Время войны

В большой армейской палатке, установленной возле замерзшего корабля, так же как несколько часов назад возле корвета «Луцк», я опять настраивал систему, фокусировал волновую линзу. Через четыре часа работы, запустив установку, проверил ее и стал ждать условленного времени, когда там, на берегу Каспийского моря, куда мы по договоренности с Судоплатовым вроде как отправляли наши посылки, должны были каждые два часа активировать маяк, для более точной наводки.

Все происходило привычно и обыденно, не считая, конечно, холода и хлопающей от сильного ветра большой палатки. Включение, поиск сигнала от маяка, настройка, пуск и установление стабильного канала. Десять минут общения, подтверждение, что корвет уже там, на Каспии, и его уже осматривают специалисты РККФ. Маяк сдвинули и готовы принимать второй образец техники из будущего.

Выключив установку, я проверил состояние системы и стал готовиться к новой переброске. От «Гепарда» не было никаких известий, поэтому пришлось работать в автономном режиме, выставив на берегу дополнительные посты, вооруженные ПТУРами, на случай нежданных визитеров со стороны моря. На этот раз все прошло тоже штатно, и никаких особенных проблем не было. МРК «Бора» отправился на 70 лет в прошлое, при этом имея в своих ТПК три неиспользованные сверхзвуковые противокорабельные ракеты «Москит». Думаю, предкам будет интересно покопаться в их внутренностях.

Не дождавшись новостей от «Гепарда», который, наверно, сейчас играл в кошки-мышки с турецкой дизельной подводной лодкой, я дал команду на сбор и возвращение в Симферополь.

Мы двигались осторожно, тщательно изучая дорогу и приборами ночного видения и тепловизорами, выслав вперед дозорную группу. Но ЮБК был мертвым. Люди отсюда давно ушли: война разорила все города и поселки на побережье, а недостаток пресной воды, продуктов и топлива вынудил последних оставшихся в живых, после бомбежек, обстрелов и тяжелых боев, покинуть эти места. Даже немногочисленные бункера и убежища были разоренными и большей частью уничтоженными уходящими турками.

Мы добрались до перевала всего за пять часов, что было неплохим результатом в нынешних условиях, хотя и нервов забрала эта дорога немало. Тут, по договоренности с Григорьевым, мы установили ретранслятор для связи с АПЛ «Гепард», которая по предварительной договоренности должна была «погибнуть» в ближайшее время. Спрятавшись от начавшегося сильнейшего бурана в бункере в Перевальном, я смог спокойно вздохнуть: одна из деталей моего грандиозного плана была выполнена.

В этом бункере в запечатанном зале стояла еще одна стационарная установка, которую Артемьев подготовил пару месяцев назад для наших личных целей. Тут же были сервера, энергостанция и, главное, в охране находились исключительно наши люди, которых благодаря негласной ротации нам удалось сконцентрировать в этом бункере, который мы не без основания считали нашим вторым опорным пунктом. Мало кто про это знал, да и мы, как могли, старались занижать роль этого объекта, выставляя его как некий второстепенный форпост на Алуштинской трассе, куда ссылали нерадивых и не совсем лояльных людей. Даже ремонтную базу бронетехники отсюда перенесли в город, чтоб держать здесь поменьше лишних, несмотря на то что были неплохие ангары и площади. Вот тут и разместили резервную, достаточно крупную установку для путешествий во времени, с которой намечались путешествия в более ранние времена. Можно было, конечно, использовать комплекс в Молодежном, но слишком близко находились наблюдатели российских партнеров, и дополнительные, незадекларированные путешествия будет не так легко скрыть, а пока для Москвы 41-го я был на побережье, готовился отправлять в прошлое образцы боевой техники. Для всех остальных непосвященных я сейчас находился в гостях у Сталина, обсуждая наши дальнейшие перспективы и, как бы между строк поясняя, что в тайне готовил там постройку установки для попыток более глубокого прорыва. В общем, выплескивалось много противоречащей информации, на проверку которой всем фигурантам нужно потратить дополнительное время, стараясь не засветить свои агентурные возможности, что для меня сейчас было жизненно важно.

Я не стал терять время и, несмотря на дикий недосып, сразу занялся формированием и настройкой волновой линзы. Мысль о том, что до путешествия в другое время остался один шаг, не давала мне заснуть и заставляла, накачиваясь кофе, работать как заведенному.

Через десять часов, настроив систему и протестировав контуры, накопители, волновую линзу и дополнительные генераторы маяков, которые существенно увеличивали селективность установки, я просто отключился, сидя за ноутбуком.

Пришел в себя в небольшой комнатушке, в которой обычно отдыхали дежурные по бункеру, на диване, укрытый одеялом. Как только я рывком поднялся и подо мной жалобно скрипнули пружины, дверь тут же открылась и на пороге появился Санька Артемьев.

— Привет, Командир, ты как?

— Санька, сколько я спал?

— Десять часов.

— От Григорьева есть информация?

— Да. Кодовый сигнал, что проблема решена.

— И все?

— Просил определить следующие объекты.

— Пусть подождет. Что по нашим делам?

— Все готово. Охрана выставлена, во внутреннем периметре никого кроме нас нет.

— Катерина?

— Здесь.

— Хорошо. Завтракаем, готовимся и начинаем поиск. У нас в запасе не более двух суток, пока народ не начнет дергаться, куда это мы все одновременно подевались.

— Понятно, Командир.

Я снова сел за компьютер, прогнал все тесты и, убедившись, что все работает в штатном режиме, запустил установку и занялся селекцией новых каналов. Наш основной, в 41-й год, был самым мощным и сильным, и мне даже удалось отследить по характерному всплеску момент включения второй установки и, чтоб не забыть, сделал пометку в ежедневнике о возникшей идее по пеленгации подобного рода установок. Благодаря изменившейся структуре поля генераторов маяков, я нащупал второй, альтернативный канал, правда чуть слабее, но немного помучившись, смог на него настроиться и, перезапустив установку с новыми настройками, совершить испытательный пробой на доли секунды.

Санька, стоящий над душой, прекрасно понимая, что сейчас происходит, только глубоко дышал и, когда я удовлетворенно откинулся на спинку кресла, хриплым голосом спросил:

— Командир, ну что?

— Есть! Есть пробой. Сейчас еще пару включений и попытаемся уже проникнуть в стандартном режиме.

— Скорей бы уж…

— Имей терпение. Тут, понимаешь, событие космического масштаба и спешить не стоит.

Думал, все будет быстро, но пришлось провозиться еще больше часа, окончательно настраивая систему, доводя синхронизацию контуров практически до идеального состояния. Но вот он долгожданный миг. Включение, выход на рабочий режим и пробой. Все привычно, но тем не менее волнующе, что там нас ждет? Новый мир, в котором мы найдем спасение, или новые проблемы?

В портал выдвинулась штанга с антенной и роботизированной камерой. Хм. Лес. Обычный, привычный нам летний лес, хотя характер растительности несколько отличался. Пока я снимал окружающий пейзаж, писал звуки и брал пробы воздуха, Санька сидел за соседним компьютером и занимался анализом радиоэфира.

— Ну что?

— Командир, есть сигналы. На длинных волнах морзянкой работают.

— Пишешь?

— Конечно. Сейчас несколько сеансов зафиксирую, и можно будет заняться анализом.

Через положенных полчаса мы отключили установку. Я уже собирался отправить образцы воздуха с посыльным Маринке, чтоб она его проанализировала в лабораторных условиях, когда услышал свист и возглас Артемьева, который что-то нарыл, после чего долго копался в базах данных.

— Командир, скажи, а других каналов нет?

— А в чем дело?

— Вот, смотри.

На экране ноутбука были выведены тексты морзянки, которую передавали во вновь открытом мире.

«Начальнику VI армейского корпуса, генералу от инфантерии Благовещенскому А. А. Приказываю…»

Я быстро пробежал глазами текст, где указывалось направление выдвижения войск, отмечая названия немецких городов, но взгляд в первую очередь зацепился за подпись, и главное, дату: «Командующий 2-й армией генерал Самсонов. 21.08.1914».