся по дороге.

Не смеяться! — командую я себе. Веди себя как взрослый человек. Но смешок все равно прорывается через сжатые губы. Мельком гляжу на Люка — он тоже изо всех сил старается сделать серьезное лицо.

Толстуха семенит за мороженым, а следом за ней семенит мопс. Я больше не могу сдерживаться и прыскаю. А когда собачонка первой добралась до мороженого и вцепилась в крышку, я от смеха чуть не умерла. Оглядываюсь на Люка и глазам своим не верю. Он тоже покатывается со смеху, вытирая слезы. Боже, я думала, Люк Брендон вообще не умеет смеяться.

— Ужас, — наконец могу произнести я. — Конечно, потешаться над людьми нехорошо, но…

— Эта собака! — снова хохочет Люк. — Ну и собака, черт возьми!

— А костюмчик-то! — веселюсь я, когда мы проезжаем мимо толстухи, — она наклонилась над мороженым, выставив вверх свой необъятный зад. — Простите, но, по-моему, надо ввести запрет на производство и ношение розовых велюровых спортивных костюмов.

— Согласен, — говорит Люк и серьезно кивает. — Отныне ввожу запрет на розовые велюровые спортивные костюмы. И на галстуки.

— И на плавки с гульфиком, — брякаю я, мгновенно краснея. Ну кто меня за язык тянул говорить про трусы с гульфиком при Люке Брендоне? И торопливо добавляю: — На сладкий попкорн тоже.

— Решено, — говорит Люк. — Значит, так, отныне под запретом розовые велюровые костюмы, галстуки, плавки с гульфиком, сладкий попкорн…

— И клиенты с крупными купюрами, — подает голос таксист с переднего сиденья.

— Да, пожалуй, — соглашается Люк, — и клиенты с крупными купюрами.

— И клиенты, которых тошнит, — они хуже всех.

---

18 Кристин Скотт Томас — популярная английская киноактриса («Четыре свадьбы и одни похороны», «Миссия невыполнима», «Английский пациент»).