Ренегаты

– И ты там бывал?

– Нет, амиго, – покачал головой Эль Гарро, и усы его смешно закачались в такт движениям. – Я пытался, но безрезультатно. И, наверное, это к лучшему…

– Почему?

– Если бы я стал проводником, то скорее всего не встретил бы Мастера. Но мне очень повезло, амиго, – случай свел нас с эрре Осса, и он взял меня к себе. Ему нужен был ученик, а мне – учитель. Наверное, звезды на небе так сошлись, что мы встретились.

– А потом?

Капитан усмехнулся.

– Ты очень любопытен, амиго. Впрочем, я понимаю, какой у тебя интерес. Хорошо, слушай: с матерью Нии мы познакомились в Венальде, на весеннем балу в честь Великой Матери. Это было почти двадцать лет назад… Да, амиго, время летит, мы стареем, дети растут, но… ничего не меняется.

– Мать Нии… – начал было Сотников, но Эль Гарро перебил его:

– Мы расстались. Ей было скучно в Орлином Гнезде, а я слишком ревнив, чтобы оставлять ее надолго среди всей этой аристократической шушеры. Ние, наоборот, тут нравится, но временами она начинает скучать по матери и просит отвезти ее в дом родителей ее дэда[6]. Они хорошие люди, я их люблю как своих, но очень старые и не смогли помешать…

Неожиданно Эль Гарро встрепенулся, сделал Олегу знак – молчи! – и прислушался. В глубине скального дома зажужжал зуммер.

– Пришла телеграмма, – сообщил капитан, поднимаясь. Он уже не казался пьяным, движения стали точными и быстрыми. – Пойдем, амиго, посмотрим, что нам прислали эти сурганские мгелиэб[7]…

* * *

– Что это за люди? – спросил Олег, когда капитан перевел ему текст короткой телеграммы, отстуканный похожим на гипертрофированную печатную машинку радиотелеграфом. – И где мы их будем искать?

– Кто – без понятия, амиго, – пожал плечами Эль Гарро. – Зачем-то они нужны сурганцам, но это не нашего ума дело.

– А эти сурганцы – они ничего не сделают Ние? – дрогнувшим голосом поинтересовался Олег.

Эль Гарро при упоминании имени дочери тяжело засопел, недовольно посмотрел на Сотникова, но распространяться на затронутую тему не стал, перейдя сразу к сути:

– Есть те, кто поможет нам найти этих двоих. Пора собираться, амиго. Думай о деле, а не о моей дочери, иначе будешь обузой.

Олег вздохнул:

– Как я могу думать о том, чего не понимаю? Что за люди, что за ящик они несут? Ты ничего не объяснил…

Эль Гарро ничего не ответил, только жестом показал Сотникову, чтобы тот следовал за ним. Они вернулись в холл с часами. Капитан свистом подозвал мартыша, что-то сказал на незнакомом Олегу языке, а когда мартыш ушел, перешел на русский:

– Итак, амиго, запоминай: мы должны найти двух людей и некую вещь, так называемый образец, которую они несут. Сурганцам нужен образец и эти люди, живые или… – он сделал паузу, – не живые. Я предпочитаю второй вариант – так меньше хлопот. Понял?

– Ну, в общих чертах… – Сотников замялся. Фраза Эль Гарро о не живых людях, с которыми «меньше хлопот», ему не понравилась. Как-то само собой у Олега вырвалось: – Часы у вас… забавные. А время меряете как на Земле?

– Это на Земле как в Центруме, – отрезал капитан. – А ты хлипковат оказался, амиго. Боишься?

– Я?! – вскинулся Сотников. – Да я ради Нии!..

– Тогда будь готов убивать, – жестко произнес Эль Гарро. – А размышления оставь для счастливой старости у камина.

– Оружие будем брать? – деловито спросил Сотников и кивнул на дверь кабинета.

– Оружие? – нахмурился Эль Гарро, потом печально улыбнулся. – А, это… Это антиквариат, амиго. Коллекция периода Движущихся Городов, восточная Аламея, время правления Рогатого короля Дза. У меня есть кое-что получше. Идем!

Хозяин Орлиного Гнезда повел Олега по уже знакомой винтовой лестнице, но не в комнату с резонансным насосом, а в небольшое помещение, вдоль стен которого разместились деревянные ящики. Открыв один из них, Эль Гарро кивнул:

– Выбирай.

Сотников заглянул внутрь и увидел несколько винтовок с длинными стволами и массивными надульниками, лежащие в углублениях.

– Это «Тонитрум», конструкция компании «Морран, Штаф и Ги», генеральный калибр, разрывные пули, убойная дальность – шесть километров, – с плохо скрываемой гордостью сказал Эль Гарро. – Все в масле, амиго. Работает как часы. Патронов, правда, маловато, три десятка, но это лучше, чем ничего.

– Хм… – Олег взялся за полированный приклад крайней винтовки, с трудом вытащил оружие из ящика. – Ого! И как из такой оглобли стрелять?

– Ты что, в армии не служил? – прищурился Эль Гарро.

– Нет.

– Ясно. Положи на место! – гаркнул капитан, а когда Олег выполнил приказ, со стуком захлопнул ящик. – «Тонитрум» – оружие для настоящих мужчин. А таким биджо, как ты, амиго, подойдет и это…

Он пренебрежительно пнул сапогом крайний ящик, выкрашенный в защитный цвет. Сотников отщелкнул металлические запоры, поднял крышку и увидел кучу лежащих друг на друге немецких автоматов времен Второй мировой войны. Название он не помнил, но память услужливо подсказала: «Шмайссер».

– Буду как фашист, – брякнул Сотников, вытаскивая из ящика автомат. – Еще рукава надо закатать – и «Хенде хох!». Тр-р-р!

– Хватит дурачиться, – оборвал его Эль Гарро. – Обоймы возьми, там, сбоку, в специальном отсеке. И заруби на всем себе сразу – если будешь стрелять длинными очередями, ствол заклинит от перегрева.

– А как же немцы? – удивился Олег. – Они в кино всегда от пуза поливали, как из шланга. Я где-то читал, что «шмайссеры» были самыми лучшими автоматами…

– Это называется не «шмайссер», а МП-40, – перебил его Эль Гарро. – Не автомат, а дерьмо. Но легкий и простой. Как раз для тебя, амиго. Все, хватит пустому базару греметь! Забирай патроны и пошли – пора лететь.

Глава вторая

Тусклый, оловянный какой-то рассвет застает нас в канаве среди кустарника. Эти гады с бронеходов так и не дали нам подняться вверх по склону и уйти подальше от берега – «зушка» работала по площадям, лучи прожекторов метались по зарослям и пару раз за ночь выхватывали нас из темноты.

Мы падали, ползли, прятались за деревьями и камнями, пытались затаиться, но всякий раз наше укрытие обнаруживалось, и снова приходилось ползти, бежать, падать, опять ползти…

Когда ты в камуфле или даже простой гражданской одежде, это еще куда ни шло. Но ползать по траве, камням и корням практически голым – этого не пожелаешь и врагу.

Из одежды на мне остались одни трусы, у Костыля помимо них обнаружился под одеждой хитрый матерчатый пояс с кармашками. Наверняка там деньги, никакое приличное оружие в кармашках попросту не поместится.

Мы бы, конечно, все же сумели уйти, но наши преследователи высадили десант с нескольких шлюпок, причем высадили с двух сторон, и погранцы с автоматами принялись прочесывать берег, отрезав нас от спасительного пути на запад. В общем, «замуровали, демоны».

Они стреляли на каждый шорох, предпочитая разбираться потом, и Костыль прошептал мне на ухо:

– Замри и не дыши!

Мысленно я в самых ехидных выражениях поблагодарил этого «Капитана О» – можно подумать, и так было непонятно, что делать в сложившейся ситуевине…

В общем, вот так мы и встречаем утро – продрогшие, грязные, мордами в землю. Когда окончательно рассветает, обнаруживаем, что казавшаяся нам надежным убежищем канава на самом деле отлично просматривается сверху, со склона, и стоит там появиться хотя бы одному пограничнику – нам конец.

Костыль жестом показывает, чтобы я шел за ним, поднимается и, согнувшись, начинает движение. Тут же за деревьями наверху появляются силуэты погранцов. Они идут цепью, изредка перебрасываясь короткими фразами. Костыль бежит обратно, машет рукой – мол, вниз, вниз!

Стараясь не наступать на ветки, я первым спускаюсь к воде. Дурацкий контейнер приходится нести вертикально, прижав к телу, как ребенка, иначе он за все цепляется. Костыль нагоняет меня, указывает на прибрежные кусты. Место, что называется, козырное – длинные ветки, усеянные красноватыми резными листочками, опускаются к самой воде, создавая живой навес. Если бы не цвет листьев, все это было бы здорово похоже на берег какой-нибудь нашей среднерусской речки – ивы, заводь, не хватает только водомерок и стрекоз.