Реликт

Марго попала в большой шестиугольный вестибюль. Уходящие в темноту проходы в трех стенах были обрамлены готическими арками. Освещены были главным образом расположенные почти под потолком изображения шаманов. Она задумчиво оглядела все три выхода, не представляя, в какой части выставки находится, – где начало, где конец и куда идти, чтобы отыскать Мориатри.

– Джордж? – негромко позвала она, почему-то боясь повысить голос в тишине и полумраке.

Марго пошла по центральному проходу и оказалась еще в одном коридоре, более длинном, чем предыдущий, и заставленном экспонатами. Кое-где в ярких пятнах света виднелись артефакты: маска, костяной нож, резная, усеянная гвоздями фигурка. Экспонаты словно бы плавали в бархатной темноте. На потолке играли причудливые тени.

К дальнему концу галереи стены сужались. У Марго появилось странное ощущение, будто она погружается в какую-то глубокую пещеру. Очень впечатляюще, подумала девушка. Ей было понятно, почему Фрок недоволен выставкой.

Марго шла все дальше в темноту, слыша только собственные шаги по толстой ковровой дорожке. Экспонатов она не видела, пока едва не натыкалась на них, и гадала, как будет возвращаться в вестибюль с шаманами. Если повезет, может, где-нибудь окажется незапертый выход – незапертый и хорошо освещенный.

Впереди и без того узкий коридор раздваивался. После минутного колебания Марго выбрала правое ответвление. Идя по нему, она разглядела по обе стороны маленькие ниши, в каждую был помещен какой-нибудь причудливый артефакт. Тишина была такой, что Марго невольно затаила дыхание.

Коридор расширился, превратился в комнату, и Марго остановилась перед коллекцией покрытых татуировкой голов маори. Они не ссохлись – под кожей определенно находились черепа, сохраненные, как объясняла надпись на табличке, с помощью копчения. Глазницы были заткнуты каким-то волокном, кожа цвета красного дерева поблескивала. Между черными съежившимися губами белели зубы. Голов было шесть. Синие татуировки поражали сложностью: замысловатые спирали многократно пересекались, изгибаясь бесчисленными узорами на щеках, носах и подбородках. Табличка гласила, что татуировки сделаны при жизни, а головы сохранены в знак уважения.

За стендом с головами стены галереи сходились углом. В углу был установлен массивный, приземистый тотемный столб, подсвеченный снизу тусклым оранжевым светом. Тени громадных волчьих голов и птиц с хищно изогнутыми клювами серели на черном потолке. Уверенная, что забрела в тупик, Марго неохотно подошла к тотемному столбу. За ним слева увидела небольшой проход, ведущий в какую-то нишу. И медленно направилась туда, стараясь ступать бесшумно. Желание снова окликнуть Мориарти у нее давно исчезло. Слава Богу, я далеко от старого подвала, подумала девушка.

В нише размещалось собрание фетишей. Некоторые представляли собой грубо вытесанные из камня фигурки животных, но большей частью то были чудовища, олицетворявшие темную сторону людских суеверий. Еще один проход вывел Марго в длинную узкую комнату. Всю ее сверху донизу покрывал черный войлок, сквозь невидимые отверстия сочился тусклый голубой свет. Потолок был низким. Марго едва не касалась его головой. Смитбеку пришлось бы передвигаться на четвереньках, мелькнула у нее мысль.

Из этой комнаты Марго попала в восьмиугольный зал под высоким крестовым сводом. Разноцветные лучики проникали сверху сквозь витражные стекла со средневековыми изображениями ада, вмонтированные в сводчатый потолок. В каждой стене было по большой витрине.

Марго подошла к ближайшей и обнаружила, что заглядывает в гробницу индейцев майя. Посредине ее лежал скелет, покрытый толстым слоем пыли. На ребрах – золотой нагрудник, пальцы унизаны золотыми кольцами. Вокруг черепа полукругом стояли раскрашенные глиняные горшки. В одном виднелись ссохшиеся початки кукурузы.

В следующем окне демонстрировалось эскимосское погребение в скалах с мумией эскимоса, обернутой звериными шкурами. Дальше следовало нечто еще более поразительное: гнилой европейского стиля гроб без крышки вместе с телом покойника. Труп с заметными следами разложения был одет в почти истлевшие сюртук, галстук и брюки. Голова его была приподнята, словно он хотел поведать Марго какой-то секрет, под закрытыми веками бугрились глаза, рот застыл в мучительной гримасе. Марго попятилась. Господи помилуй, подумала она, это чей-то прадед. Прозаический тон таблички, описывающий ритуалы похорон в девятнадцатом веке, не соответствовал безобразию зрелища. Действительно, подумала Марго, музей рискует, выставляя подобные экспонаты.

Она решила не смотреть в остальные витрины и вышла через низкий сводчатый проход в дальнем конце восьмиугольного зала. Коридор за ним раздваивался. Слева находился небольшой тупик; справа длинный узкий проход вел в темноту. Идти туда ей не хотелось, во всяком случае, сразу. Она вошла в тупичок и внезапно замерла. Потом приблизилась к одной из витрин, чтобы разглядеть ее повнимательнее.

Эта галерея представляла концепцию высшего зла во множестве мистических форм. Там были многочисленные изображения средневекового дьявола; был эскимосский злой дух Торнарсук. Но внимание Марго привлек грубый каменный алтарь, поставленный в центре галереи. На алтаре стояла освещенная желтым светом статуэтка, детали которой были проработаны так, что у Марго перехватило дыхание. Покрытое чешуйками существо сидело, опираясь на четыре лапы. Однако в фигурке было кое-что – длинные предплечья, посадка головы – волнующе-человеческое. Марго содрогнулась. Какое воображение породило существо с чешуей и шерстью? Взгляд ее опустился к табличке.

МБВУН. Это статуэтка злого бога Мбвуна, вероятно, изваянная индейцами племени котога из верховьев Амазонки. Свирепый бог, известный также как Тот, Кто Ходит На Четвереньках, внушал огромный страх соседним племенам. По местным мифам, котога были способны заклинать Мбвуна и отправлять на уничтожение соседних племен. Артефактов племени котога найдено очень мало, и это единственное известное изображение Мбвуна. Кроме немногочисленных упоминаний в амазонских легендах, о котога и их таинственном “дьяволе” ничего не известно.

Марго пробрала дрожь. Она вгляделась внимательнее, испытывая отвращение перед чертами рептилии, маленькими злобными глазами... когтями. На каждой передней лапе их было три.

О Господи. Не может быть.

Внезапно Марго осознала, что инстинкт велит ей замереть. Прошла минута, затем другая.

Потом вновь послышался тот самый звук. Какой-то едва уловимый шелест, неторопливый, сводящий с ума своей легкостью. Ковер толстый, и шаги должны раздаваться близко... очень близко. Марго казалось, что она задохнется от невыносимой козлиной вони.

Девушка торопливо огляделась по сторонам, подавляя страх, ища безопасный выход. Темнота была полной. Марго бесшумно выбралась из комнаты, пересекла развилку. Шелест раздался снова, и она со всех ног побежала в темноту, мимо омерзительных экспонатов и ухмыляющихся масок, которые словно бы выскакивали из черноты, по извилистым коридорам, стараясь выбрать самый укромный путь.

Наконец, совершенно заблудившись и запыхавшись, Марго юркнула в нишу с экспонатами первобытной медицины. Ловя ртом воздух, присела за витриной с трепанированным человеческим черепом на железном стержне. Спряталась в ее тени и прислушалась.

Никаких звуков. Дыхание Марго становилось медленнее, рассудок возвращался. Там ничего нет. Да и не было – просто этот кошмарный поход разбередил воображение. Напрасно я пробралась сюда, подумала она. Не знаю, захочу ли теперь снова прийти – даже в самую людную субботу.

Однако надо было отыскать выход. Уже поздно, но Марго надеялась, что в здании есть люди, которые услышат ее стук, если она набредет на запертую дверь. Неловко будет объясняться с охранником или полицейским. Зато она все-таки выйдет.

Марго подняла взгляд над витриной. Даже если действительно воображение сыграло с ней злую шутку, возвращаться тем же путем не хотелось. Затаив дыхание, девушка бесшумно вышла из ниши. Тишина.