Сияющая Цитадель

Келтэн и девушка обменялись быстрым виноватым взглядом.

– Отлично, – сказал Спархок. – Мои поздравления вам обоим. Теперь внесем ясность в вопрос с Ксанетией. Келтэн сказал тебе правду, Алиэн, – хотя и не всю. Долг обязывает его не отходить от Ксанетии, потому что именно он заботится о том, чтобы с ней не случилось ничего дурного. Мы заключили соглашение с ее соплеменниками, а Ксанетия – наш залог того, что они не отступят от своего слова. Мы все знаем, что если дэльфы так или иначе предадут нас, Келтэн должен будет убить Ксанетию. Именно поэтому он от нее не отходит.

– Убить?! – И без того большие глаза девушки распахнулись еще шире.

– Таковы правила, Алиэн, – пожал плечами Келтэн. – Мне они не по вкусу, но я должен их выполнять.

– Ты этого не сделаешь!

– Сделаю, только если не будет другого выхода, – и безо всякого желания. В конце концов, именно это и предполагает сама идея заложника. Почему-то мне всегда достается самая грязная работа.

– Как ты мог? – обратилась Алиэн к Спархоку. – Как ты мог поступить так со старейшим своим другом?!

– Военные решения порой бывают нелегкими, – пояснил Спархок. – Ну теперь ты убедилась, что у Келтэна и в мыслях не было изменять тебе? Ты ведь наверняка знаешь, что когда Келтэн решил, будто ты влюблена в Берита, он не нашел иного способа расчистить вам дорогу, кроме как искать собственной смерти?

– Вот этого не нужно было говорить, Спархок! – возмутился Келтэн.

– Болван! – голос Алиэн без малейших усилий взмыл к самым верхам. Несколько минут она выговаривала другу Спархока, который покорно опустил голову и переминался с ноги на ногу, словно напроказивший школьник.

– Кхм… – не выдержал наконец Спархок. – Почему бы вам не продолжить этот разговор в более уединенном месте и с глазу на глаз?

– С вашего разрешения, принц Спархок, – согласилась Алиэн, сопроводив свои слова коротким небрежным реверансом. И бросила Келтэну:

– Пошли!

– Хорошо, любовь моя, – покорно пробормотал Келтэн, и парочка удалилась по коридору.

– Это, кажется, был голос Алиэн? – осведомилась баронесса Мелидира, выглядывая из комнаты.

– Да, – ответил Спархок.

– Куда это они с Келтэном направились? – Мелидира посмотрела вслед удалявшейся парочке.

– Им нужно обсудить кое-какие важные дела.

– Более важные, чем то, что мы будем обсуждать сейчас?

– Они считают, что да, баронесса. Впрочем, я полагаю, что сегодня днем мы сможем обойтись и без них, а это дело требует немедленного прояснения.

– А, – сказала она, – одно из этих.

– Боюсь, что да.

– Алиэн с ним справится, – уверенно сказала Мелидира.

– Я в этом не сомневаюсь. Как подвигается ваша кампания, баронесса? Не то чтобы я хотел совать нос в чужое дело, но все эти проблемы отвлекают мое внимание, и я предпочел бы знать, что они не вынырнут на поверхность именно тогда, когда от них этого меньше всего ожидаешь.

– Все идет по плану, принц Спархок.

– Отлично. Вы уже сказали ему?

– Конечно нет. Ему пока и незачем знать. Когда придет время, я сама мягко и деликатно ему об этом сообщу. Так будет милосерднее. Если он слишком рано сообразит, к чему идет дело, он начнет беспокоиться, а это уж вовсе ни к чему. Доверьтесь мне, ваше высочество. Я совершенно точно знаю, что делаю.

* * *

– Прежде чем мы продолжим, анара, я хотел бы кое-что прояснить, – сказал Стрейджен. – Тамульцы считают, что киргаи вымерли, однако Крегер и Скарпа утверждают иначе.

– Киргаи желают, дабы весь мир поверил, будто они вымерли, – ответила она. – После похода на Сарсос, завершившегося для них столь сокрушительным поражением, они вернулись домой и все свои силы устремили на то, чтобы пополнять число подвластных им кинезганцев, ибо те были почти целиком уничтожены стириками.

– Мы тоже слышали об этом, – сказал Кааладор. – Нам говорили, что киргаи настолько усердно принялись за дело, что их собственные женщины вышли из детородного возраста прежде, чем они осознали свою ошибку.

– Сие сказали вам верно, мастер Кааладор, и оттого-то в Тамульской империи полагают, будто киргаи исчезли с лица земли еще десять тысячелетий назад. Однако сие предположение глубоко ошибочно, ибо упускает оно из виду, что Киргон – бог. Конечно же, поначалу не принял он в расчет слепого повиновения своих подданных, когда повелел им уделять все свое внимание кинезганским женщинам. Однако же когда увидел он, что избранная его раса вымирает, то изменил естественный ход вещей, и престарелые женщины киргаев вновь стали плодными – хотя и по большей части умирали во время родов. Тем не менее, так народ киргаев продолжился и существует поныне.

– Экая жалость, – пробормотал Оскайн.

– Ведая, однако, что число его почитателей сократилось и что стирикское проклятие заключило их в пределах бесплодной их родины, стремился Киргон оберечь свой народ. Кинезганцам велено было всячески крепить и распространять среди прочих народов Империи убеждение, будто бы киргаев не существует более, и сам зловещий город Кирга был сокрыт от глаз людских.

– Так же, как сокрыт Дэльфиус? – спросил Вэнион.

– О нет, мой лорд. Мы действуем более тонко, нежели Киргон. Мы скрываем Дэльфиус, сбивая случайных путников с пути. Киргон же скрывает Киргу в нагорьях, в самом сердце Кинезги, с помощью чар. Можно проехать сии нагорья из конца в конец и многократно миновать Киргу, но так и не узреть ее воочию.

– Город-невидимка? – недоверчиво спросил Телэн.

– Киргаи видят его, – отвечала дэльфийка, – и, когда сие им желаемо, кинезганцы, верные их клевреты, видят его также. Для всех прочих Кирга остается незримой.

– Такая невидимость имеет огромные тактические преимущества, – профессиональным тоном заметил Бевьер. – У киргаев есть абсолютно безопасная крепость, где они всегда могут укрыться в случае поражения.

– Преимущество сие, однако, весьма сомнительно, – указала Ксанетия. – Киргаям вольно грабить и разорять Кинезгу, что и без того принадлежит им, да к тому же суха и бесплодна; однако не в силах они пересечь границы своих родных мест. Заверяю вас, проклятие стириков действенно до сих пор. Порою короли киргаев желают проверить, так ли это. Тогда престарелых воинов приводят к границе и велят им идти вперед. Они испускают дух на ходу, покорно шагая через незримую черту.

Сарабиан взглянул на нее, хитро прищурясь.

– Молю, анара, просвети меня в сем деле. Говорила ты, что кинезганцы якобы поныне верные клевреты киргаев.

– Так оно и есть, ваше величество.

– Все кинезганцы?

– Все, кто ни обладает властью в Кинезге, император Сарабиан.

– Король? Правительство? Армия? Она кивнула.

– И их послы? – добавил Оскайн.

– Неплохо, Оскайн, – пробормотал Итайн, – очень даже неплохо.

– Что-то я их не понимаю, – признался Улаф.

– Зато я понимаю, – отозвался Стрейджен. – Кааладор, недурно бы нам над этим подумать.

– Я обо всем позабочусь, Стрейджен.

– Друг Энгесса, ты понимаешь, о чем они говорят? – озадаченно осведомился Кринг.

– Все не так уж сложно, Кринг, – пояснила Элана. – Кинезганское посольство в Материоне битком набито людьми, которые получают приказы от киргаев. Если копнуть поглубже, то мы обнаружим, что штаб-квартира недавнего неудавшегося мятежа была расположена именно в этом посольстве.

– И если Крегер еще не покинул город, он, вполне вероятно, может ошиваться именно там, – задумчиво вставил Халэд. – Телэн, сколько времени понадобится, чтобы обучить меня ремеслу взломщика?

– Что ты задумал? – спросил Спархок у своего оруженосца.

– Полагаю, мой лорд, что я мог бы пробраться в посольство и украсть Крегера. Поскольку анара Ксанетия способна прочесть его мысли, нам даже не придется ломать ему пальцы, чтобы развязать язык, – и уж тем более не потребуется давать ему разного рода клятвы, которых мы и так не собираемся исполнять.

* * *

– Я ощущаю твое недовольство, Анакха, – сказала Ксанетия, когда она, Спархок и Даная вернулись на укрепленную крышу донжона замка Эланы.