- Он не выпал - ни одна кость не сломана. Выглядит он так, словно вы проткнули его раскаленной докрасна кочергой, - заметил полицейский. - Кто это такой?

- Не знаю. Я никогда его не видел. А кто вам сказал...

- Никогда не оставляйте труп на виду, мистер Гэллегер. Кто-нибудь сверху - оттуда, например, - может его увидеть и позвонить в полицию.

- Ага, понимаю.

- Мы узнаем, кто его убил, - с иронией заметил полицейский, - пусть это вас не тревожит. И узнаем, кто он. А может, вы сами нам расскажете?

- Доказательства...

- Достаточно. - Огромные ладони хлопнули. - Я позвоню, чтобы приехал коронер. Где видеофон?

- Дед, покажи ему, - устало сказал Гэллегер.

Элегантный человечек со светлыми волосами сделал шаг вперед.

- Гроарти, осмотрите дом, пока Баннистер говорит по видео. Я останусь здесь, с мистером Гэллегером.

- Так точно, мистер Кэнтрелл.

Полицейские ушли вместе с дедом.

- Прошу прощения, - сказал Кэнтрелл, быстро шагнул вперед и присел. Воткнув тонкие пальцы в землю у ног Гэллегера, он вытащил тепловой излучатель и с легкой улыбкой принялся его разглядывать. Гэллегер затаил дыхание.

- Интересно, откуда это здесь взялось? - пробормотал он, лихорадочно придумывая выход.

- Это вы его спрятали, - ответил Кэнтрелл. - Я видел. К счастью, полицейский ничего не заметил. Пожалуй, я оставлю эту штуку себе. - Он сунул цилиндр в карман. - Вещественное доказательство, а? Рана в вашем трупе довольна необычна...

- Это не мой труп!

- Он лежит на вашем дворе. Мистер Гэллегер, меня очень интересует оружие. Что это за устройство?

- Это... это просто фонарик.

Кэнтрелл вынул цилиндр из кармана и направил на Гэллегера.

- Понимаю. Если я нажму вот эту кнопку...

- Это тепловой излучатель, - быстро сказал Гэллегер, отступая в сторону. - Ради бога, осторожнее!

- Гмм... Его сделали вы?

- Да...

- И убили им этого человека?

- Нет!

- Советую вам не распространяться на эту тему, - сказал Кэнтрелл, снова пряча цилиндр в карман. - Как только полиция наложит на него лапы, вам крышка. Ни одно известное оружие не наносит таких ран, и им будет нелегко доказать, что это ваша работа. Мистер Гэллегер, я почему-то верю, что не вы убили этого человека. Сам не знаю, почему. Может, учитываю вашу репутацию. Известно, что вы довольно эксцентричны, но известно также, что вы неплохой изобретатель.

- Спасибо, - сказал Гэллегер. - Но... это мой излучатель.

- Может, мне представить его как вещественное доказательство номер один?

- Он ваш.

- Договорились, - с улыбкой сказал Кэнтрелл. - Я посмотрю, что можно для вас сделать.

Как выяснилось, мог он не так уж много. Почти любой может получить Знак Почетного Полицейского, но политические связи не обязательно означают волосатую лапу в полиции. Однажды запущенную машину закона остановить было нелегко. К счастью, в те времена права личности были священны, что, впрочем, объяснялось развитием телекоммуникаций: ни один преступник просто-напросто не мог скрыться. Гэллегеру было предписано не покидать Манхеттен, и полиция не сомневалась, что едва он попытается это сделать, система видеотелефонов мигом сядет ему на хвост. Не требовалось даже выставлять охранников. Трехмерное фото Гэллегера уже попало в картотеки транспортных центров Манхеттена, и если бы он попытался купить билет на стратоплан или на ховер, его бы немедленно опознали, отчитали и отправили домой.

Сбитый с толку коронер повез труп в морг, полицейские и Кэнтрелл удалились. Дед, трое либлей и Гэллегер остались в лаборатории, сидели, ошеломленно переглядываясь.

- Машина времени, - сказал Гэллегер, нажимая кнопки алкогольного органа. - Надо же! И зачем я все это сделал?

- Они ни в чем не могут тебя обвинить, - заметил дед.

- Правосудие стоит дорого. Если я не найду хорошего адвоката, мне конец.

- А разве суд не может дать тебе адвоката?

- Может, только мне это не поможет. Юриспруденция в наши дни похожа на игру в шахматы: требуется сотрудничество множества специалистов, чтобы изучить все возможные подходы. Меня могут приговорить, если я пропущу хоть один крючок. Именно адвокаты контролируют политическую власть, дедушка. Есть у них и свои лоббисты. Вина и невиновность ничего не значат по сравнению с хорошим адвокатом. А это требует денег.

- Деньги не понадобятся, - сказал толстый либль. - Когда мы завоюем мир, то введем свою денежную систему,

Гэллегер не обратил на него внимания.

- Дед, у тебя есть деньги?

- Нет. В Мэйне мне немного нужно.

Гэллегер окинул взглядом лабораторию.

- Может, что-нибудь продать?.. Этот тепловой излучатель... хотя нет. Мне крышка, если кто-нибудь узнает, что он у меня есть. Надеюсь, Кэнтрелл никому его не покажет. Машина времени... - Он подошел к загадочному агрегату и осмотрел его. - Жаль, не помню, как она действует. И на кой черт...

- Но ведь ты собрал ее сам, разве нет?

- Ее собрало мое подсознание. Оно любит такие фокусы. Интересно, зачем тут этот рычаг? - Гэллегер проверил его. Ничего не произошло. - Все это так сложно. Если я не узнаю, как она действует, значит, не смогу на ней заработать.

- Вчера вечером, - задумчиво произнес дед, - ты кричал о каком-то Хеллвиге, который что-то тебе заказал.

Глаза Гэллегера вспыхнули, но ненадолго.

- Помню, - сказал он. - Это полный нуль с манией величия. Он жаждет славы и сказал, что даст мне кучу денег, если я ему это обеспечу.

- Ну, так валяй!

- А как? - спросил Гэллегер. - Я мог бы изобрести что-нибудь и отдать ему, чтобы он выдал за свое, но ведь никто не поверит, что такой болван, как Руфус Хеллвиг способен на большее, чем сложить два и два. А может, даже это выше его сил. Впрочем...

Гэллегер сел к видеофону, и вскоре на экране появилось жирное белое лицо. Руфус Хеллвиг был чудовищно толстым лысым мужчиной. Больше всего он походил на идиота в крайней стадии монголизма. Деньги обеспечили ему власть, но, к величайшему его сожалению, не позволили добиться всеобщего уважения. Никто им не восхищался, над ним просто смеялись, поскольку кроме денег у него за душой не было ничего. Некоторые магнаты относятся к этому спокойно, но Хеллвиг был не из таких. Сейчас он смотрел на Гэллегера волком.

×
×