Любить – значит верить

– А нам обязательно возвращаться сегодня в Кент-Хауз? – спросила она. – Завтра воскресенье. Мы могли бы остаться здесь примерно до часу, погода наверняка улучшится, и мы доберемся до дома всего за два часа. И ты все равно окажешься в Кент-Хаузе вовремя, чтобы в понедельник с самого утра быть на работе.

– В коттедже нет телефона, Брук. Как с нами свяжутся, если что-то случится?

– А что может случиться? – спросила она, заставив себя забыть о десятке всевозможных случайностей, которые могли бы потребовать их присутствия. – Никто о нас беспокоиться не будет. Шила знает, куда мы собирались поехать, а за Энди присмотрит Анджела Финке.

Почему-то Морган не стал указывать Брук на массу слабых мест в ее рассуждениях.

– Прекрасная мысль, – сказал он. – При условии, если погода не испортится еще сильнее. Не забудь: нам почти двадцать миль ехать до шоссе по проселкам.

– Сейчас ведь еще даже не ноябрь, – возразила она. – И идет ведь дождь, а не снег. Мы тут не застрянем.

– Скажи мне честно, Брук. Почему ты хочешь здесь остаться? И если уж на то пошло, то почему ты вообще предложила, чтобы мы сюда приехали?

Брук отошла от него и наклонилась, чтобы подбросить в огонь еще одно полено. Она была рада, что жар пламени спрячет ее краску смущения. Она понятия не имела, как женщина может сказать мужу, с которым не жила уже два года, что планировала его обольстить, особенно когда этот план увенчался столь явным успехом.

– Мне просто показалось, что это хорошая мысль, – промямлила она наконец.

Этот ответ его явно не удовлетворил. Морган подошел к ней, заставил выпрямиться и нежно обхватил ее лицо ладонями.

– Давай попробуем хоть раз в кои-то веки быть друг с другом честными, Брук. Я снова задам тебе тот же вопрос. Почему ты предложила, чтобы мы сюда приехали?

Она вырвалась из его рук.

– Я хотела с тобой переспать, – сказала она, негодуя на то, что он вынуждает ее пойти на столь трудное для нее признание. – Ты очень привлекательный мужчина, Морган. Разве другие женщины тебе об этом не говорили?

– А почему, по-твоему, я согласился поехать с тобой? – спросил он с нотками иронии в голосе. – Бог свидетель, у меня было немало дел на этот уик-энд.

Увидев, что Брук не собирается ему отвечать, Морган обхватил ее за талию и притянул к себе.

– Я согласился приехать в коттедж, потому что хотел переспать с тобой, – повторил он ее слова. – Ты очень привлекательная женщина. Разве твои любовники тебе об этом не говорили?

– У меня не было любовников, Морган. Ни одного, с самой первой нашей встречи.

Она почувствовала, как он напрягся.

– Брук, посмотри на меня, – приказал он. Она повернулась в его объятиях, почти испугавшись ноток отчаяния в его голосе. Несмотря на его приказ, она не подняла взгляда, потому что боялась того, что может прочесть, если посмотрит ему прямо в глаза.

– Не отводи взгляда, – попросил он. – Брук, скажи мне правду. Я просто с ума схожу от потребности знать всю правду. Энди – мой сын?

Казалось, наступившая в комнате тишина становится физически ощутимой.

– Да, – сказала она наконец. – Энди – твой сын. Его полное имя – Морган Эндрю Кент. Я звала его Энди в честь твоего отца, Морган, а не в честь твоего брата.

Все тело Моргана конвульсивно содрогнулось.

– По-моему, я знал это с той минуты, как вынудил тебя покинуть Кент-Хауз. Я знал, что ты беременна моим ребенком, а не ребенком моего брата, – признался он. – Когда ты исчезла из нашей жизни, я вдруг словно прозрел после многомесячной слепоты. Ты можешь себе представить, каково мне было: я надеялся… боялся… что ты ждешь моего ребенка – и не знал, где тебя найти! – Он отрывисто и жестко засмеялся. – Вот тебе пример типично мужской заносчивости. Как бы плохо мне ни было, я знаю, что тебе было в сотни раз хуже. Ведь ты растила ребенка одна!

– Если ты считал, что Энди – твой ребенок, тогда почему ты был так зол, когда наконец меня нашел?

– Я не был зол, – покачал головой Морган. – Я был вне себя от тревоги. Я хотел снова увезти тебя в Кент-Хауз, не дать тебе опять скрыться. Господи, Брук, я бы не выдержал, если бы мне еще два года пришлось искать тебя… и моего сына.

– Тебе по-прежнему трудно так его называть, Морган? Твой брат был мне другом. Он никогда не был моим любовником.

– Я очень плохо обошелся с тобой два года назад, Брук, – признался он. – Ты сможешь простить мне то, как я себя вел?

Он пристально смотрел в ее глаза и весь напрягся, дожидаясь ответа.