Реликт

– Там, должно быть, буря, – сказал д’Агоста. Лейтенант за спиной Смитбека поддерживал старуху. – По случаю празднества в музее, – добавил он с легким смешком.

Журналист, включив фонарик, поглядел вверх. Еще восемнадцать дюймов.

– Смитбек, перестань щелкать фонариком, ладно? – раздраженно произнес д’Агоста. – Я скажу, когда смотреть.

Очередная волна прижала Смитбека к кирпичной стене туннеля. Несколько человек ахнули, однако от группы не отделился никто. Оборвись веревка, все бы утонули через полминуты. Смитбек старался не думать об этом.

Мэр слабым, но твердым голосом принялся рассказывать одну историю. Участниками ее были несколько известных людей из муниципалитета. Смитбек, несмотря на профессиональный интерес к ней, все сильнее ощущал сонливость. Он вспомнил, что это признак гипотермии.

– А ну, Смитбек, взгляни, где там лестница. От грубоватого голоса д’Агосты журналист взбодрился. Посветил фонариком вверх. За четверть часа вода поднялась еще на фут, и он почти мог дотянуться до перекладины. Крякнув от удовольствия, Смитбек передал назад еще несколько дюймов веревки.

– Сделаем вот что, – сказал лейтенант. – Ты лезешь первым. Я остаюсь помогать здесь и лезу последним. Лады?

– Лады, – ответил Смитбек, стряхивая с себя сонливость.

Д’Агоста потуже затянул петлю на перекладине, затем ухватил журналиста за талию и приподнял. Смитбек, вскинув свободную руку, ухватился за нее.

– Давай мне фонарик, – сказал д’Агоста. Смитбек отдал, затем ухватился за перекладину другой рукой. Слегка подтянулся, потом снова повис, мышцы его рук и спины судорожно подергивались. Глубоко вздохнув, подтянулся снова и на сей раз достиг второй перекладины.

– Теперь вы хватайтесь за ступеньку, – сказал д’Агоста кому-то. Смитбек, ловя ртом воздух, привалился к лестнице. Затем, подняв взгляд, ухватился за третью перекладину, потом за четвертую. Осторожно стал нащупывать ногами первую.

– Не наступи никому на руки! – предупредил снизу д’Агоста.

Журналист почувствовал, как чья-то рука направила его ступню, и смог перенести свой вес на нижнюю ступеньку. Твердость опоры казалась ему блаженством. Он подал руку и помог пожилой женщине. Затем повернулся, чувствуя, как силы к нему возвращаются, и полез вверх.

Лестница окончилась у отверстия большой горизонтально проложенной трубы, там, где свод туннеля соприкасался со стеной. Смитбек осторожно влез в нее и пополз в темноту.

Ему сразу же ударил в нос отвратительный запах. Канализация, подумал он. Невольно замер на миг, затем снова пополз вперед.

Труба окончилась, вокруг была темнота. Смитбек осторожно высунул ноги и опустил вниз. Подметки коснулись твердой земли примерно в футе ниже отверстия. Он едва верил, что им всем так повезло: между верхним и нижним подвалами находилась неизвестного размера комната, видимо, сохранившаяся после многочисленных реконструкций музея. Журналист продвинулся на несколько дюймов вперед, потом еще и еще, волоча ноги по черноте пола. Стояла ужасная вонь, но это не был запах того зверя, чем Смитбек был очень доволен. Что-то высохшее – хворостинки? – захрупало под ногами. За спиной он слышал пыхтенье остальных, ползущих к нему по трубе. Слабый луч фонарика д’Агосты не мог пронизать ее темноты.

Смитбек повернулся, опустился на колени возле отверстия и стал помогать мокрым людям вылезать наружу, направлять их в сторону, предупреждая, чтобы не уходили слишком далеко в темноту.

Люди один за другим появлялись и вставали возле стены, осторожно нащупывая путь, чуть не падая от изнеможения. В комнате слышалось только тяжелое дыхание.

Наконец Смитбек услышал голос д’Агосты.

– Черт, что это за вонь? – негромко обратился к нему лейтенант, вылезая из трубы. – Фонарик в конце концов погас. Я его выбросил. Порядок, люди, – произнес он уже громче, поднимаясь на ноги. – Устроим перекличку.

От звука стекающей воды сердце Смитбека испуганно заколотилось, через секунду он понял, что д’Агоста выжимает мокрый пиджак. Люди один за другим, еле слышными голосами назвали свои фамилии.

– Хорошо, – сказал д’Агоста. – Теперь надо выяснить, где мы. Возможно, придется поискать местечко повыше, если вода будет еще подниматься.

– Местечко повыше я хотел бы поискать в любом случае, – послышался голос из темноты. – Здесь ужасно воняет.

– Без света будет трудно, – сказал Смитбек. – Придется идти гуськом.

– У меня есть зажигалка, – послышался голос. – Проверить, действует ли?

– Осторожнее, – произнес кто-то другой. – Вроде бы пахнет метаном.

Когда комнату осветил дрожащий желтый огонек, Смитбек содрогнулся.

– О Господи! – вскрикнул кто-то. Комната неожиданно снова погрузилась в темноту, потому что державшая зажигалку рука невольно дернулась, но у Смитбека успел сложиться единый ужасающий образ того, что лежало вокруг.

Марго вглядывалась в темноту, медленно водя лучом фонарика по коридору, стараясь не высветить зверя, который сидел неподалеку от угла, глядя на них.

– Рано еще, – пробормотал Пендергаст. – Подождите, пусть направится к нам.

Существо ждало, казалось, целую вечность, неподвижное и безмолвное, будто каменная горгулья. Марго видела красные глаза, наблюдающие за ней из мрака. Когда чудовище мигало, они исчезали, потом появлялись снова.

Существо сделало шаг, потом опять замерло, словно бы в нерешительности, его невысокое, мощное тело было напряжено, подобрано.

Вдруг оно бросилось вперед странными, ужасающими скачками.

– Пора! – выкрикнул Пендергаст. Марго вскинула руку, коснулась каски, и коридор внезапно залило ярким светом. Почти тут же она услышала оглушительное БАХ! – Пендергаст выстрелил из своего крупнокалиберного револьвера. Существо ненадолго остановилось, и Марго увидела, как оно трясет головой, щурясь от света. Потом отвернуло голову назад, словно пытаясь укусить себя за бедро, в которое попала пуля. Марго не верила своим глазам: приплюснутая светлая голова, отвратительно удлиненная, с белой полосой над глазами – след пендергастовской пули; мощные передние лапы, покрытые густым черным мехом и оканчивающиеся длинными острыми когтями: более короткие задние с морщинистой кожей, свисающей к пяти пальцам. Мех был покрыт запекшейся кровью, свежая кровь краснела на чешуйках задней лапы.

БАХ! Правая передняя лапа монстра дернулась, и Марго услышала ужасающий яростный рык. Существо повернуло к ним морду и бросилось вперед, из пасти, болтаясь, свисали потеки слюны.

БАХ! Прогремел револьвер – промах, – и существо продолжало стремительно приближаться.

БАХ!

Марго увидела, как словно при замедленной съемке левая задняя лапа дернулась, и чудовище чуть пошатнулось. Но выпрямилось и с ревом, с вставшей дыбом жесткой шерстью на бедрах снова понеслось к ним.

БАХ! Еще выстрел, но монстр продолжал нападать, и Марго ясно поняла, что план их провалился.

– Пендергаст! – крикнула она, пятясь. Шахтерская лампочка резко запрокинулась вверх. Она отступала от красных глаз, глядящих прямо в ее глаза с ужасающе понятной смесью ярости, азарта и ликования.

Гарсиа сидел на полу, напряженно вслушиваясь, и недоумевал, действительно ли слышал чей-то голос – есть ли снаружи еще жертвы этого кошмара – или ему померещилось.

Внезапно за дверью прогремел совершенно определенный звук: выстрел, потом еще, еще.

Гарсиа неуверенно поднялся на ноги. Не может, быть. Принялся возиться с передатчиком.

– Слышали? – произнес голос за его спиной.

– Клянусь Богом, в коридоре кто-то стреляет! – воскликнул Гарсиа. Долгая, жуткая тишина.

– Остановили его, – прошептал Гарсиа.

– Убито оно? Убито? – заскулил Уотерс.

Тишину ничто не нарушало. Гарсиа сжимал ружье, ложе и скоба предохранителя стали скользкими от пота. Он слышал всего пять-шесть выстрелов. А эта тварь разделалась с мощно вооруженной группой спецназа.

– Убито? – опять заныл Уотерс. Гарсиа напряженно вслушивался, но из коридора не доносилось ни звука. Это самое худшее: недолгая вспышка надежды, затем окончательное крушение. Он ждал.